От заката до обеда - Екатерина Великина

Честно говоря, в моей башке сразу же созрели два варианта ответа, напрочь лишенные оригинальности, но от этого ничуть не менее убедительные. А именно:

1) женский: вот и иди к своим веселеньким;

2) катечкинский: сам козел.

И понятия не имею, почему я промолчала.

Да какое там «промолчала»!

Вместо того чтобы послать супруга куда подальше, я пошла в ближайший магз и отоварила себе крохотулечную юбчонку, бриджи с заниженной талией и алые брюки «як у палача».

Причем все покупки я совершила как-то нелепо и поэтому совершенно неожиданно для самой себя.

Брюки купила более или менее «в уме», на «бриджах с очком наружу» настоял муж, а после бриджей мир окончательно потерял свою привлекательность, и в порыве отчаяния я приобрела тридцатисантиметровый кусок джинсы за 100 баксов, который надену, наверное, только в том случае, если мне придется зарабатывать на хлеб дорожной проституцией.

Нет, я не ханжа и к коротким юбкам отношусь положительно. Более того, ноги у меня тоже в полном порядке и запросто позволяют оголиться… Но господи, какая же это мука, топать в вышеозначенном изделии по городу! Ну вот самый простой вопрос: что мне делать, если из кармана выпадет пачка сигарет? Это ж как же ж так надо исхитриться, чтобы поднять что-нибудь с пола, не явив миру веселеньких трусиков?

Хотя вообще-то я великий борец за красоту. Битва эта тяжелая и кровопролитная. И по правде говоря, я не выигрываю.

Вот взять хотя бы туфли на шпильке. Эх, сколько я их у мамы клянчила, приводя всякие мыслимые и немыслимые доводы… Вопрос разрешился совершенно неожиданно: наступила зима, и мне потребовалась дубленка. Мама моя, тетка чрезвычайно практичная, тут же потащила меня на какой-то жуткий рынок, где мне купили Дубленку Теплую. Теплая – слово ключевое, потому что кроме потрясающей термостойкости в этом изделии ничего хорошего не было. И вообще – чего я пишу!! Эта жуткая семикилограммовая доха больше всего напоминала Царь-колокол. И болталась я в этом колоколе эдаким тощим шнуром-недоделком. Как вы понимаете, я пообещала маме издохнуть еще на рынке, после первой примерки изделия, но антреприза была напрасной. Мордастая продавщица оказалась хитрее меня и тут же надвинула на мою голову огромный капюшон, который сыграл ключевую роль в покупке. Это говно весило еще килограмма полтора и до кучи имело сбоку отвратительную пуговицу, застегнув которую я могла не только от мороза защититься, но и от мира вообще. Короче, мамаша поглядела на капюшон, прикинула, сколько она сэкономит на аспирине и прочих жаропонижающих, и тут же отсчитала деньги. Естественно, всю следующую неделю семейство уговаривало меня нацепить приобретение. Как сейчас помню – ходили они ко мне по очереди и врали нещадно. Тут было и лизоблюдское «вот сбоку тебе очень неплохо», и идиотское «может быть, шарфик стоит подобрать», и даже истеричное «зато тепло»… Все без толку. Наконец, поняв, что другого выхода не будет, маман сообщила:

– Ладно, мы твою дубленку обыграем. К ней просто надо обувь подобрать.

– Валенки, что ли? – мрачно поинтересовалась я.

– Что хочешь, то и купим, – обреченно ответила мама.

Естественно, я захотела сапоги на десятисантиметровой шпильке.

Когда мы с мамой пришли в магазин и сапоги вынесли, я допустила небольшой промах. Вместо того чтобы померить один, сказать «мне подходит» и свалить с коробкой под мышкой, я зачем-то нацепила оба. Естественно, земля под ногами закружилась, коленки задрожали и мне пришлось схватиться за спинку «примерочного» стула.

– А удобно ли тебе будет в них ходить? – сурово сдвинула брови мама, глядя, как я вытанцовываю по полу.

– Конечно, мамочка, очень удобно. Мне прямо никогда в жизни так удобно не было. Вот даже в кроссовках – и то нет такого комфорта, – говорила я, быстро запихивая сапожки в коробку.

Короче, мама прочухалась только дома, когда сапоги были приобретены. Прилюдная примерка сапог окончательно подтвердила мою обувную несостоятельность, и на сцене моментально появилась бабушка, подвякивающая: «По чеку возьмут назад, по чеку возьмут назад…» Дело запахло керосином (бабка у меня профессионал и как-то раз ухитрилась даже осуществить возврат котлет в Елисеевский), и я не нашла лучшего выхода, кроме как нацепить новые сапоги на ноги и, довершив экипировку дубленкой, слындить на улицу.

Вот улицу помню особенно хорошо.

Спуститься с лестницы мне удалось более или менее прилично – там были перила. Я еще немного задержалась в подъезде, чтобы стащить с башки капюшон и загримировать его под воротник. И вот иду я эдаким контуженым воином. Дубленка сама по себе, сапоги сами по себе, волосы на ветру развеваются по вискам пот течет – все-таки семь килограммов шкуры – это вам не шутки. Иду-иду, и тут впереди он.

Стоит он, значит, с друзьями, пьет пиво и в сторону мою не смотрит абсолютно. Ну, думаю, подлец, щас ты меня заметишь. И вот, наверное, думать этого мне было не надо… Потому что он и вправду заметил. Надо сказать, все заметили…

Там сбоку лужища была. Знатная, глубокая, с такими забавными мазутными разводами… Он, значит, с друзьями с одной стороны стоял, а я с другой подходила.

Дальше все понятно…

Подхожу я к краешку, поднимаю руку, громко говорю «Привет!». Он оборачивается, и я тут же как-то обреченно и стремительно падаю в лужу. И не боком или как-нибудь еще там, «красивенько»… Животом падаю, так что и лицо полностью уходит в воду. И если бы на этом все кончилось! Как только я поднимаю морду из воды, мне на голову падает тот самый гадский капюшон, и я ухожу в глубины уже вместе с ним… Короче, когда я нырнула во второй раз, выныривать мне уже как-то не особенно и хотелось… Эти сволочи даже не сразу меня из лужи вынули – от смеха не могли с места сойти.

Ну а чтобы передать восторг мамы, когда я заявилась нах хаузе черная, мокрая, хроменькая и с каблуком в правой руке, никаких словарей не хватит…

Одно хорошо – от дубленки я была избавлена раз и навсегда. У нее такое отпадное черное пятно на пузе, что мама даже с собакой в ней не выходит.

Вот такая печальная и поучительная история. Так что у новой юбки или шов разойдется, или «молнию» заклинит, или еще что-нибудь. Уж я-то знаю. Ну ее на фиг, пожалуй…

Вот не хотела сегодня писать, честное слово. Но просто не могу удержаться.

Намедни я таки раскрыла основной принцип различия между мужчинами и женщинами. Речь пойдет вовсе не о физиологической стороне вопроса, потому что про сиськи-письки всем еще в пятом классе рассказывали, и ничего нового я тут не придумаю.

Речь пойдет о духовном.

Итак, все мы знаем, что дядечки, в отличие от тетечек, куда более спокойны, основательны и миролюбивы. Их не заботит мироустройство, они не страдают мигренью от повышения цен на бытовую химию, и если вы «не заметите», что с утра он надел новый костюм, он вовсе не будет рыдать в ванной комнате, включив холодную воду для акустики. Отдельные индивиды, ухитряющиеся полдня подбирать галстук к пижамной рубашке, безусловно, имеются, но это скорее представители определенных профессий (стилист, балерист, кавалерист), а значит – исключение из правил. В большинстве своем дядьки – чрезвычайно пофигистичный народ. Впрочем, они сами называют это не пофигизмом, а «нежеланием отвлекаться на мелочи». Конечно, пусть называют как хотят (жалко нам, что ли?), но меня волнует вовсе не эта сторона проблемы. ПОЧЕМУ ОНИ МОГУТ ПОЗВОЛИТЬ СЕБЕ НЕ РЕАГИРОВАТЬ НА МЕЛОЧИ – куда более любопытный вопрос. И я наконец-то нашла на него ответ!