The Phoenix Economy - Felix Salmon

ограничений оказались в лучшем случае бесполезными, а в худшем - откровенно вредными.

Назовите это эпистемическим кризисом Ковида. Миллионы людей почувствовали, что их легкая зависимость от твердых фактов уходит у них из-под ног. Эпистемический кризис трудно измерить, и он никогда не был так заметен, как пандемия общественного здравоохранения, хотя эти два явления тесно переплетены. Но он вверг большую часть населения в некомфортную сферу того, что экономист Джон Кей и бывший глава Банка Англии Мервин Кинг называют радикальной неопределенностью. Это сфера, с которой технократы постепенно приходят к согласию, но она далеко не принята населением в целом.

В конце концов, к 2020 году мы уже давно достигли такого уровня развития науки и техники, когда большинство вещей, которые нам нужно знать о мире, можно было узнать очень легко. Компания Google, основанная в 1998 году, во время пандемии стала стоить почти 2 триллиона долларов благодаря своей непревзойденной способности выполнить обещание, данное корпоративной миссией: "Организовать мировую информацию и сделать ее универсально доступной и полезной".

За время пандемии мы привыкли находить все факты, которые могли бы нам понадобиться, за считанные секунды. Однако в новой реальности почти ни один из фактов, которые нам так хотелось знать о мире, не был известен вообще никому.

В результате, по крайней мере для меня, это был краткий курс эпистемического смирения. Я давно горжусь тем, что у меня есть классическая склонность трейдера к "сильным мнениям, которых он слабо придерживается" - это очень удобный профессиональный навык, если вы блогер. Посты, в которых я меняю свое мнение или признаю, что был неправ, - это самое важное, что я пишу. Но та частота, с которой мне приходилось менять свое мнение во время пандемии, была такой, с какой я никогда не сталкивался.

В начале пандемии, например, Ковид в основном считался микробом. Он жил на поверхностях в течение страшно долгого времени, а затем люди прикасались к этим поверхностям, а затем прикасались к своему лицу, и так они заражались Ковидом. Вся страна, более или менее мгновенно, приняла новый ритуал чистоты - мыть руки с мылом в течение двадцати секунд. После этого можно было прикоснуться к лицу, но если прикоснуться к чему-либо еще, особенно если это было на улице, это немедленно вернет вас в состояние нечистоты, которое можно было устранить только еще одним двадцатисекундным мытьем рук.

Мытье рук объединяло страну, по крайней мере, до тех пор, пока до некоторых из нас не дошло, что история с двадцатью секундами, как оказалось, не имеет под собой никакой научной основы, и что фомиты - неодушевленные предметы, которые могут стать переносчиками болезней - не являются тем способом, которым Ковид действительно распространяется.

Это была одна из первых областей эпистемической развилки. Я принял идею, что мне не нужно беспокоиться о фомитах, и отправил в дальний угол хозяйственного шкафа коробки с тонкими белыми перчатками для работы с предметами искусства, которые моя жена купила нам, чтобы мы надевали их, выходя из квартиры. В разговоре я употреблял слово "фомиты", и люди понимали, о чем я говорю, или, по крайней мере, делали вид, что понимают. (Я, однако, проводил черту в слове "нозокомиальный").

Миллионы других, однако, либо не изменили своего мнения, либо изменили его гораздо медленнее. Есть что-то обнадеживающее в ритуалах чистоты, и есть что-то сложное в том, чтобы изменить свое мнение, и ни разу никто из представителей власти не вышел и не сказал прямо, что нам не нужно беспокоиться о заражении Ковидом, скажем, от кнопки лифта.

Таким образом, театр гигиены никогда не исчезнет, особенно в индустрии гостеприимства. Как только факт становится общепризнанным, он остается общепризнанным для многих людей, а гигиена хороша тем, что это то, над чем люди имеют достаточно большой контроль. Они могут сами соблюдать правила гигиены, они могут ожидать соблюдения правил гигиены от своих поставщиков, а это, в свою очередь, создает обнадеживающую степень самостоятельности перед лицом бессердечного, аморального вируса.

Так была подготовлена сцена, по крайней мере, на следующие два года. Ковид был эпистемическим двойным ударом: он затмил глобальную экономику и стал главным источником разговоров и беспокойства именно в тот момент, когда мы знали о нем меньше всего. Все учатся в разном темпе, и у всех разная склонность к переосмыслению того, что они думали, что знают, по мере появления новой информации. Это одна из причин, по которой было мало причин для сокращения перформативно-чистоплотных реакций на Ковид, а также причина, по которой многим группам населения потребовалось много времени, чтобы начать носить маски.

Будучи финансовым журналистом, после того как экономика восстановилась с поразительной и неожиданной скоростью, я быстро потерял счет людям, которые говорили со мной о кризисе безработицы или о том, что богатые становятся богаче, а бедные - беднее, хотя все данные ясно показывали, что бедные богатели во время подъема даже быстрее, чем богатые. Кризис развивался так быстро, что позволил почти всем уже сложившимся мнениям в какой-то момент укрепиться - и, как и подобает человеку, большинство людей с гораздо большей вероятностью воспримут такую информацию, чем информацию, указывающую в противоположном направлении.

В начале 2021 года новый ритуал чистоты в виде вакцинации покажет, насколько разным может быть отношение к пандемии. Прививка или отказ от прививки с самого начала были не просто вмешательством в общественное здравоохранение - они имели политический и почти квазирелигиозный подтекст.

Конечно, это имело медицинское значение, но в конечном итоге это также имело много полезного из того, что ритуалы чистоты использовали на протяжении тысячелетий, а именно - создание классов чистых и нечистых. Чистые - вакцинированные - должны избегать любых контактов с невакцинированными нечистыми, опять же из чувства, что, избегая таких контактов, они получат власть над болезнью. Значительная часть моих читателей в Твиттере считает, что избегать непривитых - это только начало: Такие люди также должны понести наказание, вплоть до отказа в приеме в больницу.

Такие настроения были естественным продолжением общей лихорадки, охватившей Соединенные Штаты - и, по сути, большую часть остального мира, - когда пандемия Ковида сочеталась с высокой риторической температурой, связанной с кампанией по переизбранию Дональда Трампа в 2020 году. Это было настолько очевидно, что я даже не пытался начать писать эту книгу до инаугурации Джо Байдена: Мозговой туман, вызванный Трампом, был, пожалуй, так же плох, как и все, что было вызвано Ковидом.

Когда я начал писать книгу, я старался оставаться верным эпистемическому смирению, которому я учился снова и снова