Прыжок в прошлое - Сергей Шхиян

— Может, хватит пить? — поинтересовался я. — Нам еще черт знает куда ехать.

— Пьют лошади, люди выпивают, — нравоучительно пояснил Миша.

— Ты глаза-то на нее не лупи, — вдруг закричала на мужа опьяневшая Марта, — как шлюху увидит, так из штанов готов выпрыгнуть.

— Это кто здесь шлюха? — обиделась Ириша. — Ты, что ли?

— Ой, не могу, — кричала Марта, лежа на спине и болтая в воздухе ногами, — какие все мужики козлы!

Я взял с собой бутерброд, бутылку воды, одеяло и оставил компанию. Бросить их сразу и уехать у меня не хватило совести. Отойдя достаточно далеко, чтобы не слышать пьяных голосов, расстелил одеяло и прилег отдохнуть.

…Разбудил меня муравей, ползший по лицу. Был уже четвертый час пополудни. Поев, я полез в воду. Она была теплая как парное молоко. С середины озерца был виден наш бивак и две загорающие фигуры. Кто это, было не разглядеть.

Когда я вернулся на стоянку, там уже собралась вся компания. Состояние эйфории после первого радостного опьянения у спутников прошло, и весело никому не было, включая игривую Марту. Дамы были одеты. Судя по напряженным лицам и отдельным репликам, здесь кипели нешуточные страсти и складывались непростые отношения.

Меня попытались призвать в арбитры и рассказать обо всех событиях, которые я пропустил. Судя по настрою, между мужчинами назревала драка, и только мой приход ее отсрочил.

Расклад был такой: Володя кипел злобой и сверлил ненавидящим взглядом Мишу; Ира с распухшей щекой терла кулаками заплаканные глаза; Марта демонстрировала независимость и шипела на мужа; Миша, чтобы «разрядить обстановку», выбрал меня объектом презрения и нагло, с вызовом, ухмылялся. Представить произошедшие события было несложно. Пока Володя и Ира мирно беседовали на биваке, их неверные супруги уединились в кустах, где и были застуканы ревнивым Володей. Произошел двойной семейный скандал, в результате которого пострадала невинная Ириша, получив от своего названного мужа по физиономии.

Все участники пикника были пьяны и недовольны друг другом. Я оказался в ненужном месте, в ненужное время. Компании требовался козел отпущения.

— А где наш Алешенька скрывался? Я не ревную, но предупреждаю! — пропела Марта с кокетством порочной, но неотразимой женщины. — Поди, трахался с какой-нибудь русалкой!

Однако ее шутливого тона никто не поддержал.

— Слышь, ты, как там тебя… Леха, — нарочито небрежно обратился ко мне Миша, — смотайся в город за водкой!

— Ой, правда, — загорелась Марта, — поедем за водкой, а они пусть здесь подождут…

— Ребята, а не пора ли вам домой? — спокойным голосом, поинтересовался я. — Могу довезти до станции.

— Это как довезти, — сначала не понял, а потом взбеленился Миша. — Да я тебя, козлина позорная, счас…

Я мирный человек и очень не люблю насилие, но эти «любители старины» меня достали. Миша, получив в челюсть, рухнул как подкошенный, и еще не достигнув земли, схлопотал добавку ногой.

— Кто-нибудь еще хочет? — вежливо поинтересовался я, начиная не на шутку заводиться.

Ира заревела в голос и бросилась к поверженному супругу или кем он там ей доводится. Вторая «интеллигентная» пара удивленно смотрела на меня, вероятно не понимая, отчего это я так разозлился.

— Уезжаю через десять минут. Если не соберетесь — брошу здесь, — сказал я ледяным тоном, прихватил одеяло и пошел к машине.

Кажется, меня так до конца и не поняли. За те полчаса по дороге на станцию, что мы еще были вместе, только одна Марта пыталась заговорить со мной. Правда, и она выбрала более безопасное заднее сидение, а рядом со мной посадила Володю. Миша, осознавая, что за «козла» надо было ответить, тихо сидел за спиной. И только на станции, сгружая вещи, слегка виноватым тоном спросил, почему я не отвожу их в Москву.

— Да пусть он катится со своей машиной! — завизжала Марта. — Кому он нужен…..

Я не дослушал, включил скорость, нажал на акселератор и остался один. Ехать дальше или вернуться домой, вопрос не стоял. В Москве мне делать было нечего, оставалось одно — изучать русскую старину. В принципе, сельская жизнь была для меня землей неизведанной. Конечно, я читал хороших «деревенщиков»: Федора Абрамова и Василия Быкова, но одно дело читать, другое — посмотреть самому. Да и меняется нынче все так быстро, что любая информация, пока дойдет до потребителя, успевает устареть.

Я решил не менять планы и продолжить экспедицию в усеченном, так сказать, составе. По словам Гриши Покровского, заблудиться было невозможно: на 476-м километре нужно сделать правый поворот на грейдер, миновать три деревни и в виду четвертой свернуть на хорошую грунтовую дорогу. Она и доведет до фермы его приятеля Алексея Дегтева, которого в округе знает каждая собака. Всего от шоссе до фермы ровно сорок километров по спидометру. Если этот Дегтев сможет, он нас, а теперь уже меня одного, проводит самолично или даст точную инструкцию где найти Россию «которую мы потеряли».

В районе 476-го километра никаких грейдерных дорог не было, ни направо, ни налево. С обеих сторон стеной стоял лес. Причем стоял на протяжении последних десяти верст. Пришлось ехать дальше. Какой-то грейдер отыскался только на 481-м км, причем вел неведомо куда: перед ним торчал бетонный столбик со сбитым указателем. Это меня не смутило, Гриша свой путеводитель не усложнил названиями, поэтому кроме азимута и фамилии фермера у меня других ориентиров не было. Так что коли совпало покрытие дороги, (к фермеру Дегтеву у меня особых вопросов не было), то я, ничего не теряя, свернул направо и, не торопясь, покатил, куда глаза глядят. Дорога оказалась вполне приличной. Лес скоро кончился, и потянулись поля, засеянные какими-то злаками. Определить, что это за культура я, к своему стыду, не смог. В институте нас гоняли на картошку, а злаки собирали во время летних каникул, так что меня можно было извинить.

Неспешная езда по пустой дороге располагала к элегической грусти и философическим размышлениям.

Раздражение на спутников прошло, и мне стало стыдно за свою несдержанность. Боюсь, они даже не поняли, отчего я озверел.

Я считаю себя простым человеком без двойного дна и камня за пазухой. Всю жизнь прожив в большом городе, уяснил, что нужно стараться занимать в нем по возможности меньше места и не мешать окружающим. Почему-то многие мои соотечественники не могут этого понять. Я не очень верю в «святую простоту», обычно ей прикрываются наглецы и халявщики. Деликатность и вежливость не связаны напрямую с образованием, они должны быть просто привиты в детстве, реже эти качества бывают врожденными. Винить моих недавних спутников, что они представители другой культуры, чем я, неправомочно.

Поэтому чувство вины у меня присутствовало, хотя я считал себя правым. Сказывалась, наверное, загадочность славянской души… Пока я размышлял над этическими проблемами, впереди показалось большое селение. Никаких трех деревушек по пути я не видел.