Кавказская слава - Владимир Соболь

— Да отчего же, ваше превосходительство, и приколем, и вытащим. Дело известное. Пошли, ребята!

С полдесятка гренадер повернули вслед сержанту и побежали назад. Кульнев же повернулся и начал вглядываться только вперед, вниз, на берег реки, где уже строились егеря и гренадеры Павловского полка.

Было довольно светло, время подходило, должно быть, к семи. С трех часов пополуночи они штурмовали село, выбили, наконец, пехоту французов и прогнали ее за мост. Но там батальоны и батареи Удино стали твердо, готовясь встретить русских у переправы.

— Как называется это селение, Яков Петрович?

Занятый своими мыслями, Кульнев не заметил, что к нему уже подъехал командующий. Генерал-лейтенант Петр Христианович Витгенштейн настроен был благодушно. Он был доволен, что его корпусу дали самостоятельное задание, что он не должен более тянуться за Барклаем к Смоленску, раз за разом атаковать железные колонны Наполеона, надеясь придержать их размеренный марш, теряя солдат в отчаянных и бесполезных схватках.

Нынешнее его положение было куда как понятней. Он прикрывал столицу от флангового марша двух корпусов французов. Маршалы Макдональд и Удино были ему хорошо знакомы. С последним ему уже довелось схватиться лет семь назад в Пруссии. В отсутствие Бонапарта они были только лишь генералы, такие, как и он сам.

— Якубово, Петр Христианович.

— То, что сзади нас, я знаю. Его уже можно забыть. А вот то, большое, на той стороне? Кажется, Клястицы.

Кульнев подтвердил и добавил, что речка называется Нища, и что мост, перекинутый через нее, узок и уже подготовлен неприятелем к уничтожению.

Витгенштейн поджал губы:

— Надо бы, генерал, поторопиться. Макдональда мы пока держим на расстоянии, но, если он чуть надавит, легко может выйти нам в тыл. С Удино разобраться надо сегодня. Сил у него больше, чем у нас, но ненамного же. Атакуй, Яков Петрович! Выскочишь на тот берег, начнешь драку, а там уже и мы ввяжемся.

Он поднял было руку с поводьями, готовясь отъехать, но заметил Новицкого. Черный мундир александрийцев выделялся среди синих гродненцев.

— Как, ротмистр, вы зачем здесь? К вечеру бумага будет готова, вернетесь к Тормасову. А здесь еще ненароком зацепит, кого отправлю с депешей?!

Новицкий выпрямился в седле, не зная, что ответить на справедливый упрек командующего. Взвод свой, с которым пробирался через тылы наполеоновской армии, он оставил у штаба. А сам напросился участвовать в ночном штурме, зная, что по возвращении Ланской будет выпытывать все подробности дела.

За собрата по службе вступился Кульнев:

— Пусть, Петр Христианович, повоюет. Они же там тоже до сих пор все с французами лишь перемигивались. А тут все-таки первое настоящее дело. Дерется славно, как и подобает гусару, и лишний человек нам не помеха. А коли зацепит — стало быть, так и было записано. Люди его остались, доберутся и сами.

— Будет ему где погусарствовать, — оборвал Витгенштейн. — Вернется к Тормасову, передаст депешу, а там пусть машет сабелькой хоть сутками напролет. Останетесь при мне, ротмистр. А ты, Яков Петрович, поторопись.

Кульнев командовал авангардным отрядом корпуса. Его полки всю ночь вели бой с французами: атаковали, откатывались, снова ломили чужую силу, пока, наконец, не прорвались сквозь завалы и пламень буквально на плечах пехотинцев дивизии генерала Леграна. Гусарам еще удалось схватиться с эскадронами конно-егерского полка, но потом опытный враг огрызнулся, внятно щелкнул зубами, оторвался и проскочил через реку.

Теперь бы можно дать передохнуть уставшим, невыспавшимся солдатам. Но Кульнев понимал, что именно этого ожидает французский маршал. Удино прочно устроился в селе, поставил орудия прикрывать узкий мост, переброшенный через Нищу на двух козлах, и спокойно ждал, когда же русские успокоятся, станут лагерем, потеряют энергию наступления. Тем временем корпус маршала Макдональда сумеет оттеснить оставленный против него небольшой заслон, и вдвоем они возьмут Витгенштейна в клещи. А тогда дорога на Петербург будет открыта, как и предписывала диспозиция императора Наполеона.

— Иван Онуфриевич! — подозвал Кульнев командира артиллеристов Сухозанета. — Все орудия к берегу. Свяжите их пушки, пусть они обратятся на вас. Сумеете — зажгите село.

Последний приказ дался ему с трудом, но так или иначе Клястицы были обречены. Слишком хорошо сиделось французам за рублеными стенами русской деревни. Тот же подполковник Сухозанет через несколько минут боя приказал бы своим фейерверкерам бросать раскаленные ядра в сараи, бани, дома, укрывавшие противника. А Яков Петрович привык самые тяжелые решения принимать сам.

Он дождался, пока артиллерийская рота развернется на берегу, услышал, как рявкнул первый залп, увидел разрывы французских гранат на батарее Сухозанета и повел конницу вниз по реке. Батальон Гродненского гусарского, четыре эскадрона драгун Ямбургского полка — Кульнев чувствовал, что у него за спиной достаточно сил, чтобы смять кавалерию, которую вышлет против него Удино.

Они проскакали чуть более половины версты, когда Кульнев увидел, что параллельно им по другому берегу торопятся те же французские конные егеря, с которыми он уже рубился на исходе прошедшей ночи. Они опаздывали, они пока отставали, но легко могли нагнать и стать на другом конце брода.

— Правое вперед! — скомандовал Кульнев и первый же погнал жеребца в реку.

Отчаянно понукая лошадей, гродненцы торопились на левый берег. Вода летела из-под копыт, пенилась, бурлила, словно бы скромная болотистая речка на несколько минут вдруг обернулась бурным потоком.

Французы тоже понеслись, перешли на галоп. Новицкий, жадно следивший за смелым маневром Кульнева, понял, что егеря намерены встретить гусар, когда те еще только будут выходить из Нищи, подниматься на берег, когда батальон еще будет нестройной массой, толпой, способной только бежать или же умирать под чужими саблями.

Но тут через реку ударил залп, следом другой, третий. Завизжали, покатились на землю лошади, завопили люди, тревожно вскрикнули трубы, и егеря отвернули в сторону, выходя из-под прицельного огня русских драгун. Это командир ямбуржцев спешил два своих эскадрона, и те повели частый огонь плутонгами[7], отгоняя французов.

Несколько минут подарили драгуны гродненцам, но этого Кульневу хватило вполне. Новицкий поразился тому, как быстро генерал успел выстроить эскадроны гусар и разогнать их до рыси. Французские кавалеристы кинулись было навстречу, но их порыв был уже сбит ружейным огнем. Недоскакав двух десятков сажен, они стали осаживать лошадей, поворачивать и бросились наутек, надеясь больше на ноги коней, нежели на свои сабли.

— Назимов, Ильинский! — крикнул Кульнев. — Гоните их к лесу, не пускайте к селу. За пленными не останавливаться…

Два эскадрона продолжали рубить бегущих, оставшихся Яков Петрович повел вдоль берега. Уже и драгуны перешли Нищу и догнали гусар. Пушки Сухозанета продолжали дуэль с французами, но насколько удачно, разглядеть не удалось. Черное облако тянулось с реки, с моста, который неприятель все же решил зажечь.