Хроники Драгомира. Книга 1. За гранью сияния - Татьяна Лакизюк

Луна машинально кивнула и с ужасом уставилась на сестру.

– Утка? А что, у нас сегодня праздничный обед?

– Да! Я так хотела провести этот день с тобой, но все пошло не так. Не день, а сплошное наказание. Вчера Стефан получил в школе диплом за отличное сочинение, и тетушка, лопаясь от гордости, хочет закатить пир в честь этого грандиозного события.

– А ничего, что сочинение за него написала я? – хмыкнула Луна.

– Ну конечно ничего, все успешно забыли об этом, – фыркнула сестра и закатила глаза.

– Значит, нам сегодня предстоит очередное испытание… Я уже мечтаю, чтобы этот день поскорее закончился, хотя так долго ждала его.

– Ну уж нет! Выполним задание тетушки и отпразднуем. И никто нам не запретит. После ужина сразу же поднимемся к себе, тебя ждет маленький сюрприз. А забор покрасим завтра, я убедила тетю, что на сегодня у нас и так много дел.

– Какой забор?

– Вокруг сада. Такое наказание тебе придумала тетушка.

– Что?! Но мы же его недавно красили! – возмутилась девочка, вспомнив мучительные часы, которые они с сестрой провели под палящим солнцем, пытаясь тонкой кисточкой прокрасить все эти завитушки на кованом заборе.

– А ей уже разонравилось!.. Какое убожество! Кто выбирал эту краску? Этот ужасный цвет убил весь мой сад!!! – тоненьким голоском, весьма похоже пародируя тетушку, пропищала Анита.

Луна засмеялась.

– Да уж, наша тетя сегодня как никогда оригинальна!

– И не говори. Постарайся до обеда не попадаться ей на глаза. Она на тебя зла. Еще одного скандала я не перенесу. Хотя с нашей тетушкой никогда не знаешь, чего ожидать. Возможно, нам сегодня предстоит еще куча скандалов.

– Да у нее просто полный рот этих скандалов.

– Отлично сказано!

– Я еще и не так умею, – ухмыльнулась Луна.

К ней вернулось приподнятое настроение, когда она убедилась, что сестре не сильно досталось от тети. А обещанный сюрприз окончательно согрел ее душу. Лицо девочки посветлело, на губах завертелась незамысловатая мелодия. Напевая себе под нос, Луна закатала рукава и принялась чистить картошку.

– В общем, поняла, буду тиха, как мышь в погребе. Хотя нет, даже еще тише! – пропела она.

Через пару часов обед был готов. Луна на цыпочках прокралась на второй этаж, чтобы посмотреть, где тетушка. Та сидела в своей комнате, практически утонув в глубоком кресле. Удобное положение ни капли не смягчило ее злость. Она с остервенением листала журнал по садоводству, и глаза сердито сверкали за стеклами очков. Благоразумно решив, что ее сейчас беспокоить не следует, Луна так же бесшумно вернулась в гостиную и начала накрывать на стол. При этом она старалась не звенеть бокалами и столовым серебром. Ведь на звук моментально прибежит тетя, а судя по всему, она до сих пор не остыла.

Луна осторожно достала из буфета фарфоровые тарелки, которые следовало крайне аккуратно расставить по периметру стола. Тетушка дорожила посудой. Ее бы воля, она давно бы спрятала все в глубокий сундук и убрала подальше на чердак. Но, увы, дедушка Бу и бабушка Фифи отказывались есть из другой посуды. Так как они могли изрядно попортить кровь домочадцам, тетушка предпочитала с ними не связываться. С глубоким вздохом она выставляла посуду и в течение всего обеда, как коршун, хищным взглядом следила за своим драгоценным сервизом. К счастью, совместные обеды в доме устраивали редко. Только в честь какого-нибудь грандиозного события. И сегодня, к сожалению, такой повод как раз был. Отличную оценку, принесенную обожаемым сыночком, тетушка не могла не отметить.

Обед в гостиной всегда становился для девочек настоящим испытанием. Мало того, что они несколько часов чистили, жарили, варили, резали и сервировали, так потом еще и удостаивались чести обедать за общим столом. А это было такое мучение, что девочки предпочли бы остаться и вовсе без обеда. Сидеть за столом полагалось неестественно прямо, слегка склонив голову. Стоило кому-нибудь чуть-чуть согнуть спину, сразу же раздавался визгливый голос бабушки Фифи, требующий немедленно выпрямиться. Это давалось нелегко, особенно дядюшке Руперту, который из-за объемного живота так и норовил откинуться на спинку стула. Сама же бабушка благодаря занятиям танцами в юности обладала царственной осанкой и не испытывала никаких затруднений.

Худая, если не сказать высохшая, прямая как жердь, с фигурой, состоящей из одних углов, она не утратила привычек, приобретенных в богатом родительском доме. По ее требованию к обеду следовало спускаться в полном параде. Сама она начинала собираться еще с утра. Надевала старомодное платье, шляпу с вытертым страусиным пером и доставшиеся от родителей украшения. Старушка заставляла Аниту или Луну делать ей прическу, укладывая жидкие волосы в пучок, который закреплялся невообразимым количеством шпилек, что совершенно не требовалось. Но бабушка верила, что у нее на голове сооружается грандиозная прическа, а девочки поддакивали ей, чтобы не разочаровывать. Из сундука доставались узкие туфли на небольшом каблучке, которые следовало бережно начистить и отполировать до блеска. В назначенный час, цокая каблуками, бабушка величественно спускалась по лестнице, держа в одной руке веер, в другой трость. Она медленно шествовала в гостиную и торжественно усаживалась на стул. В такие моменты бабушка чувствовала себя по-настоящему счастливой.

Остальным тоже надлежало нарядиться в костюмы и причесаться. Никаких пижам, халатов или, боже упаси, бигуди и тапочек. Особенно страдала от этих правил тетушка Мари. Она постоянно толстела, и ей часто оказывалось нечего надеть. С трудом втиснувшись в платье, которое в прошлом году еще застегивалось, тетушка краснела, потела и боялась поглубже вдохнуть. При каждом движении платье угрожающе трещало, тетушка еще сильнее краснела и к концу обеда походила на перезрелый помидор, который вот-вот лопнет.

Поэтому на семейных обедах тетушка ела меньше птенчика, отщипывая по крохотному кусочку. И даже удостаивалась скупой похвалы бабушки Фифи, которая искренне считала, что хорошо воспитанная девушка должна мало есть. Но судя по тому, с какой жадностью ела она сама, бабушка была не совсем хорошо воспитана.

Приборы тоже должны были использоваться строго по правилам. Рыбу следовало есть вилкой для рыбы, закуски разрезать специальным ножом. Если кто-нибудь пытался залезть ложкой в салат, то тут же получал по рукам длинной тростью, которую всегда носила с собой бабушка. К концу обеда пальцы Стефана становились красными, ведь он никак не мог выучить, что и для чего предназначено. Его бы воля, он бы все съел одной ложкой, а лучше руками. Тетушка Мари не могла защитить сына, так как сама до одури боялась бабушкиной трости. Сама-то она с детства знала, чем нужно пользоваться во время еды.

От дядюшки Руперта требовалось вести светскую беседу. Это его ни капли не тяготило. Поговорить дядюшка любил почти так же сильно, как вкусно поесть, и мог разглагольствовать часами. Как правило, все разговоры заканчивались жалобами на жизнь.