Закат созвездия Близнецов - Антон Леонтьев

И — прощай наказание за смерть стяжателя Лобойко. Егор осмотрел комнату, открыл резной ларец, вытащил оттуда еще одну пачку денег — на этот раз западнонемецких марок и американских долларов — и несколько сверкающих побрякушек. На первое время им хватит. И вообще, к чему ему эти разноцветные гэдээровские фантики, они в Западной Германии не в ходу. Хотя нет, надо сохранить…

Так Егор и оказался у Ютты. Она без слов поняла, что случилось нечто непредвиденное и страшное. Поэтому, перестав терзать Селуянова вопросами, она разбудила Еву. Девочка, еще сонная, закапризничала, Ютта стала ее уговаривать, поцеловала, и Ева успокоилась.

Спустя десять минут они были готовы. Егор велел взять корзинку для пикников, чтобы создать видимость: они якобы собрались в гости или совершают вылазку на природу. Ютта пыталась заикнуться, что в такую погоду — дождливую и холодную — никто не пойдет на пикник в лес, да тем более в самой близи от границы, но Егор ее не слушал.

Оружие было у него при себе. Отправляясь в подпольное казино, он всегда держал в кармане пистолет. Теперь он ему пригодится. Ютта, одетая в темно-синюю куртку с капюшоном, внезапно заплакала. Егор обнял ее и попытался успокоить.

— Я боюсь, — зашептала Ютта. — Они ведь могут нас поймать или подстрелить. И что тогда? Егор, нам точно надо бежать?

— Нас никто не поймает, — сказал, как отрезал, Селуянов. — У тебя там тетка, она вас приютит. Тебя и девочку. Со мной будет сложнее. Ты же все-таки немка, а я — советский офицер. Мне обязательно пришьют шпионаж или что-то подобное. Ну ладно, чему быть, того не миновать.

— И мы больше никогда не вернемся в Шверин? — вдруг забеспокоилась Ютта. — Я хочу, Егор, увидеться с Ипатовыми. С Дашей Ипатовой, она моя подруга…

— Да забудь о подругах, — прервал ее Егор. — Не время теперь. Пошли!

Ютта, закусив губу, чтобы не расплакаться, покорно вышла из квартиры, по привычке закрыла дверь на два оборота и положила связку в карман куртки. Хотя зачем ей ключи от квартиры, в которую она не собирается больше возвращаться? Егор не знает, конечно, не знает. Никто не знает, только она и Даша Ипатова. И никто никогда не догадается. Но если она покинет Шверин и перейдет через границу, то получается, что никогда не сможет увидеть ее. Ее… Егору нужно во всем признаться, она не может ее бросить!

Но Ютта поняла, что ей не хватит нескольких минут, чтобы рассказать все, что с ней произошло. С ней и с Дарьей Ипатовой. Егор может не понять ее. Она и сама не понимала, почему решилась тогда на такой шаг. Но это произошло совсем в иные времена, Егора не было рядом, она пребывала на грани отчаяния. Сейчас она ни за что не рискнула бы пойти на такое.

Ну что ж, Егор прав. Чему быть, того не миновать. Komme, was es wolle. Значит, так и суждено было случиться. Ютта уйдет, а она останется.

Они подошли к остановке. Занимался хмурый рассвет. На улице почти никого не было. Только несколько фигур покорно трусили за собаками. До очередного рейса в сторону Гадебуша оставалось целых двадцать минут. Все это время Егор молчал, о чем-то размышляя. Ютта, прижав к себе Еву, старалась ни о чем не думать. Девочка хныкала, Ютта машинально отвечала на вопросы дочери, даже не понимая, чего именно та хочет.

Ева, у нее есть Ева! Она не должна забывать об этом! Она не имеет права!

Автобус подошел точно по расписанию. В салоне было всего несколько человек, водитель взглянул на новых пассажиров, однако форма советского офицера его успокоила. Русские, которые заправляют теперь по всей стране, имеют право ездить куда захотят. Рядовой житель ГДР не смог бы просто так сесть в этот автобус и проехаться до границы, водитель сообщил бы о подозрительном типе куда следует, и на конечной остановке его бы уже ждали. А вот русские — они тут хозяева, потом проблем не оберешься, если заподозришь такого в чем-то неблаговидном. Но женщина с ним, пожалуй, немка. Ага, у них корзинка, так и есть, у советских вчера был праздник революции, едут к кому-то в гости. Водитель потерял интерес к Егору и Ютте.

Они расположились на заднем сиденье. Их путешествие длилось три четверти часа. В Гадебуш они прибыли в полном одиночестве.

Дождь усилился, но это было им только на руку. На улице никого, значит, соглядатаи, которые могли бы засечь их, тоже сидят в теплых и уютных домиках, а не шляются по округе. Егор знал особый маршрут — их на всякий случай должны видеть как можно меньше немцев. Окольными путями они вышли к редколесью, затем, ступая по мокрой прелой листве, отправились в сторону границы.

Ева раскапризничалась, она хотела есть. Селуянов подхватил девочку на руки, и та немного успокоилась. Она обожала Егора. Надо же, думала иногда Ютта с затаенным беспокойством, девочка пошла вся в нее, так же сызмальства тянется к мужскому вниманию. Если бы на руки Еву взял не Егор, а она, Ютта, то дочка не успокоилась бы, а тут, надо же, затихла и, кажется, вообще прикорнула на плече у Селуянова.

Ютта шла за Егором, они пробирались по лесу, впереди уже виднелся просвет. Так и есть. Граница! Примерно за пятьдесят метров до нее Егор повернулся к Ютте, отдал ей заснувшую Еву. Тихо велел, чтобы Ютта ждала его, а сам отправился вперед. Если его сейчас и задержат, то он будет один. Он — советский офицер, имеет право находиться в пограничной зоне.

Егор осторожно вышел из леса. Граница представляла собой два ряда обыкновенной сетки-рабицы высотой чуть больше двух метров, между этими рядами проходила полоса утрамбованной земли, по которой обыкновенно курсировали гэдээровские пограничники. Селуянов осмотрелся. Никого поблизости нет. Он махнул Ютте, и та вместе с Евой направилась к нему.

— Корзину могла бы оставить в лесу, — сказал Егор. — Она нам не понадобится. За второй сеткой — территория Западной Германии. Как только мы окажемся там, то будем вне досягаемости для восточных немцев. Ты с Евой пойдешь первой. Будь готова к тому, что там тебя задержат пограничники, но ничего не бойся, Ютта. И запомни — я тебя люблю! Что бы ни случилось!

Он поцеловал ее, и Ютта снова начала плакать. Проснулась Ева, которая, уловив тревогу и опасность, вслед за матерью стала лить слезы. Егор поторопил их. Ютта неуклюже перелезла через сетку, затем Егор подал ей девочку. Ему вдруг показалось, что он слышит голоса. Селуянов перелез через первую сетку. Затем помог Ютте преодолеть вторую преграду. Ева начала громко кричать, девочка явно боялась. Дождь, холодный и резкий, хлестал по лицу. Егор снова передал девочку Ютте, которая находилась уже по ту сторону границы, в ФРГ.

— Немедленно в лес, — он кивнул на рощу, начинавшуюся в нескольких десятках метров от границы. Их пальцы встретились. Ютта всхлипнула. — И запомни, что я тебе говорил. Ничего не бойся. И требуй немедленно найти свою тетку.

— Егор, быстрее, прошу тебя, — заговорила Ютта. Селуянов прикрикнул на нее, и та, подхватив кричащую Еву, бросилась к лесу. До свободы было всего несколько шагов. Ему важно знать, что с Юттой и Евой все в порядке. Егор схватился за сетку.

— Стоять! — услышал он окрик. Егор понял, что пограничники здесь. Он ощущал их затылком. Но это не спасительные, западные, а те, что стреляют на поражение, восточные.