Кочевая кровь - Геннадий Сорокин

Ничего обидного в ее намеках не было. Если обстоятельства сильнее человека, то какой смысл биться головой о стену? Что это даст, если стена из прочного монолитного бетона?

Не сговариваясь, примерной датой окончания наших отношений мы стали считать лето 1984 года, а еще точнее, тот момент, когда Марина получит ордер на собственную комнату гостиничного типа. Эта КГТ меняла смысл наших отношений, она превращала Марину из хорошенькой незамужней девушки в завидную невесту. Собственное жилье в городе – это прочный фундамент для создания будущей семьи. Осенью 1983 года я в архитектурно-житейский треугольник «Марина – город – гостинка» никак не вписывался.

Но, как бы то ни было, до будущего лета Марина решила остаться в статусе моей невесты. Чтобы я не блудил по поселку в поисках временной подружки, она подтолкнула к отношениям со мной свою младшую сестру – и крупно просчиталась. Наталья сама имела на меня виды. Она ведь тоже умела просчитывать перспективу и прекрасно знала, что с отъездом сестры мои отношения с ней станут затухать, как костер, в который в дождливую погоду забыли подбросить дров. И самое главное, Наташа видела, что между мной и Мариной нет никакой любви, а наш временный союз не более чем стечение обстоятельств: мне нужна хозяйка в дом, а Марине не терпелось выйти замуж за приличного непьющего мужчину.

В середине сентября весь Верх-Иланск копал картошку. До этого момента между мной и сестрами складывались забавные отношения. Я и Марина жили вместе, но оба понимали, что это ненадолго. В это же самое время я и Наталья «прощупывали» друг друга. Мной подсознательно двигало желание подобрать кандидатку на замену Марине. Зима-то близко! Не получится с одной сестрой, можно сразу же переключиться на другую. Мои побуждения просты и понятны – мужчина не приспособлен длительное время жить без женщины, а вот что двигало Натальей, я затрудняюсь сказать. Иногда мне казалось, что она просто дразнит меня: то подпустит к себе, то отгонит, а иногда я читал в ее глазах: «Одно слово – и я твоя».

Шел день за днем, но я не мог понять: какая из сестер лишняя? По уму – Марина. Чем раньше мы расстанемся, тем лучше. Но, с другой стороны, Марина – вот она, а Наталья то дарит мне свои многозначительные улыбки, то нет, то целуется со мной в библиотеке, то при встрече отводит глаза. Могла бы сказать что-нибудь конкретное, и я бы в тот же день сделал выбор. Хотя легко сказать «сделал выбор»! Как бы это выглядело: «Марина, дорогая, я передумал на тебе жениться. Возвращайся к родителям, а Наталью с вещами отправляй ко мне».

До самой копки картошки я плыл по течению – куда принесет, так тому и быть.

По верх-иланскому обычаю все холостяки обязаны были помогать собирать урожай своим родственникам или знакомым. Я поехал с Антоновыми (а с кем еще, коли Марина – моя невеста?). Совместный труд сближает – час-два поработаешь в поле, и будущий тесть становится тебе ближайшим родственником.

Наступил полдень. Я и Михаил Антонов разговорились, и он открытым текстом сказал, что Наталья – более подходящая пара для меня, чем Марина. Вот сказал так сказал! Его старшая дочь живет со мной, а жениться он мне советует на младшей. Как это понимать: Антоновы в семейном кругу обсудили мою кандидатуру и приняли решение поменять мне невесту? В какой момент должна состояться замена? Какова моя роль в этой пьесе? От меня требуется какое-то участие или все произойдет автоматически: Марина уезжает в город, а Наталья переселяется ко мне? А если я возьму и пошлю их всех куда подальше и начну ухаживать за какой-нибудь третьей девушкой? О нет, такой номер не пройдет. Тут весь поселок против меня ополчится, скажут: «Ты чего нам все лето мозги пудрил? Мы тебя за зятя Михаила Ильича считаем, а ты с ним родниться отказываешься? Так серьезные дела не делаются. Не получается со старшей дочкой – ну и бог с ним! Женись на младшей. Нечего в поселке интриговать. Здесь не город, здесь надо постоянство соблюдать».

С отъездом Марины я встал перед выбором: что делать, сохранять видимость отношений с ней или плюнуть на все и предложить руку и сердце Наталье? Кого бы я выбрал из них, если бы познакомился с обеими только сейчас? Пожалуй, Наталью. К Марине душа моя не испытывала трепетных чувств. Спать вместе – не значит любить.

Пока я размышлял о любви, в верх-иланском ДК произошел взрыв. Примчавшись на место происшествия, я метался в поисках Натальи и, увидев ее, понял: если бы она погибла, я бы лишился самого близкого человека на земле.

Проклятый учитель Седов! Если бы не он, то в октябре-ноябре я повел бы Наталью в ЗАГС и был бы счастлив с ней, но трагические события в том же верх-иланском ДК перевернули все с ног на голову. Я оказался в одной больнице, Наталья – в другой.

Пока мы были изолированы друг от друга, свои права на меня заявила Марина. В первый раз она пришла ко мне через пару дней после операции. Время для свидания было самое неподходящее: в носу у меня торчали трубки воздуховода, подпитывающие кислородом раненое легкое, другой трубкой я был связан с аппаратом, беспрерывно откачивающим жидкость из грудной клетки.

– Как ты сюда попала? – прошептал я.

– Тс-с! – Марина ладошкой прикрыла мне рот. – Я записалась на санпропускнике как твоя жена. Они не хотели меня пропускать, но я настояла.

Как только меня перевели в общую палату, Марина стала приходить каждый день. Вначале я думал, что ею движет жалость, но быстро понял, что она просто твердо придерживается первоначального плана – до лета я ее жених, и этим все сказано.

«Ничего у нас с тобой, Мариночка, не выйдет, – иногда с сожалением, иногда со злорадством думал я. – В декабре меня выпишут, и я вернусь в Верх-Иланск. В январе закончит лечение Наталья. Как только мы встретимся, я надену ей на палец обручальное кольцо и уже больше никогда не отпущу от себя».

Медленно и тягуче тянулись дни в больнице, но иногда в них проскальзывали интересные запоминающиеся моменты.

По будним дням в нашем отделении уколы ставила медсестра Колосова Татьяна – хорошенькая незамужняя девушка с фигуркой гибкой, как тело саламандры. Халатики Колосова носила такие короткие, что когда она нагибалась над соседом по койке, я мог рассмотреть ее ноги до самого неприличия.

«А может, стоит плюнуть на все? – в который раз уже думал я. – Какого черта я мечусь между двумя сестрами, когда в мире полным-полно красавиц на любой вкус? Взять хотя бы эту Татьяну. Какая у нее фигура, какие стройные ножки! Дежурила бы она по ночам, я бы к ней подкатил, потолковали бы о творчестве Маяковского».

Попробовать, что ли? Или не стоит?

Все получилось само собой. Как-то утром Колосова пришла с набором шприцов и всем в нашей палате поставила уколы: кому один, а кому и три подряд. Настала моя очередь.

– Андрей Николаевич, поворачивайтесь на живот! – скомандовала Колосова.

– Татьяна, вы луч света в этом темном царстве, – пробормотал я, оголяя ягодицы. – Татьяна, я не успел сказать: вы сегодня прекрасно выглядите!

– Что вы, Андрей Николаевич! – поскромничала она. – Ваша жена – вот кто всегда прекрасно выглядит.