Снятие с креста - Пол Клеменс

– Добрый день, месье. Уголовная полиция.

«Хорошенькое начало», – подумал Анджей. Работница полиции была плотно сложена (а может, утеплитель ее утолщал), невысокая, с внимательными серыми глазами и курносым носом. Пепельные волосы были собраны на затылке в пучок.

– Добрый день, господа, – Анджей всмотрелся в жетон. – Уже можно бояться?

По губам мужчины пробежала ухмылка. Дама осталась серьезной.

– Лейтенант Катрин Дюссон. Сержант Арман Жулье. Вы с кем-то разговаривали, месье?

– Да не особо, – Анджей пожал плечами и решил не выделываться. – Обычный сумасшедший. Сказал, что я зря приобрел поместье Гвадалон, и быстро исчез, забыв представиться.

– Я же говорил, что это он, – обрадовался сержант. – У меня прекрасная память на лица.

– Да, ты прав, Арман, – пробормотала женщина, прищурив глаза. – С меня два обеда. Это тот самый человек, который приобрел поместье Гвадалон.

«Известность бежит впереди меня», – подумал Анджей.

– Добро пожаловать, месье, в наши прекрасные земли, – сказала лейтенант. – Мы уверены, вам здесь понравится.

– И каким же образом вы приобрели поместье Гвадалон? – недоверчиво спросил сержант Жулье.

– Общедоступным, месье. Я его купил. А вы думали, я его украл?

– Странно, – пожала плечами женщина. – Вы не производите впечатления человека, покупающего поместья. Идете пешком…

– Я прогуливаюсь, – Анджей покосился на свои запылившиеся ботинки. – В принципе, я не беден. Когда вы в последний раз видели Билла Гейтса? Этот парень тоже не производит впечатления богатейшего человека планеты. Старый свитер, тертые джинсы. Это допрос третьей степени, лейтенант?

– Вы шутите, – кивнула женщина. – Понятно. Простите, месье, если мы вас потревожили.

– Можно продолжать движение? Хотелось бы поскорее дойти до своего замка и немного отдохнуть.

– Мы можем вас подбросить, – предложил сержант.

– О, не утруждайтесь. Я люблю ориентироваться на местности. Думаю, у полиции в этом городе найдутся и более важные дела.

– Скажите, вам знакома эта женщина? – лейтенант Дюссон извлекла из внутреннего кармана две фотокарточки и сунула Анджею под нос. Первая была увеличенной ксерокопией водительского удостоверения и изображала интересную брюнетку с большими коровьими глазами. Диссонанс составлял кроваво-красный рот. Он выглядел вульгарно. На второй фотографии брюнетка уже не казалась такой интересной. Волосы в грязи, лицо перекошено, покрыто пятнами, в открытом рту виднелся кончик серого языка…

Анджей поморщился, но постарался не выдать растущего беспокойства.

– Впервые вижу, лейтенант. Боюсь, во всей Франции на сегодняшний день я знаком только с вами двумя. Но вы неспроста показали мне это некрофильское фото, нет?

Полицейские переглянулись.

– Неспроста, – кивнула Кэтрин. – Эту женщину именно в таком виде обнаружили в воскресенье в поместье Гвадалон. Лежала у беседки в саду. Ее зарезали. Охрана без понятия, кто она такая.

– А кто она такая, лейтенант?

– Некая Мишель Одрэ – если верить водительскому удостоверению. Права получила в Нанте четыре года назад. Но департамент дорожной полиции уверен, что документ на данное лицо не выдавался. Подделка. Других документов при даме не обнаружено. Никто ее не знает. Вам есть что сообщить, месье Раковский?

Наблюдательная особа. Самое место таким в полиции. Он вспомнил слова мужчины с внешностью бродяги: «Они уже убили Мишель, они убьют любого…» Этот тип, похоже, знал покойную.

– Простите, лейтенант, – он заставил себя улыбнуться. – Я в этом городе меньше часа. Не пытайтесь что-то прочесть по моему лицу.

– Хорошо, извините, – женщина миролюбиво улыбнулась. – Не будем вам докучать, месье. Но уверена, инспектор Филибер Шовиньи изъявит желание с вами познакомиться. Не будете возражать, если завтра вам нанесут визит?

– Ни в коем случае, лейтенант. Это будет так мило со стороны закона…

Полиция забралась в потрепанный «Рено». Арман Жулье включил зажигание: мотор чихнул и встал в позу. Он раздраженно ударил по рулю, выбрался из машины, мстительно хлопнув дверцей, и открыл капот. Лейтенант Дюссон с лукавинкой глянула из окна.

– В нашем департаменте не очень охотно финансируют полицию, месье. Рядовое дело.

– Сочувствую, – пробормотал Анджей.

Сержант полиции с подозрительной фамилией Жулье прыгнул на сиденье. Мотор со скрежетом завелся. Машина завернула в ближайший переулок, корябая бампером брусчатку. Он проводил ее глазами, постоял на ветру, охваченный оцепенением, пробормотал в пространство:

– Даже не надейся, что человек, совершивший ошибку, и ты – это разные люди, – поднял воротник и зашагал на север.

Городок оборвался внезапно – едва проплыли гаражи станции техобслуживания. Последнее здание – невзрачный домик на непропорционально мощном каменном фундаменте. С моря дул сильный ветер, насыщенный парами йода. Облака, покачиваясь, плыли из туманного Альбиона – от английского города с французским названием Дувр. Он встал на перепутье, воткнув сигарету в зубы. Главная, хотя и узкая, трасса делилась на три ветки. Направо – Дюнкерк, налево – Кале. На север, за скалистую возвышенность, убегала безымянная дорога из плотно подогнанных плит. По ней и отправился Анджей, пропустив какой-то хищный «танкенваген» цвета безлунной ночи.

Он с любопытством озирался. Причудливые скалы раскрашивала зелень можжевельника. Матово поблескивали пластинки слюды. Попадались редкие деревья, прибитые к земле, моховые островки. Дорога петляла между серыми глыбами. В отдельных местах утесы нависали над головой, обочины устилали обломки, отколовшиеся от вершин. Таблички извещали о возможном камнепаде. Он обогнул приземистую скалу и выбрался на очередное распутье. Дороги разбегались, как струйки фонтана, и резко падали вниз. Распахнулся пролив Па-де-Кале, затянутый плотной пеленой измороси. Покачивалась масса серой воды, отделенная от материка полоской рифов. Зеленели островки ельников. Под ногами разверзлась ликующая красота водопада: узкая речка выворачивала с юго-востока, неслась по гладко отполированному желобу и красиво падала с уступа, разбиваясь о камни. Он вспомнил, что в этой местности должна быть река Неж, где ловится, по уверению Гергерта, вкуснейшая форель. Дорога, убегающая вправо, переходила в каменный мостик и на другой стороне терялась в скалах. На указателе французским по белому было выведено: «Бруа». На той, что по дуге спускалась влево, указатель выцвел, но читался: «Гофрэ». Вскрылась еще одна ячейка в памяти. «За пределами Шантуа есть три обитаемых поместья. Гвадалон, Гофрэ и Бруа. Везде проживают приличные люди, вряд ли они доставят вам беспокойство». Он быстрым шагом пересек развилку, зашагал по дороге, ведущей на север. Указатель красовался за ближайшим поворотом – фиолетовый щит с лаконичной надписью: «Гвадалон». Чуть ниже – извещение для непонятливых: «Propriete privee» (частная собственность). Скалы делались пологими, поднималось русло реки. Течение благодаря покатостям рельефа замедляло бег. Метрах в ста от указателя Анджей обнаружил постороннего. Сутулый мужчина в прорезиненной штормовке, с натянутым на голову капюшоном удил рыбу. Он расположился на узком пятачке над массой воды и ловко манипулировал телескопической удочкой. Забрасывал навстречу течению, вел удилище по дуге, а когда леска натягивалась, выдергивал крючок с наживкой. Анджей остановился, повертел головой. Не самое райское местечко. Безжизненные глыбы песчаника, дорога пропадала в лабиринтах мегалитов. Ветер разгулялся не на шутку, шевелил ползущие по камням отростки можжевельника. Такое ощущение, что сейчас пробежит Стэплтон с сачком, а из расщелины с рычанием вылупится его детище, сверкая воспаленными глазами…