Древняя магия Рождества. Йольские традиции темнейших дней года - Линда Рэдиш

погребению по всем правилам. Однако ночью он вдруг садится при свете свечей, испугав тех, кто бдит над его телом. Ан уверяет их, что не умер, а всего лишь спал. Та странная женщина снова пришла, вытащила охапку хвороста и вернула Ану его нутро обратно. Кузнец полностью выздоравливает и остается известен как «Ан Хворост в Животе» навсегда – или, по крайней мере, до главы LV, где ему раскалывают голову, мстя за смерть Кьяртана Олафссона. Некоторые раны ведьма все-таки залечить не может.

Так что если Берхта с ножом явится вам сразу после какого-нибудь излишества, знайте, что на самом деле она не крадет ваш желудочно-кишечный тракт, а просто хранит его в безопасности, пока вы не научитесь делать более разумный выбор.

Хозяйка замка

В Швейцарии в замковой башне десятого века на берегу Женевского озера обитала некая «Белая леди», которая, по-видимому, являлась приукрашенной версией Шпиннштубенфрау и на самом деле была известна как Берта. Белая леди – это дух-хранитель, который берет на себя обязанность стеречь сокровища, предвещать грядущую смерть в благородном семействе и даже утешать детей. Каждый сочельник эта Берта материализовывалась из тумана, в сияющем белом платье, со скипетром, который когда-то наверняка был прялкой, потому как леди особенно интересовало, закончили ли девушки прясть. В дополнение к осмотру ближайших домов она разбрасывала по дороге пригоршни зерна. Как и все королевы, она никогда не путешествовала в одиночку и, когда отправлялась в путь из своего замка, ее сопровождали разнообразные гномы, кобольды и прочие духи детского росточка.

По некоторым данным, эта Берта была призраком реальной исторической личности – возможно, швабской принцессы, которая вышла замуж за короля Рудольфа в 922-м году. Другие утверждают, что она была матерью или бабушкой Карла Великого. Кем бы она ни была, швейцарская Берта в конце концов изжила изначальную личность. Со временем ей стало тесно даже в образе Белой леди, ведь ее прялка и появление на Святки – не говоря уже о птичьей лапке, которую она прятала под сверкающим подолом платья – все указывало на то, что она является очередным воплощением королевы богов.

В общем, встречи с Бертой сильно отличались от явлений другого знаменитого рождественского призрака – королевы Анны Болейн, которая обычно возникала в белом платье среди деревьев возле дома ее детства, Рочфорд-холла, в течение Двенадцати дней Рождества. Поскольку особых связей с более поздними жителями Рочфорд-холла, кроме того, как пугать их, Анна не имела, ее нельзя считать настоящей Белой леди. Кроме того, звание Белой леди требует определенную привязанность к месту, которой не хватало призраку Анны: на протяжении того же отрезка времени, когда она появлялась в Рочфорде в Эссексе, она, как известно, заглядывала, причем безголовая, и в замок Хивер в Кенте.

Где-то на полпути между божественной Бертой и земной Анной Болейн находится самая знаменитая Белая леди из всех. Ее призрак столетиями обитал в замке, что возвышается над рекой Влтавой, которая также протекает через Прагу. При жизни леди так хорошо задокументировала свое существование, что с ней до сих пор можно познакомиться поближе. Она была рождена в могущественном доме Рожмберк (нем. Розенберг) на юге Богемии где-то в 1429-м. Точной даты мы не знаем, но поскольку ее крестили именем «Перхта», возникает соблазн подумать, что она родилась или, по крайней мере, приняла крещение в течение Двенадцати дней Рождества.

В возрасте двадцати лет Перхту выдали замуж на недавно овдовевшего Яна из Лихтенштейна. Союз был разочарованием для них обоих. Многим, если не всем конфликтам в доме Лихтенштейн способствовало то, что отец Перхты не дал ей приданого. Отнюдь не помогало делу и присутствие матери и сестры первой жены Яна, которые относились к новой супруге как к Золушке. Мы знаем о глубоком несчастье Перхты из многочисленных писем, которые она писала, умоляя отца и братьев приехать и спасти ее – или, по крайней мере, выслать денег. На одном портрете Перхта облачена в прекрасное белое платье, но, что характерно, на ней нет никаких драгоценностей – последние она заложила в 1463-м, в отчаянной попытке завоевать любовь мужа. В 1465-м году она с дочерью вернулась в свой старый дом в замке Чески-Крумлов; единственного выжившего сына муж вынудил ее оставить. К Яну она так и не возвратилась и до самой смерти жила с семьей брата.

По сравнению с Анной Болейн, Перхта ускользнула в загробную жизнь почти беззвучно, погибнув от чумы в 1476-м году. Земная жизнь стала палимпсестом, поверх которого оказалась написана история ее новой карьеры Белой леди, ибо в старом замке остался ее дух. Призрак описывали как печальную женщину в белом, со связкой ключей в руках. Она надевала белые перчатки, когда несла добрую весть, и черные, когда надвигалась беда. Те, кто пытался заговорить с ней, пока она скользила по коридорам, получали от ворот поворот: призрак проходил сквозь стену облаком пара. А еще она была известна тем, что неожиданно наведывалась с проверками в детскую, к ужасу нянек. С тех пор, как в 1611-м году умер последний Рожмберк, Петр Вок, Перхта держится в тени, хотя ей приписывают срывание нацистского флага с башни замка во времена Второй мировой войны.

В замке Чески-Крумлов есть барочная, написанная спустя продолжительное время после смерти Перхты картина. Портрет изображает золотоволосую женщину в белом платье со свободным голубым поясом. Она держит тонкий жезл, которым как будто указывает на ряд тайных символов, начертанных у ее ног. Тот, кто сможет их расшифровать, гласит легенда, узнает, где в замке спрятано великое сокровище. Если собираетесь разгадывать послание Перхты самостоятельно, предлагаю воззвать к помощи другой, более древней Перхты, прежде чем ее время года подойдет к концу.

Но будьте осторожны – не стоит совсем уж увлекаться разгадыванием; если суждено – то все получится. Не нужно слишком долго сидеть на холоде, как андерсеновский Кай на замерзшем озере посреди дворца Снежной королевы, складывая и перекладывая зазубренные кусочки льда, которые ему дала госпожа. Лишь когда появилась Герда и ее слезы растворили осколок зеркала, застрявший в его сердце, Кай смог без труда составить слово «вечность». Смытый его собственными слезами, крошечный посеребренный осколок из его глаза тоже со звоном упал на лед.

В «Снежной королеве» последнее, что мы слышим о титулованной антагонистке – то, что она собирается в отпуск, чтобы побелить виноградники и лимонные рощи теплых стран. Однако мы знаем, что она вернется в свой освещенный голубым светом тронный зал к северу от Полярного круга – это лишь вопрос времени. Старая Перхта тоже будет продолжать обходы, неся зиму и Рождество во все страны на своем пути, ибо еще один ключ к долгой жизни – гордость за свою работу. Важнейшей миссией Перхты всегда было служить жутким воплощением зимы, которую сначала можно встретить веселым шумом, а затем изгнать с такой же, если не большей, радостью.

«Говорят, она правила сотни лет: сотни лет зимы, – восхищенно рассказывает черный гном Никабрик о Белой Колдунье в «Принце Каспиане». – Вот это сила, если хотите знать. Это что-то практическое»[9].

Поделка: Дерево-прялка

Английское слово distaff, прялка, буквально означает «палка для волокна». С ее помощью древнескандинавские дисы и древнеанглийские идизы – духи-хранители, следящие за рождением ребенка – отмеряли долготу, толщину и общее качество нити, которая обозначала продолжительность жизни этого ребенка, прямо как феи в «Спящей красавице». Самый примитивный вид прялки – это, действительно, палка. Она должна быть достаточно длинной, чтобы прядильщица могла удобно держать ее между коленей, а облако непряденых волокон на уровне глаз, но не слишком, чтобы получилось засунуть ее под мышку, если вдруг захочется попрясть на ходу. Подойдет любое молодое деревце или прямая