Предисловие к книге "Матрица жизни на земле" - Эрнст Мулдашев

Главной причиной проявления дури, на мой взгляд, является желание пошутить. А шутить, почему-то, всем хочется. Не бывает человека, который не шутит. Даже маститые академики шутят, начиная хохотать при этом первыми, а все остальные тоже хохочут, немедленно «стартовав», как только губы уважаемого академика начинают растягиваться в улыбке. Общий хохот получается, пусть даже не очень искренний, но хохот. А хохот — это уже хорошо. Это лучше, чем грызня или подсиживание с кривыми ухмылками.

Как важно вовремя захохотать!

Люди, когда шутят, не осознают того, почему-же они шутят.

— Шутится, что-то, — обычно отвечают они на заданный по этому поводу вопрос.

Но в шутках как раз и проявляется эта самая дурь человека, когда ты — шутящий — вдруг не поймал момент, во время которого и стоило бы вставить перченую фразу. Поймал этот миг — общий хохот, создающий атмосферу радости получается. Не поймал — дурь вышла — опять хохот, только смеются уже над тобой. И то и другое весело.

Каждый человек хочет доставить радость другим людям, ну… через шутку хотя бы (не всегда же деньгами или серьезным сексом!), но… иногда дурь получается, обидная такая дурь, когда ты, желающий доставить радость людям, вдруг должен краснеть как самый последний идиот, испортив себе настроение на весь вечер. Ужасно это обидно — по себе знаю.

Но уж таким, наверное, Бог создал наш трехмерный мир, когда понятие Радость связано не только с добротным домом и изобилием еды (жратвы!), но и с чем-то духовным, когда в. жизни хочется видеть такое… такое, ну, например: когда на тебя смотрят влюбленными глазами, когда делают неловкое движение, чтобы тебя поцеловать, получая, естественно, отказ, когда перед тобой корчат из себя умного, кидая фразы из Омара Хайяма, когда тебе (лично тебе!) рассказывают в сотый раз один и тот же анекдот, дико хохоча при этом, когда шутят невпопад, желая тебе понравиться, и тебе приходится деланно растягивать не только рот, но и глаза, когда… когда…

Таков уж наш мир — мир парадоксов — мир, в котором ты получаешь радость не только от правильного и неправильного, но и от…чужой дури (из-за нелепой шутки, например), не забывая в глубине души, что такую же дурь можешь совершить и ты — тот, который сейчас хохочет над чужой дурью…

И, дорогой чита тель, давайте признаемся сами себе, что ведь в принципе, здорово, что у людей есть эта самая… добрая дурь, — без нее скучно было бы жить. Ведь каждый из нас веселится, когда видит чужую дурь, и… в то же время готов «провалиться через пять этажей», когда самого угораздит совершить эту самую «добрую» дурь.

— Дурите почаще! — хочется порой воскликнуть. — Ведь это такая радость для других!

А ведь и в самом деле было бы скучно, если бы не было человеческой дури. Правильными и «отглаженными» ходили бы мы все. Да и Бог-Создатель, наверное, предусмотрел в своем гениальном деянии, что только через дурь можно понять свой… ум (если он, все же дан Вам Богом!). И поэтому хорошо, очень хорошо, что дурь порой проявляется всего лишь через нелепые шутки, — было бы хуже, если вместо ума была бы… одна дурь… черная дурь. — Шутите чаще, чтобы чаще попадать в дурацкое положение! Шутите для того, чтобы… проявлять свой ум в более серьезных делах, таких как работа или даже… серьез ный секс. — Кто чаще шутит, тот умнее в жизни! Критерием ума можно назвать дурь, но… добрую дурь. Да и скука, эта омерзительная скука, от которой пахнет смертью, все время подталкивает нас к… дури, чтобы… веселее жилось нам в этом мире — мире парадоксов или… мире испытаний, в котором невозможно понять что есть белое, пока ты не окунешься по самое горло в черное.

Есть две парадоксальные страны — Япония и США. Я был в обеих странах по много раз и многократно наблюдал, что японцы, в отличие от американцев, склонны постоянно подшучивать друг над другом, а американцы боятся делать это, все время думая о… правах человека. У японца в самом нутре сидит желание подшутить над своим японским товарищем, добро подмечая, например то, как ему — маленькому и неказистому, да еще и с «узкоглазой улыбкой» — удается достойно провести переговоры с маститым и вальяжным американцем, в сравнении даже с… животом которого он, японец, кажется просто карликом. Японцы все время «подначивают» друг друга, и все время громко хохочут. У них, у японцев, никакая «японская дурь» не пройдет мимо, поскольку японцы смеются не столько над удачной шуткой, а над дурью, которая выплывает в процессе произнесения шутки. Причем они смеются добро, как бы зная, что и он — смеющийся — вскоре допустит подобную добрую дурь, и над ним тоже будут смеяться, добро смеяться. Японцы, мне кажется, даже соревнуются в дури. Хохот сотрясает эту страну ежесекундно, а с этим хохотом в эту маленькую, стесненную крутыми горами страну, входит радость — радость жизни на Земле. В Америке тоже смеются. Но смеются сдержанно, в основном про себя. Дурь здесь непозволительна… позором считается… дурь-то. Поэтому люди американского происхождения все время живут с постоянной опаской — как бы не допустить эту самую дурь?! А дурь так и прет из них, американцев-то. Но скрытая дурь, условным рефлексом защищенная!

Она и вырваться наружу не может, и радость другим доставить! Вот и ходят американцы как манекены, потому что все время показать свою дурь боятся, хотя ее у них — хоть отбавляй. Например, всю жизнь (с дурости!) сэндвичи лопать, зады наращивая… и из-за этого переходить на бесхолестериновую диету для похудания. А потом, с голодухи, лопать уже пять порций сэндвичей (для сытости!), хотя самой американской наукой доказано, что углеводы этих пресловутых сэндвичей в организме сразу превращаются в тот же самый холестерин, от присутствия которого в крови надо было соблюдать эту дополнительную бесхолестериновую диету, из-за которой… для сытости хочется лопать еще и еще, и делать утренние пробежки со скоростью, которую позволяет бултыхание сэндвичей в животе. Борщ бы им, американцам, научиться варить! Да и хорошо бы им, американцам, посмеяться над своей «сэндвичевой дурью» и перестать считать манекен идеалом человека; тогда бы, возможно, не было более крупной дури, такой как разбомбить всю Югославию во имя спасения двух албанских деревень, или захватить Ирак во имя избавления древнего народа Мессопотамии от их лидера, который… не любит сэндвичи.

Я представил, удерживая в руках желтую ребристую авторучку, что, наверное, в других мирах четвертого, пятого и еще более высоких измерений, не говоря уж о родоначальном Том Свете, люди являются такими шутниками… такими шутниками, так не боятся проявить свою добрую дурь, что там не просто раздается радостный хохот, сотрясающий весь их неведомый для нас мир, но и процветает понятие Чистая Душа, поскольку чистота души напрямую связана с чувством розовой радости, которая у них, возможно, приобрела «общерадостные» черты, то есть черты радости, распространяющейся на все их человеческое общество. Да и мечтать они умеют, наверное, розово и… по-доброму, розово подкалывать друг друга.

— Шеф! Воду из подвала откачали! Хорошо через окно пошла! — раздался голос завхоза.

— Как через окно? — испугался я.