От заката до обеда - Екатерина Великина

Обычные покупки описывать не буду – это скучно.

Скажу только, что последний раз, выходя из «Ашана» в обнимку с двухметровой драценой и лейкой для ее поливки, емкостью десять литров, я заподозрила, что в этой жизни что-то не так…

23:00. Мы дома у моей мамы, с целью забрать загостившегося ребенка.

На счетчике ЗП – минус 10% (в ход пошла кредитная карта).

Неизменный вопрос: «А жить-то вы теперь на что будете?»

Неизменный ответ: «А я перехвачу у тебя двести баксов на неделю, а еще во-о-он те котлетки, можно?»

– Можно, – говорит мама.

Расчувствовавшись, я дарю ей ту самую двухметровую драцену с лейкой и портрет Ергеля. Жизнь продолжается.

Вчера читала ICQ мужа.

Обычно после этого в нашей семье бывают несущественные кадровые перестановки, как то: я всегда собираюсь уйти к маме, но никогда не захожу дальше ПОПЫТКИ собрать вещи. Ключевое слово – ПОПЫТКА. Дело в том, что шмоток у меня много, и перспектива заталкивать все великолепие обратно в шкаф не особенно-то и радует. То есть, если шмотки собраны – надо сваливать, а так как сваливать я, откровенно говоря, не собираюсь, приходится хитрить. Поэтому я вытаскиваю дежурный свитерок, заталкиваю его в дежурный же пакетик и хожу по комнате с причитаниями, ожидая, когда супруг полностью раскается и скажет что-нибудь вроде «ну куда ты собралась, никуда уходить не надо». Супруг мой – человек ученый и свою роль знает на все 100%. Подождав, пока я хорошенько напричитаюсь, он неизменно произносит «останься», и дежурный свитерок вновь отправляется в шкаф. (Индийский кинематограф отдыхает и давится от зависти.)

Ну да это я, как всегда, отвлеклась.

Так вот, читая ICQ супруга, я пришла к забавному выводу. Все его виртуальные пассии делятся на две обширные категории.

Категория первая

Никнеймы – до боли напоминающие рисунки на шкафчиках в детском саду: Вишенка-Тыковка-Львенок. Или корнеплод, или парнокопытное – третьего не дано. Впрочем, даже не никнейм тут главное. Будь она хоть Солнечной Жопкой – ей все равно двадцать (max), и она клиническая идиотка с плюшевым китайским зайцем на мониторе и неистребимой мечтой о посещении «Шоколадницы» за счет заведения. Иногда жалею, что я не мужчина. С удовольствием встретилась бы с подобной барышней. Хотя бы потому, что мне любопытно, о чем можно говорить с человеком, который в качестве приветствия выдает следующую фразу:

– Привет! Чего такой грустный? Пабалтать не хочешь?

Орфография и пунктуация сохранены.

Я бы вот с удовольствием пообщалась. «Пабалтала» бы, чаво уж там. Вчера мне, правда, несказанно свезло: удалось-таки поговорить с некоей Чертиком в режиме on-line. Жаль только, что недолго: Чертик обиделась и поставила меня в инвизибл. Стоявший за спиной муж тоже обиделся и от обиды дисконнектнулся. Короче, не судьба была. Надо будет отправить Чертику немереную музыкальную открытку с извинениями на два мегабайта. Ей понравится.

Категория вторая

Никнеймы – сплошной декаданс или мания величия на почве собственной неустроенности. Иными словами – или Dead MadCat – или ГрустнаяКрасавица. Третьего, есесьно, не дано. Эти богини виртуального мира отличаются от представленной первой категории только тем, что они старше двадцати, на их мониторах ни хрена не стоит (не потому что «вот как блин», а потому что не дарют), и они тщательно скрывают мечту о походе в «Шоколадницу» за счет заведения, потому что в их возрасте «это неприлично».

Аську они любят. Пишут долго, много и одухотворенно, потому как графомания не лечится. Как правило, рассказывают про большую зарплату, усталость от жизни и от особей мужского пола. Смешно. Одна такая красавица со своей мегазарплатой и кучей поклонников аж до пяти утра в аське сидела. Ежедневно. Наверное, подыскивала себе уединенный замок в Швейцарии, где она со своими миллионами будет скрываться от многочисленных предложений руки и сердца.

Так-то вот. А вы как думали?

Зато такие барышни чрезвычайно полезны тем, кто хочет ознакомиться с последними достижениями в мире литературы. Тошниловка из Кундеры, Коэльо и Кастанеды вам гарантирована.

Ну а уж если опосля всех околокультурных излияний вы пригласите ЕЕ в «Шоколадницу», она непременно согласится, и ни один швейцарский банкир не составит вам конкуренцию. Единственное, что могу посоветовать, – назначайте стрелку в людном месте, чтобы потом не жалеть о впустую потраченном времени, когда вместо ГрустнойКрасавицы на встречу явится вполне одухотворенный РадостныйКрокодил.

Про что бы такое написать… Сегодня с утра приходила тетенька-проверялыдица. Проверяла плиту. Оказалось, что мы все еще живем на белом свете токмо благодаря воле Божьей. Выяснилось, что плита бьется током. В дозах смертельных для котов. «А что ты на меня смотришь, вот приложится животное носом и откинется. Ему достаточно будет», – пугала проверяльщица. Тетеньке я, конечно, сказала, что если у меня откинется тройка-другая животных, то я особо переживать не буду. Но это я соврала. Котов было жалко. Так что в ближайшем будущем предстоит романтическое знакомство с электриком. А пока можно котам носы заклеить. Перцовым пластырем.

Блин… и писать-то про это не хотела. Напишу лучше про любовь. Наверное, пробивающая плита – не лучшее вступление, но другого, увы, не нашлось.

Тут вот подружка жаловалась, что первой любви у нее не было. Ну и у меня в общем-то тоже ничего такого особенного не было. Мальчика в детском садике, старательно стряхивающего тараканов мне в компот, к первым возлюбленным причислить крайне затруднительно. Поэтому расскажу про самый труднодосягаемый вариант. ПроЛюбовь Безнадежную. Благо, в отличие от Первой, таковая бывает у всех.

Так вот. Мне было пятнадцать. Ему семнадцать. Десятиклассница и первокурсник. Говорят, чтобы влюбиться, достаточно мелочи. Улыбки там какой-нибудь, недостатка или дурацкой привычки. Я была более материальна и влюбилась в свитер. В отличие от моих кожано-неухоженных друзей, Объект Любви носил шикарный белый свитер и не ковырял в носу прилюдно. Этого было достаточно, чтобы поразить мое детское воображение окончательно и бесповоротно. И я принялась действовать. Надо сказать, что Машина Моих Чувств к пятнадцати годам напоминала эдакий фашистский трофейный танк: много шума, мало прока. В первый же вечер знакомства мы целовались в туалете, и, выходя оттуда под осуждающие взгляды подруг, я чувствовала себя победительницей. Дескать, пока вы квакали вокруг, я сорвала главный приз, дала ему подержаться за бретельку лифчика и виртуозно впарила свой телефон. Но радоваться было рано. Мне никто не позвонил. Ни в этот вечер, ни в последующие. Именно тогда и появилась ОНА. Любовь Безнадежная. Ей было очень уютно в моей заваленной зайцами комнате. В конце концов подобные комнаты, со старенькой, уклеенной наклейками от жвачек мебелью, и становятся рассадником безнадежной любви. Не буду вдаваться в подробности, скажу только, что дальше все шло по известному сценарию: если я появлялась, то Он обращал на меня внимание, если нет – то обращал его на кого-нибудь еще. Никакие мои ухищрения не действовали. Юноша любил женщин. Женщины любили его. Становиться моногамным он не хотел. Я плакала, пыталась встречаться с кем-то другим, и ежедневно названивала ему, чтобы рассказать, как я отлично провожу время. Эффекта не было. В самый разгар страстей он переспал с моей подружкой. Подружка была страшненькая и глупенькая. Это оскорбило меня окончательно, и моя Явная Безнадежная Любовь превратилась в Безнадежную Любовь Неявную.