Осман. Его маленькая слабость - Мари Арно

руки и прижимаю к себе.

Нашлась, моя девочка, нашлась.

Не отдам никому! Из рук больше не выпущу, если придется, буду держать до последнего вздоха.

Разорваться можно, честно. От той смеси чувств, что меня накрывает.

Во мне столько нежности к моей кнопке, столько любви и в то же время я чувствую злость, просто дикую, животную злость на человека, стоящего рядом с нами.

Хорошо играет. Впрочем, как и всегда.

Во мне столько нежности к моей кнопке, столько любви и в то же время я чувствую злость, просто дикую, животную злость на человека, стоящего рядом с нами.

Хорошо играет. Впрочем, как и всегда.

О, в этом у меня сомнений нет — моя малышка в ЕГО кабинете, разве могут быть другие причины, кроме той, что Осман ее украл?

— Зачем? — поворачиваюсь к нему, пряча голову ребенка у себя на груди.

Не знаю, почему, но мне не хочется, чтобы он видел ее.

— В смысле, зачем? — кажется, застаю его врасплох своим вопросом.

— В прямом, Осман. Зачем ты это сделал?

— Не неси чушь, Огнева. Я не делал этого.

Еле сдерживаюсь от того, чтобы не закатить глаза. То же мне, королева драмы. Или это называется ломать комедию?

— Еще скажи, что малышка сама сюда забралась.

— Не крал я твою дочь.

— Ну не ты, так твои люди.

Чувствую, что вновь начинаю закипать. Ситуация просто атас. Бывший украл своего ребенка.

Интересно, он знает?

Ну да, наверное. Зачем тогда провернул все это?

— Делать мне нечего, как красть чужих детей, — складывает руки на груди и задирает подбородок.

— Она не… — тут же осекаюсь, понимая, что чуть не сболтнула лишнего.

Осман так яро отбивается от моих выпадов, что у меня закрадывается смутное сомнение — неужели он не знает, что перед ним его дочь.

Потому что все указывало на то, что Махдаев выкрал ее специально.

— Что она не? — щурится, ухватившись за мою фразу, но меня спасает его секретарша Тамара.

— Осман Д-дамирович, тут к вам полиция пришла…

— Минутку, Тома! — бросает через плечо секретарю и тут же возвращается ко мне. — А теперь моя очередь задавать вопросы. Зачем ты это сделала?

— Сделала что? — я честно не понимаю его вопроса.

— Ментов вызвала, Поль.

— С ума сошел? Я не вызывала!

Нет, я, конечно, думала про это. Ну про то, что, если Махдаев начнет меня запугивать моей дочерью, то мне придется привлечь полицию.

Но думать не значит сделать.

— Еще скажи, сами пришли… — Осман откровенно насмехается надо мной.

Очень смешно! Просто оборжаться можно!

Более чем уверена, это его очередная многоходовочка.

— Сейчас посмотрим, — говорит это и идет открывать дверь, которую успел запереть на ключ.

— Чем обязан?

— Махдаев Осман Дамирович?

— Допустим. Документы покажите.

Вижу, как полицейские недобро переглядываются между собой и вытаскивают «корочки».

Невозмутимость Османа при этом просто на пять с плюсом.

— Чем обязан?

— На вас поступило анонимное обвинение.

Махдаев с ухмылкой оглядывается на меня, а я лишь сильнее прижимаю к себе дочь. Происходящее все больше мне не нравится.

— И в чем же меня обвиняют?

— В похищении ребенка с целью умышленного шантажа ее матери, Огневой Полины Аркадьевны…

Молчание. Кожей чувствую нарастающий гнев Османа.

— Я не похищал ребенка.

Полицейские переглядываются, видно, что сбиты с толку, но на слово Махдаеву не верят.

А я вот под вопросом. Может, действительно, не делал он этого?

— Тогда кто это? — тычет один из полицейских в мою сторону, и второй тоже переводит взгляд. Браво, копы!

Только Осман неподвижен, как скала.

Скала, о которую я разбилась, словно морская волна.

Разбила себе сердце, до сих пор не заживает, кровоточит.

— Спросите сами. — Пожимает плечами и наконец-то поворачивается к нам с Кариной.

— Как вас зовут?

— Кого? Меня? — произношу севшим от долгого молчания голосом.

— Да, вас, конечно.

Стоило мне представиться, как лица полицейских преисполняются подозрениями. Ну да, ситуация более чем странная, согласна.

Только я тут не причем, это все он!!!

— Гражданка Огнева, Махдаев Осман Дамирович украл вашего ребёнка? Угрожал вам?

— О-он… — ни с того ни с сего начинаю заикаться.

Просто этот взгляд Османа, он… обещает, что любое мое слово будет использовано против меня.

Мысленно предупреждает, чтобы я хорошенько подумала над тем, что собираюсь сказать. Не первый день с ним знакома, знаю.

Мое молчание затягивается, и первым его нарушает Осман. Наверное, расценил это как растерянность.

— В моем офисе куча камер, мы можем вместе просмотреть все записи и убедиться в том, что произошло недоразумение.

— Обязательно посмотрим и проверим.

Они еще долго не уходят, тщательно расспрашивают Османа о том, видел ли он кого-нибудь, кто подкинул ребенка? Где находился полчаса назад?

И кажется, очень быстро понимают, что зря это все затеяли. Махдаев любого заткнет, не дав открыть рот.

— Так как жалоба была анонимная, мы обязаны проверить все детали.

— Ребят, все устали, все на взводе… — Осман как всегда ведет себя как хозяин положения.

А малышка вдруг начинает хныкать, грозясь залиться громким плачем.

Ну, Каришка, ну хитрюга, папе решила подыграть?

— Давайте, уладим этот вопрос без дам? У Полины Аркадьевны, как вы видите, ко мне нет никаких претензий, ведь так?

— Да, никаких претензий, — повторяю за ним, укачивая ребенка на руках.

Мне действительно хочется, чтобы все поскорее закончилось. Я устала, моя девочка устала и ей нужно поесть, поспать.

— Предлагаю вам пройти в соседний кабинет, Тамара сделает всем по чашечке кофе, посидим, все детали проясню лично.

Полицейские вновь переглядываются, точно ведут диалог на ментальном уровне. Кивают, наверное, сдавшись под напором Османа — слишком уверенно он себя ведет.

Ну да, конечно, это же Махдаев. У него это в крови.

А у меня вот каша в голове.

— Тома, проводи парней, сейчас подойду!

Как только дружная процессия покидает кабинет Османа, он… снова закрывает дверь на ключ и поворачивается ко мне.

— А теперь давай начистоту, Огнева. Что за спектакль ты устроила?

* * *

Я смотрю на Османа и не узнаю его.

Когда он успел стать таким?

Черствым. Бессердечным. Жестоким.

Не верит ни единому моему слову. Пытаюсь объяснить, что я не причем, но безуспешно.

Проще биться головой об стену.

В какой-то момент это выводит