Пандора - Энн Райс

Он достиг желаемого. Твоя сила заметна и обусловлена множествомфакторов. С кровью Лестата смешалась кровь нашей царицы-Матери Акаши. Мариус,мой древний возлюбленный, тоже давал ему кровь. Ох уж этот Лестат! Чего толькоо нем не рассказывают! Говорят, что он, возможно, пил даже кровь самого Христа.

Именно об этом я заговорила с тобой в первую очередь –только лишь потому, что слишком уж сильным было мое любопытство. Ибо, какправило, любая попытка больше узнать об этом мире заставляет столкнуться сневероятным количеством трагедий и не вызывает ничего, кроме отвращения.

«Расскажи мне правду, – попросила я. – О тойистории, о Мемнохе-дьяволе. Лестат утверждал, что попал на Небеса и впреисподнюю. Он принес с собой Покрывало святой Вероники с изображенным на немликом Христа! Оно обратило тысячи людей в христианство, излечило их ототчуждения и избавило от горечи. Оно заставила других Детей Тьмы воздеть рукинавстречу смертоносному утреннему свету, как будто это не солнце, абожественный огонь».

«Да, все произошло так, как я описывал, – с этимисловами ты слегка наклонил голову, но скорее из вежливости, чем отпреувеличенной скромности. – И вам известно, что некоторые… из нас погиблив своем рвении, в то время как газетчики и ученые собирали наш пепел дляисследований».

Твое спокойствие приводило меня в восхищение: благоразумиедвадцатого века, разум, обогащенный и отягощенный несметным количествоминформации, живая речь, интеллект, склонный к быстроте решений, синтезу,исследованию вероятностей, – и все это на фоне ужасных происшествий, войн,резни, хуже которых мир еще не видывал.

«Все это произошло на самом деле, – сказал ты. – Ия действительно встречался с Мекаре и Маарет – древнейшими из нас, а потому вамнет нужды опасаться, ибо я знаю, как хрупок наш корень. Однако я весьмапризнателен вам за доброту и заботу обо мне».

Я была очарована.

«А что ты сам подумал о священном Покрывале?» – спросила я.

«Фатима, госпожа наша, – тихо произнес ты. –Покровы Турина, калека, выходящий из чудотворных вод Лурдеса! Какое утешение мыбы обрели, если бы могли с легкостью принять все это на веру!»

«А ты не поверил?»

Ты покачал головой.

«Лестат на самом деле тоже не поверил. Покрывало унесла вмир смертная девушка Дора – она выхватила его у Лестата. Но должен сказать, чтовещь эта уникальна и изготовлена с непревзойденным мастерством, мне никогда недоводилось видеть предмет, более заслуживающий названия „реликвия“. – Втвоем голосе явственно прозвучало уныние. – Его создавали с какими-тограндиозными намерениями».

«А вампир Арман, хрупкий маленький Арман, – онповерил? – спросила я и добавила в ожидании утвердительного ответа: –Арман посмотрел на него и увидел лицо Христа».

«В достаточной степени, чтобы умереть за него, – мрачнозаметил ты. – Достаточно, чтобы раскрыть объятия навстречу восходящемусолнцу».

Ты отвел взгляд и прикрыл глаза, моля таким образом непринуждать тебя к разговору об Армане и о том, как он ушел в утренний огонь.

Я вздохнула – твое умение столь четко и ясно выражать своимысли и твой скептицизм в сочетании с очевидной привязанностью к остальнымудивили и пленили меня.

«Арман… – потрясенно произнес ты, по-прежнему избегаямоего взгляда. – Какой реквием. Знает ли он теперь, действительно лиМемнох был настоящим, действительно ли Бог Воплощенный, искушавший Лестата, былсыном Бога Всемогущего? Знает ли это хоть кто-нибудь?»

Твой серьезный тон и звучавшая в нем страсть тронули меня.Ты не пресыщен, не циничен. Чувства, которые ты испытывал в связи спроизошедшими событиями, твое отношение к этим существам, к стоявшим передтобой вопросам были вполне искренними.

«Кстати, – добавил ты, – Покрывало заперли. Ононаходится в Ватикане. В течение двух недель в соборе Святого Патрика на Пятойавеню творилась настоящая суматоха – все приходили заглянуть в глаза Господу.Потом священники забрали его и увезли в свои сокровищницы. Сомневаюсь, чтосейчас хоть один народ обладает достаточной властью, чтобы увидеть его».

«А Лестат? Где он сейчас?»

«Он парализован и молчит. Лежит без движения на полу часовнив Новом Орлеане и не произносит ни звука. К нему пришла его мать. Вы ее знаете– Габриэль; он сделал ее вампиром».

«Да, я ее помню».

«Даже на нее он никак не реагирует. Что бы он ни увидел входе своего путешествия на Небеса и в ад, он никоим образом не знает, насколькоэто правда, – и он пытался объяснить это Доре! А через несколько ночейпосле того, как я с его слов записал всю историю, он впал в такое состояние.

Его глаза устремлены в одну точку, а тело безвольно иподатливо. Они с Габриэль составляют удивительную пиету в часовне заброшенногомонастыря. Разум его закрыт, хуже того – он пуст».

Я вдруг поняла, что мне очень нравится твоя манера речи, иэто открытие, должна признаться, застало меня врасплох.

«Я ушел от Лестата, поскольку помочь ему или хотя быдостучаться до его сознания оказалось не в моих силах, – тем временем продолжалты. – И мне необходимо выяснить, хочет ли кто-либо из старейших покончитьсо мной; я должен отправиться в путешествие и совершенствовать своизнания, чтобы познакомиться с опасностями мира, в который меня приняли».

«Ты слишком прямолинеен. И начисто лишен хитрости».

«Напротив. Я скрываю от вас свои самые большиедостоинства. – Ты медленно, вежливо улыбнулся. – Ваша красота менясмущает. Вы к этому привыкли?»

«Вполне, – сказала я. – И устала от этого. Необращай внимания. Позволь предупредить, что среди нас есть очень древние,никому не известные существа, и никто не знает, что именно они собойпредставляют и откуда пришли. Ходят слухи, что ты побывал у старейших из нас –Маарет и Мекаре; теперь они служат источником жизни всех нам подобных. Судя повсему, они удалились от нас и от всего мира, скрылись в тайном убежище и нежаждут власти».

«Вы абсолютно правы, – подтвердил ты, – и мояаудиенция была прекрасной, но краткой. Они не хотят никем править;с другой стороны, пока существует мир и в нем с незапамятных времен живутпотомки Маарет – тысячи ее смертных потомков, Маарет никогда не уничтожит нисебя, ни свою сестру, тем самым погубив каждого из нас».

«Да, – ответила я. – Она верит в ВеликоеСемейство, за всеми ветвями которого следит тысячелетиями, из поколения впоколение. Я видела ее, когда мы все собирались вместе. Она не считает нас злом– ни меня, ни тебя, ни Лестата. Она уверена, что все мы такое же явлениеприроды, как вулканы, пожары, бушующие в лесах, или насмерть поражающиечеловека молнии».