Ангелы не бросают своих - Татьяна Шипошина

— Ладно, — смеялась мама. — Меньше так меньше. Тогда я обязательно дождусь! Мне же так хочется посмотреть, каким ты станешь, когда вырастешь.

— Я…

Тут Андрейка, совершенно не задумываясь, рассказал маме, каким он хочет быть. Ростом — под два метра. Большим, сильным, и обязательно, чтоб выросла борода. Желательно рыжая. А вот ходить по городу он будет в кожаной куртке, бандане и ботинках с заклёпками.

— Мама, если бы ты его видела, он бы обязательно тебе понравился!

— Кто? Твой Вася-Ангел?

— Да, Вася-Ангел! Он обещал, что ещё приедет!

— Обещал?

— Да! Он так… рукой махнул…

— Андрейка, ты пойми: бывает, люди на словах клянутся и даже письма пишут. Но не возвращаются. А тут… Какой-то байкер рукой махнул! Что, у байкеров своих дел нет? Думаешь, твой Вася спит и видит, как ему приехать в гости к Андрейке?

— Приедет!

— Ну, дай-то Бог… — вздохнула мама. — А вообще, спасибо твоему Ангелу. Вот как он сегодня нас с тобой пряниками побаловал и бутербродами. Спасибо!

Когда Андрейка заснул, ему приснился странный сон. Во сне он увидел, как на огромной кровати спит огромный Вася-Ангел и Васе снится сон о том, что пора уже собираться, заправлять мотоцикл и ехать в гости. Улица Рассветная, дом двенадцать, квартира сто десять. Четвёртый этаж, квартира направо. К Андрею…

Каждый день Андрейка выглядывал в окно, как только слышал шум мотора. Если гулял во дворе или ходил, как всегда, в магазин, то так вертел головой, что, казалось, глаза его оказывались на затылке. Только никаких «харлеев» во дворе не появлялось.

Да ещё Андрейка имел неосторожность рассказать про байкера мальчишкам со двора. И они начали его дразнить:

— Эй, Канарейка! Гляди, байкер едет!

Андрейка сначала поворачивался и искал, откуда едет байкер, чем вызывал ещё больший хохот. Потом он перестал поворачиваться.

Особенно усердствовал в дразнилках Лёнька Прушевский из соседнего подъезда. Лёнька уже в третий класс перешёл, вот и чувствовал себя во дворе главным. Мало того, что у него был папа, так ещё у Лёнькиного папы имелась самая крутая машина во всём дворе — «тойота».

Иногда отец возил Лёньку на машине в школу и забирал из неё. И ещё — Лёньку возили три раза в неделю в музыкальную школу по классу рояля.

Дома у Прушевских стояло пианино, бедное, несчастное пианино, регулярно мучимое Лёнькой. Лёнька «музыкалку» ненавидел, о чём жаловался всем ребятам во дворе. Все ему сочувствовали, кроме Андрейки.

Потому что Андрейка мечтал о музыкальной школе. Эх, он бы всё отдал за этот «класс рояля», да только не предвиделось Андрейке ни рояля, ни класса. Но об этом он никому не рассказывал: хватило ума. А вот на байкера — не хватило.

Впрочем, мальчишки смеялись над Андрейкой недолго. Лето же началось! Кого увезли на дачу, кто поехал в оздоровительный лагерь. Во дворе остались Андрейка да ещё Саня, у которого путёвка в лагерь оказалась на вторую смену, а дачи не было. Никуда не поехали ещё несколько девчонок, но это не в счёт.

Что с того, что над Андрейкой перестали смеяться! Самое главное не это! Самое главное, что прошёл день, потом — второй, потом прошла неделя, а Вася-Ангел так и не появился. И вторая неделя началась и продолжалась…

Мама гладила Андрейку по голове, вздыхала и говорила что-то вроде:

— Ну не расстраивайся! Знаешь, я ведь у тебя есть. И ты — у меня. Не всё так страшно, правда?

Андрейка хлюпал носом.

— Согласись, — продолжала мама, — он же тебе ничего не обещал. Он же просто махнул рукой, как машут на прощание. Да?

— Нет, он по-другому махнул, — возражал сначала Андрейка.

Но после того как прошла неделя, Андрейка стал думать, что мама, может быть, и права. Человек просто махнул рукой на прощание, и всё. Он, Андрейка, ошибся. Значит, сам виноват!

Только не легче ему становилось от этих размышлений. А тут ещё маме пришло время ложиться на лечение. Целую неделю Андрейке предстояло пробыть под присмотром тёти Веры.

Это не предвещало ничего хорошего. Тётя Вера, конечно, женщина добрая, но каждые пять минут говорит о том, что она, мол, отвечает за жизнь и здоровье Андрейки. Как будто от того, что она «отвечает», со здоровьем может что-то произойти.

Тётя Вера даже во двор отпускала Андрейку гулять только тогда, когда сама сидела на лавочке с соседками. Присматривала! И в магазин его одного не пускала, а заставляла идти рядом с собой. Даже за руку держала, когда надо было улицу переходить.

Вечером, накануне того дня, когда маме предстояло лечь в больницу, Андрейка сидел дома. Мама потихоньку собирала вещи, которые могли ей понадобиться. Положила полотенце, кружку, ложку, домашние тапочки, халатик, книжку.

Подошла к Андрейке, прижала к себе.

— Сынок…

Андрейка обнял маму.

— Мамочка! Всё будет хорошо! Ты выздоровеешь! Ты же выздоровеешь?

— Да, сынок…

Одной рукой мама обнимала Андрейку, а другой — смахивала слезинку со щеки.

Так они и стояли обнявшись…

Вдруг резко, громко и неожиданно зазвонил звонок. Мама и Андрейка вздрогнули.

— Тётя Вера, наверно, беспокоится. — Мама оторвалась от Андрейки и пошла открывать дверь.

Щёлкнул замок, и Андрейка услышал, как мама удивлённо протянула:

— Здра-а-а…

На пороге их квартиры стоял Вася-Ангел.

— Вася! Ангел! — закричал Андрейка.

Он бросился бы на шею Васе, но в узенькой прихожей их квартирки втроём не разойтись.

Андрейка заплясал за спиной у мамы.

— Вася… Проходите, пожалуйста, — пригласила гостя мама, пятясь назад.

Вася с трудом протиснулся в прихожую. Правильнее будет сказать, что Вася заполнил собой всю малогабаритную прихожую.

— Здрас-сьте… Можно, я не буду снимать ботинки? — спросил Вася.

Мама кивнула. Ещё бы! Ведь если такие ботинки снять, то потом же долго шнуровать придётся!

— Хай![3] Ну, это… Здравствуйте. Ты как? — наклонился Вася к Андрейке и потрепал его по голове.

— Вася! Я так тебя ждал, так ждал! — не выдержал Андрейка.

— Ну извини. Дела были. А теперь все дела сделаны.

— Так вы и есть волшебный байкер Ангел? — улыбаясь, спросила мама.

— Угу. Вася. Ангел. — Вася церемонно, как только мог, поклонился маме Андрейки и протянул ей свою огромную ручищу.