Детский мир - Марина Ли

Побежала, торопясь наябедничать, и ещё не зная о том, что этот мой безумный ночной забег по дворцовым коридорам станет лишь первой стометровкой в череде последующих бесконечных марафонов.

Двери в покои Цезаря были приоткрыты, а охрана отсутствовала. Это удивительно и, мягко говоря, странно, потому что Сашка был тот ещё параноик, но я, взволнованная и напуганная недавней стычкой, в тот момент не придала этому значения.

Бесшумно скользнула в приёмную Цезаря и замерла, размышляя над тем, в которую из двух дверей стоит постучать – в спальню или в кабинет.

Всё говорило за то, что Тоська дремлет под Сашкино бормотание про пони и прекрасную принцессу в розовом платье. Но я шагнула к двери, ведущей в кабинет, подняла руку, чтобы постучать, и зависла, потому что там, в кабинете, Цезарь был не один.

– Палачинский, не выноси мозг, – степень Сашкиного раздражения я бы оценила на троечку по десятибалльной шкале. – То, что я взял тебя в дело, не означает, что я позволю тебе совать свой нос в дела моей семьи.

– Семьи? – раздалось странное чавканье и тихий стон следом за ним. – Это ты называешь семьёй? Или может то, что ты, как собака на сене? Сам не гам и другому не дам?

– Замолчи!

Кто угодно бы после этого окрика наделал в штаны, но не Палач.

– Вы с Могилевским мне уже всю душу вынули. Пусть уже кто-нибудь её трахнет, и мы все успокоимся, а? Сил же нет больше смотреть на этот суррогат.

– Можно подумать, ты этим суррогатом не пользуешься, – Сашка чертыхнулся. – Ты мне всё настроение испортил… Иди в кроватку, сладенькая, я скоро приду.

Секунда ушла на то, чтобы осознать, что с ними в кабинете находится какая-то женщина. Цезарь – потаскун и раз вратник!

Ещё секунду я потратила на то, чтобы понять: я не хочу встречаться сейчас с Сашкиной любовницей. Пять секунд на то, чтобы спрятаться за высоким креслом. И целая вечность на переваривание увиденного.

Блистая бледной наготой, знакомым движением закидывая за спину длинную черную прядь, из кабинета Цезаря вышла моя Тень, моя самая любимая в мире Тоська.

Во имя всех запрещённых богов, что здесь происходит?!

Тоська закрыла за собой дверь в спальню, а я едва не кинулась следом за ней, но замерла в последний момент, осенённая внезапной мыслью: бесхитростная Тень не обмолвилась и словом о том, как именно ее любит наш брат.

– Палач, такое впечатление, что в школе ты не учился, – прошипел тем временем Цезарь. В его голосе усталость странным образом переплеталась с раздражением. – Это так не работает. Она сама должна, понимаешь, сама, иначе…

Я подалась вперёд и почти высунулась из своего укрытия, чтобы узнать, что я должна сделать сама, а главное, что произойдёт, если я этого не сделаю. Но в последний момент осторожность победила.

А в следующее мгновение я была благодарна судьбе за то, что мой внутренний тормоз задержал меня на какой-то миг в моей засаде. Потому что едва не слетев с петель дверь распахнулась и в приёмную, бешено вращая глазами и громко дыша разодранным в астматическом приступе ртом, вломился Мастер Ти.

Когда он скрылся в кабинете, я благоразумно перепряталась в шкаф и запретила себе даже дышать.

И очень вовремя. Потому что спустя мгновение в кабинете раненым зверем взревел Цезарь, а затем ворвался в приёмную с жутким грохотом и не менее жуткой руганнью.

– Цезарь, стой!

– Сашка, не кипятись!

– Где она?

– Возьми себя в руки, куда она денется из дворца? Найдём, запрём… Цеза-а-арь!

Шум, с которым упало кресло, сообщил мне, что место дислокации я поменяла не зря.

– Цезарь, – Палач говорил негромко и несколько шепеляво, наверняка он уже попал под горячую руку. – Что ты собираешься делать?

– Объявить перехват, что же ещё? Закрыть все выходы и… что это такое?

Чем именно было то, что заставило замолчать мужчин, я поняла спустя томительную минуту.

– На платок похоже, – прохрипел Мастер Ти.

– Это её платок.

– Цезарь…

– Это её платок! Я же вижу! Я сам ей его покупал. И духи её… Она была здесь.

Шорох, топот ног, скрип двери и отдалённое:

– Сладенькая, ты тут одна?

Короткий всхлип и следом обиженное:

– Одна, а ты мне сказку обещал…

– Через минутку, Тосенька, обещаю.

Томительная, напряжённая тишина, а потом:

– Послушай, может она его здесь вчера забыла… Или в другой какой день… – предположил Мастер Ти.

– А вот я думаю, что забыла она его именно сегодня, – не согласился с ним Палач. – Она после стычки с тобой побежала сюда… Само собой, побежала. А уж что она здесь услышала или увидела…

– Я не знал, что это Ольга, клянусь, они совершенно на одно лицо! – заорал Мастер Ти.

– Конечно они на одно лицо, – пробухтел Палач и чем-то звякнул.

«Интересно, Сашка настолько в шоке, что разрешил ему приложиться к своим винно-коньячным запасам?»

– Так и было задумано изначально.

– Прости. Цезарь, правда, прости, я не хотел…

– Надо было разобраться с тобой ещё тогда, пятнадцать лет назад, – ответил Сашка как-то уж слишком спокойно. И вдруг закричал: – Второй раз! Второй раз, всё срывается едва ли не в самый последний момент, потому что ты, Могилевский, не можешь держать себя в руках!

– Прости, – снова повторил Мастер Ти.

– Я убью тебя, – пообещал Цезарь. – Если мы не вернём Ольгу к утру, я тебя лично кастрирую, а потом убью.

– Це…

– Молчи… Палач, ты прав. Про побег мы никому сказать не можем. От запасного варианта отказываться нельзя. Подключи к поискам только самых близких и смертников.

– Понял. Займусь лично. А ты не пори горячку, ладно? Мы её обязательно найдём. Увидишь. Самое позднее – завтра к вечеру. Не только твоя жизнь зависит от того, вернётся цесаревна в Башню или нет. Найдём и запрём.

Внутри все клокотало от обиды и страха. От того, что я не понимаю, что происходит, от того, что я увидела и услышала, от всех непрозрачных намёков…

Найдём, значит, говорите… Запрём, значит, пугаете… Ну, что ж… Ищите, тогда, ловите. Мышка знает все норки в этом дворце. И неважно, что наивная мышь не представляет, как жить во внешнем мире, уж как-нибудь приспособимся. Как-то вдруг я поняла, что в Башню Одиночества больше не вернусь. Не сейчас, когда меня предали все, даже моя глупая ласковая Тень. Когда любящий брат в один день стал жестоким убийцей и извращенцем в придачу.

Я дождалась, пока в кабинете всё утихнет, а затем, не вытирая со щёк горячие слёзы, выскочила в коридор. Отодвинула крайнюю панель и тенью нырнула в подземный ход. Прости, Цезарь, но цесаревна уходит гулять!