Жданов - Алексей Волынец

Как позднее воспоминала его старшая дочь Татьяна, «отец владел языками — немецким и французским свободно, на английском читал в подлиннике Шекспира и Байрона. Кроме того, знал греческий, латинский, еврейский, болгарский и языки других славянских народов. Он был многогранно развитым человеком, необычайно остроумным. Он мог тонко, в высшей степени продуманно и остро дать характеристику любому человеку и оценку его поступкам. Нередко эти лица стояли выше его по положению. Его языка боялись. Отец был смелым человеком, бесстрашным и неподкупным».

Вспомним, что и тесть его тоже обладал непростым характером и имел немало соперников и недоброжелателей в академической среде. В итоге Александр Жданов был изгнан из Московской духовной академии, более того, ему за выявленные прегрешения было запрещено проживать в Москве и Санкт-Петербурге. Однако в провинциях полуграмотной Российской империи человек с высшим образованием был ценным кадром по определению, а доцент Жданов уже имел немалый преподавательский опыт и даже написал для учительских библиотек народных училищ изданную в 1892 году брошюру «Сократ как педагог». Поэтому покинувший Москву опальный магистр богословия быстро нашёл должность в сфере «народного просвещения», что позволяло не оставить семью без куска хлеба. «Предложением господина попечителя Одесского учебного округа, — гласит служебный формуляр о чиновнике 7-го класса Жданове, — от 11 сентября 1893 года за № 10783 назначен с 1 сентября того же года инспектором народных училищ Екатеринославской губернии Мариупольского уезда».

Бывшие студенты Александра Жданова активно сочувствовали любимому преподавателю. Портрет опального доцента после изгнания убрали из учительской, но студенты добыли маленькое фото Жданова, увеличили его у фотографа и снова повесили среди портретов преподавателей академии. Начальство, к восторгу студентов, несколько дней не замечало этой фронды. Когда же фото заметили и сняли, студенты вновь повесили дубликат. Так продолжалось несколько раз.

Летом 1893 года группа бывших студентов Жданова ездила в Иерусалим, маршрут их лежал традиционным путём паломничества того времени — пароходом из Одессы до самой Палестины. Возвращаясь от христианских святынь, студенты не поленились и завернули в Мариуполь к своему бывшему преподавателю — они привезли ему в подарок древнее Евангелие на арамейском языке, в дорогом кожаном переплёте с металлическими украшениями и дарственной надписью: «Александру Алексеевичу Жданову от слушателей студентов Московской духовной академии XLIX и L курсов. 23 сентября 1893 года». Позднее эта книга всегда хранилась в доме секретаря Политбюро ЦК ВКП(б).

Такая признательность учеников — несомненно лучшее свидетельство преподавательских и человеческих качеств Александра Алексеевича Жданова. Работа в должности инспектора народных училищ Мариупольского уезда оставила немало колоритных фактов для характеристики его неравнодушной и сильной личности.

Спустя полвека бывшая учительница земской школы М.С. Лотоцкая оставила яркий рассказ о стиле работы нового инспектора:

«Памятно для меня его пребывание в 1894 году в селе Ново-Керменчике, когда я, ещё молодая учительница, впервые встречала инспектора земских школ, приехавшего на обследование знаний учеников. Я с мужем, конечно, встретила его со страхом и трепетом… Но каково было удивление и поражение, когда инспектор Жданов Александр Алексеевич приветливо и ласково заговорил с нами. Как сейчас помню его слова: "Я не приехал искать ваши недостатки и наказывать вас за это. Я приехал посмотреть на вашу работу, и если есть недоделки в ней, то помочь исправить их".

…Мои дети, живя в здании школы, часто прибегали ко мне в класс. Что случилось и в присутствии инспектора Жданова. Я, конечно, заволновалась и стала отправлять их домой, но инспектор запретил — подозвав к себе, стал их ласкать и говорить с ними. Во время урока он сидел на задней парте, следил за ходом моей работы и держал мою дочь у себя на коленях.

Проверив работу моих 2 отделений и мужа, тоже 2 отделений, старших, он вынес хорошую оценку, а указав на некоторые недостатки, разъяснил и как их исправить…

…Мы с мужем пригласили инспектора Жданова к себе на скромный обед. Во время обеда был разговор о нашей работе с детьми, и он высказался вскользь, что Закон Божий предмет не основной, а чтобы мы обращали особое внимание на общеобразовательные предметы. Мы с мужем во второй раз переглянулись и поняли, что с нами говорит человек не простой, и мы его в мыслях приняли революционером…

После обеда муж повёл инспектора на "судейскую квартиру" (так называли помещение для приезжих чиновников). Жданов интересовался жизнью крестьян и не возражал, когда пришли любопытные — человек 12, и получилось как собрание. Он говорил с ними просто, как с равными с собой — о крестьянской жизни, недостатках и способах избежать их…»

Вот так — «и мы его в мыслях приняли революционером» — а ведь молодые земские учителя, супруги Лотоцкие, как мы поймём далее, оказались недалеки от истины. Но помимо этого мы ясно видим человека, искренне любящего детей, невысокомерного, опытного педагога, способного увлечь и взрослых.

В Мариуполе в семье Александра и Екатерины Ждановых в декабре 1894 года родилась третья дочь — Елена, а в феврале 1896 года появился на свет, несомненно, долгожданный сын. Мальчик родился в доме, выходившем фасадом на Александровскую площадь, от которой в центр города вела широкая Екатерининская улица — главная в Мариуполе, мощённая осколками местного гранита и освещавшаяся по вечерам «замечательно тусклым» светом газовых фонарей. Улица шла к собору Святого Харлампия, где спустя несколько дней и крестили новорождённого Андрея Александровича Жданова.

Построенный в византийском стиле собор был самым крупным зданием в Мариуполе. Находился он в центре этого уездного города обширной Екатеринославской губернии. В его стенах специально сохранили два английских ядра — следы обстрела города англо-французской эскадрой в 1855 году во время Крымской войны. Три придела огромного собора, строившегося 40 лет, могли вместить пять тысяч человек одновременно, каждого шестого горожанина. Большинство из них жило в типичных для Приазовья хатках, камышовые или черепичные крыши которых разнообразили пейзажи рабочих слободок у порта и строящихся металлургических заводов.

В те годы этот уездный город по количеству иностранных консульств уступал только Санкт-Петербургу — бурно развивавшаяся в Российской империи современная промышленность большей частью принадлежала иностранному капиталу, а Мариуполь был не только одним из крупнейших центров металлургии, но и основным торговым портом для обширного промышленного района с заводами и шахтами Донбасса.

В год рождения нашего героя в Мариуполе как раз завершалось строительство крупнейших на юге России металлургических заводов. Один из них строился инженерами из США и принадлежал Никополь-Мариупольскому горному и металлургическому обществу, контролировавшемуся французским и американским капиталом. Впрочем, по слухам, свой финансовый интерес в этом предприятии имел и всесильный тогда министр финансов Российской империи граф Витте. Второй строящийся в Мариуполе металлургический гигант принадлежал бельгийцам.