Эрлебнис. Мои мысли - Алексей Загуляев

из рая (с которого, в сущности, всё и началось). Для того, чтобы доверять по-настоящему, нужно работать. Работать с самим собой или с отношениями между тобой и ей. Если этого хотеть, если к этому стремиться, это будет не так сложно, как кажется. Доверие обязательно засияет и больше уже никогда не погаснет, пусть даже весь мир обрушится на вас с обвинениями в измене. Такое доверие незыблемо, оно на все времена. Такая любовь вечна. И всё это чушь о том, что не бывает вечной любви. Настоящая любовь, в которой сияет доверие, вечна. Мне трудно спорить с авторитетами, тем более если за ними стоит целая духовная традиция. Говорят, что любовь умирает тогда, когда исчерпывает свою духовную цель. А цель её в том, что на каком-то отрезке жизни вы (он или она) необходимы друг другу. Тогда же, когда эта необходимость исчезает, исчезает и любовь. Я думаю, что сюда вкралась какая-то жуткая ошибка. Бог есть Любовь. Если исчезнет любовь – исчезнет Бог. А это невозможно. Заблуждение упирается в понятие миссии. У каждого человека есть миссия, ради которой всё и устраивается надлежащим образом. Если для её исполнения нужна любовь – пожалуйте; если уже не нужна – извините. Человек – это не одна только миссия. Человек – это образ Бога. Имея в себе семь тел, высшим из которых является атманическое19 (где и заложена миссия), человек имеет и ещё кое-что, а именно то, что управляет всеми этими семью телами. Это – душа в её первозданной сути, которая не укладывается ни в одно из тел и не есть продукт их синтеза. Это – другое. И именно здесь рождается и не умирает любовь; и именно здесь возникает и пребывает во веки веков сияние. Я ещё раз скажу, что пусть не пугает вас этакая глубина. В этой глубине нет никакой проблемы для понимания. На самом деле чем глубже, чем ближе к душе что-то находится в человеке, тем оно более открыто для его сознания и для сознания других. Душа чиста, и ей нечего скрывать. И всё, что рядом с душой, никогда ни для кого не укрыто. Не бывает слишком интимного в той степени, чтобы о нём не поведать всему миру. Напротив, об этом надо кричать; это должно быть видно всем и для всех понятно. Поэтому первое, что необходимо в работе над отношениями, это полная откровенность и полная искренность. Чем интимнее для вас какая-то мысль или чувство, тем раньше об этом должен узнать тот, с кем вы хотите познать сияние. Тут я почти повторяю Ошо20 в том месте его «Близости», где он говорит о необходимости доверять. Наверное, именно это он и имел в виду.

***

Как часто наш собственный опыт играет с нами злую шутку. Если трижды – одно и то же, то это совсем не значит, что и в четвёртый раз будет как раньше. Но уже – рефлекс. И трудно поверить. И махнёшь рукой. И мудрое (по опыту) окажется самым глупым (по существу).

***

Плохо, когда мечты превращают в цели. Мечты тем и хороши, что они СБЫВАЮТСЯ, а не ДОСТИГАЮТСЯ подобно целям. В этом СБЫВАНИИ есть что-то от чуда, что-то от Бога, меж тем как в ДОСТИЖЕНИИ нет ничего, кроме человеческого эго.

***

Она спала с мужчинами, которые ей нравились. Только спала – и больше ничего. Она говорила: «А что? В этом ничего нет. Хочу – и сплю». Однажды она вышла замуж, и у неё появилась семья. И до конца жизни её мучила мысль, что и в ЭТОМ для неё тоже НИЧЕГО НЕТ.

***

Из дневника: 2 сентября 2003 г

Слава Богу! Слава Богу! Я так рад, что пишу. Я так рад, что пустые страницы заполняются этими чёрными буквами, в которых моя жизнь, моя любовь, мои надежды и моя боль. Я счастлив этим так глубоко, что наружу не вырывается ни один звук этого счастья, кроме вот этих строк, над которыми посмеивается мой утомлённый сегодня ум. Ему не дано чувствовать. Он может лишь думать и строить для чувств планы. От этого-то и страдает его самость. Как же! Ведь ментальное тело занимает высшую по сравнению с астральным ступеньку. Ничего, мой грешный добрый дружок. Душа-то на всё одна, как и воля Господня одна на все наши с тобой порывы и заблуждения. Разве можешь ты объяснить всё это чудо? Как из пустоты рождается содержание? Как из безнадёжной лени прорастает работа? Как из отсутствия воли рождается подвиг? Я имею право на один маленький подвиг. Я имею право на одну маленькую победу. Это разве много для бедного сердца? И почему хотя бы раз в жизни не согласиться и не сказать ему – ты, маленькое и глупое сердце, победило. Ты победило страх, победило боль, ты победило само себя. Оно должно знать, что теперь стало сильнее. Оно должно испытать за себя гордость и должно порадоваться за то, что ему дали шанс победить. И что бы ни последовало за этим – всё неважно для этой сегодняшней победы. Никто не откажет в победах истлевшему в ссылках Наполеону; никто не станет отрицать то, что Александр был однажды Великим, хотя умер, как умирают и десятки тысяч других. Позвольте же порадоваться и моему маленькому «александру», который погнал полчища всевозможных уродцев прочь из своего существа. Он был на одну мысль от смерти – и вот он жив, и творит, и лелеет в душе новые надежды на непременное счастье. Оно придёт. Оно будет. Ты уже почти свободен. Сделай ещё несколько шагов к этой свободе – и она станет твоей.

***

Человеческое в человеке всегда слабее, чем половое. Можно часто увидеть хорошо (хотя всегда глупо) одетую женщину, держащую в руке зеркальце и сигарету, а рядом с ней – её маленькую дочку. Одно из трёх – сигарета – есть признак надломленности её ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО начала; дочка и зеркальце – торжество начала ЖЕНСКОГО. Половое всегда сломать труднее, потому как у него есть оправдание природой, в то время как человеческое не имеет в предметном мире никакой опоры. Оно есть достижение духа, до сих пор до конца не укрепившееся в пределах этого мира.

***

Несказанное не воробей. Не вылетит – так и умрёт в гнезде, глядя на журавлей.

***

Истина лежит за пределами наших ожиданий.

***

Из дневника: 5 сентября 2003 г

Вряд ли кого удивит, если я сознаюсь в том, что ни сейчас и никогда ранее я не был вполне уверен в таких тонких предметах, к которым относятся сочетания всякого рода психических проявлений с вечностью. Это естественно, ибо до сего дня вообще ни один человек не знает достаточно ни о возможностях души, ни о конфигурациях времени. Всё, что я могу предъявить в качестве абсолютного аргумента – это девушка по имени В. и те чувства, которые её существованием я хочу оправдать. Тем более всякий язык есть система образно-логическая, а стало быть она способна быть съеденной как пустым воображением, так и философской уловкой. Другой мой гарант – это искренность, с которой я стараюсь подойти к этой проблеме. Но и глубина искренности, в сущности, субъективна, и если одного она покоробит, лишив способности воспринимать, то другой, напротив, заметит некую недосказанность, уверенный в том, что это-то тёмное место и разоблачает мою подмену высокими идеалами самого обыкновенного вожделения. Чувствуя все эти несовершенства, как и собственную беспомощность вообще перед жизнью, я и не могу не заметить в себе того, что называется неуверенностью. И только от обиды за себя и за все несовершенства, существующие в природе, я продолжаю упорствовать и цепляться в своих экзистенциальных порывах за идею вечной любви.

Что, в сущности, есть наша жизнь? Если сравнивать её с вечностью, то этой жизни вообще нет. Если, допустим, продолжительность жизни собаки сравнить с продолжительностью жизни человека, то соотношение это приблизительно можно выразить как 1/3. Но как выразить продолжительность