Вторжение драконов. Последняя битва - Бернхард Хеннен

Бидайн словно бы протрезвела, но не удивилась. Ведь это Золотой. Он воплощает в себе все добро этого мира. У него должны были быть веские причины поступить так.

— Я уже говорил вам, что некоторые из моих братьев по гнезду не доверяют вам, госпожа Бидайн, считают вас слабой. Поэтому я и послал к вам фавнов. Я хотел посмотреть, как вы поведете себя. Признаю, что испытал облегчение, увидев, что вы убиваете со страстью. Вы развеяли все мои сомнения.

Золотой небрежно махнул рукой в сторону трупа Диона, все еще лежавшего у обрыва. Словно по мановению невидимой руки, тот подкатился к краю пропасти и рухнул вниз.

— Никто в Уттике не станет тосковать по ним. Фавны непостоянны и капризны. Все подумают, что они просто ушли в другое место, — Золотой подошел и нежно прикоснулся к ее шее. Бидайн почувствовала, что по ее коже словно бы заструился мелкий песок.

— Вас больше не будет преследовать запах могилы. По крайней мере, ближайшие несколько лун. Но вам вскоре понадобится новая кожа, госпожа моя. В этом отношении вам следует быть менее щепетильной. Вы драконница. Берите себе все, что пожелаете. Альвенмарк у ваших ног, поскольку вы —моя избранница, первая среди служащих мне драконников.

Бидайн едва дышала. Его избранница! Наконец-то она сможет убраться из Уттики!

— Вы должны кое-кого убить для меня. Очень опасного противника. Много дней я провел, изучая предсказания будущего Альвенмарка. Мой брат по гнезду, Темный, будет убит — потому что слишком легкомысленно распоряжается своим доверием. Вы должны защитить его от опасности, на которую он закрывает глаза. Вы, госпожа Бидайн, избраны, вы станете исполнителем моей воли. Это будет самая опасная из ваших миссий. Вам не справиться в одиночку. Подберите себе товарищей, которые смогут совершить на первый взгляд невозможное! И не медлите, когда настанет час клинков!

Бидайн чувствовала словно бы опьянение. Наконец-то прочь отсюда! И какая задача. Она должна спасти небесного змея. Перворожденного!

—Я сделаю все, что вы потребуете, мой повелитель и благодетель. Кого я должна убить?

— Если я назову вам имя, возврата не будет, госпожа Бидайн. Вы совершенно уверены? — Бидайн почувствовала глубокую тревогу дракона. Его тревогу за нее и ее душевное спокойствие. Он так добр к ней. Так предупредителен и чуток. И, несмотря на все это, она чувствовала некоторую обиду. Как она могла колебаться, когда он зовет ее исполнить миссию!

— Я готова, мой повелитель. Чью кровь я должна пролить во имя ваше?

— Эта личность хорошо знакома вам, — вертикальные зрачки дракона сузились, превращаясь в щелочки, когда он посмотрел на нее, и Бидайн показалось, что он видит ее насквозь, читает все ее тайные желания и мечты. — Убейте для меня госпожу Нандалее!

Бидайн тяжело вздохнула. Нандалее! Она была ей как сестра. Бидайн еще хорошо помнила, как в Белом чертоге много часов сидела на кровати рядом с Нандалее, шепчась с ней о том, как ужасна жизнь послушницы чертога. Вспомнила об опасностях Нангога, которые они вместе преодолели. И о том, что рядом с Нандалее она всегда была лишь тенью. Ее подруга притягивала к себе все взгляды. Она была словно свет.

— То, чего вы желаете, будет исполнено, мой повелитель!

Кабинет Шанадина

С первыми лучами рассвета Бидайн вернулась обратно в Уттику. Ночное опьянение оставило ее. Даже несмотря на то, что Золотой сделал ее своей избранницей, остаться с ним он не разрешил. Она должна продолжать жить в этом маленьком уединенном портовом городке и занять положение, при котором никто не удивится, если она станет собирать вокруг себя других. Все они должны были быть драконниками, несмотря на то что здесь им придется выдавать себя за наемников, берейторов и камеристок. Бидайн назвала Золотому имена некоторых драконников, которых хотела видеть рядом с собой, но не знала, когда они прибудут.

Эльфийка вошла в незапертые ворота. Справа и слева от них располагались два пандуса, ведущие к широким ходам по крепостной стене. Уттика — странный город, город без ступеней. На всем побережье правили Бронзовые Щиты. Так называло себя стадо кентавров. В отличие от своих более мелких степных братьев, у этих были массивные тела, как у тяжеловесных упряжных лошадей. Их князь Секандер еще много лет назад издал закон, согласно которому все в прибрежных городах должно быть удобным для кентавров. Поэтому здесь стали строить города без лестниц. Парочку ступеней можно было встретить разве что в маленьких домах или жилых пещерах кобольдов. Но во все значительные места нужно было входить по пандусам. Кроме того, высота дверей была выверена так, чтобы в них без труда могли пройти кони-люди почти в три шага ростом.

Рассвет набросил на беленые стены домов нежную розовую вуаль. Мимо Бидайн прогрохотала управляемая кобольдами повозка с огромной бочкой. Она останавливалась у каждого дома, собирая содержимое ночных горшков, выставленных у дверей. В первые часы каждого утра весь город принадлежал кобольдам.

Маленькие существа убирали помои, тащили на рынок дары полей в небольших тачках, пекли хлеб, готовили первые блюда для своих господ, разбрызгивали воду на дорожки, чтобы чуть ослабить дневную жару.

Бидайн не удостоила слуг и взглядом. Сейчас ее волновало лишь то, что придется продолжить вести подпольную жизнь здесь, на краю света. Конечно же, она выполнит приказы Золотого, но жизнь драконницы оказалась совсем не такой, как она себе представляла. Она могла бы совершить и более великие вещи. Об экспедиции в Нангог говорить было нельзя. Поэтому она не стала блестящим героем. Совсем наоборот, прошлой ночью она сделала еще один шаг во тьму.

Эльфийка свернула в боковую улочку. Из-под ног торопливо шмыгнула прочь бродячая собака с дохлой крысой в зубах. Калитка, ведущая на задний двор резиденции Шанадина, была распахнута. Этот вход предназначался для персонала, а также для заноса товаров из гавани, которыми до самого потолка были набиты два длинных склада, обрамлявших двор с обеих сторон. Шелка из далекого Гайванана, сушеное мясо и меха из Байнне Тир, бочонки меда и янтарь из Карандамона, рыбий жир из Лесного моря, кораллы, собранные на озере Лотосов апсарами, умеющими читать сны. Здесь хранились сокровища со всех концов Альвенмарка.

Граумур, постаревший минотавр, командующий личной гвардией Шанадина, сидел в тени Львиного колодца и неспешно полировал свою секиру. Его ноздри раздулись, когда он недоверчиво втянул носом воздух. Бидайн задумалась, не сохранила ли ее кожа аромат Золотого. Граумур, которому вряд ли может быть знаком этот запах, примет его за экзотические духи.

— Длинная у тебя была ночь, малышка, — проворчал он, и глаза его хитро сверкнули.

Эльфийка только кивнула и направилась прямиком к двери в запретный кабинет конторы хозяина дома.

— Ты знаешь, что он этого не любит, — предупредил ее минотавр.

Ей было все равно, что любит Шанадин. С этого дня она станет хозяйкой этого дома. Решительно распахнула дверь. Железная дверная ручка была еще холодна от ночного воздуха. Она знала, что застанет Шанадина именно там. В конторе, его святая святых, над счетными книгами и загадочными сокровищами, которые привозил ему из странствий по самым дальним уголкам этого мира его первый капитан Аларион. Шанадин приходил сюда каждое утро, еще до рассвета. Та Невенилл, которая бросилась с обрыва, давным-давно была его женой. Это он довел ее до самоубийства. Бидайн предполагала, что он это сделал даже не нарочно. Шанадин любил свои цифры и драгоценности больше всего живого, за исключением двух дочерей: Лидайн и Фареллы.