Серебряный лебедь - Амо Джонс

Я сжимаю ремни своего 12-го калибра.

— Прекращай это, Нейт. Я серьезно.

Он вскакивает с дивана с красной чашкой в руке.

— Подожди! Иди сюда. — Он тянет меня под свое плечо, его рот опускается к моему уху.

Он указывает на первого парня, который сидел рядом с ним на диване.

— Это Сент, Эйс, Хантер, Кэш, Джейс, Илай, Абель, Чейз и Бишоп. — Мой взгляд пренебрежительно скользит по ним. Я помню некоторых из них по школе, но есть пара парней постарше, которых я не узнаю.

— Привет, — мне удается сказать — неловко, я могла бы добавить. Я поворачиваюсь к Нейту. — Я серьезно. Из-за тебя у нас обоих будут неприятности. Сворачивайся. — Я оборачиваюсь, и как раз в тот момент, когда собираюсь выйти из гостиной, разворачиваюсь и ловлю их пристальный взгляд.

Нейт улыбается из-за своей чашки, в то время как у остальных на лицах отражается смесь эмоций. Когда я останавливаюсь на… Кажется, Нейт сказал, что его зовут Бишоп, тот самый парень, на которого я сегодня смотрела в школе, который сейчас сидит на кухонном стуле, вытянув ноги перед собой, и мои щеки вспыхивают. Его взгляд впивается в мой череп, и я не удивлюсь, если они страдают от синдрома стервозного лица (прим. RBF — акроним «resting bitch face» - выражение лица, показывающее презрение, злобу, хотя человек, на самом деле, расслаблен, отдыхает или же не выражает каких-то конкретных эмоций).

Дрожь пробегает у меня по спине; я даже не знаю, почему. Может быть, это потому, что он кажется таким... неприступным. Я внутренне усмехаюсь. Типичные гребаные ученики частной школы.

Поднимаясь обратно по лестнице, оставив Нейта заканчивать все самостоятельно, я захожу в свою комнату, кладу дробовик на верхнюю полку шкафа и достаю кое-какую одежду, пока я там. Скользнув в ванную, на этот раз дважды проверив замки на обеих дверях, и взявшись за кран, я включаю его на обжигающе горячий, прежде чем войти под каскад воды. Я позволяю резкому стуку воды заглушить басы музыки. И остаюсь под водой до тех пор, пока тепло не обжигает кожу.

Быстро вытираясь и натягивая шелковые пижамные шорты и майку, вешаю полотенце, взъерошив им волосы. Отперев замок в комнате Нейта, поворачиваюсь и выхожу на прохладный воздух своей комнаты. Музыка прекратилась, и я слышу отдаленные крики, медленно спускающиеся снаружи, с отъезжающими машинами и криками девушек. Я открываю дверь в свой маленький дворик, широко распахивая ее.

Как только дом кажется достаточно безопасным, чтобы снова выйти, пересекаю свою комнату и открываю дверь спальни, медленно спускаясь по лестнице. Я уже на полпути к кухне, когда замечаю, что Нейт и его друзья все еще в той же позе в гостиной. Они прекращают разговор, услышав мои шаги. Я смотрю на них.

— Не обращайте на меня внимания, — бормочу я, прежде чем продолжить свой путь на кухню. После стрельбы я всегда голодна, и не собираюсь прекращать свою рутину, потому что некоторые «элитные мальчики» в моем доме.

Сегодня утром я проснулась единственным ребенком в семье. Как мне удалось заполучить не только сводного брата, но и кого-то вроде Нейта в качестве упомянутого сводного брата?

Открываю холодильник, достаю яйца, молоко и масло, прежде чем отправиться в кладовую за мукой и сахаром. Когда ставлю все ингредиенты на кухонный стол, входит Нейт, скрестив руки на груди и прислонившись к двери. Я наклоняюсь и достаю миску из-под барной стойки вместе с деревянной ложкой.

— Ты когда-нибудь носишь рубашку? — Указываю на него.

Он фыркает.

— Девочки предпочитают, чтобы я этого не делал.

Он подмигивает, прежде чем двинуться ко мне, когда Кэш, Джейс, Илай, Сент и Хантер входят на кухню, все скептически смотря на меня.

— Что ты готовишь? — спрашивает Нейт, пристально наблюдая за мной.

— Вафли. — Я смотрю на других парней, которые разбрелись по разным местам на кухне. В воздухе витает напряжение. Я прочищаю горло и смотрю на Нейта.

— Почему я никогда о тебе не слышала? Мой отец не говорил мне, что у Елены есть сын.

Я смешиваю все ингредиенты, когда Нейт подходит к одному из шкафов и достает вафельницу, подключая ее к стене.

Он пожимает плечами, прислонившись спиной к стойке.

— Не знаю. Может быть, потому, что я такой бунтарь, — он ухмыляется.

— Правдивы ли истории о тебе? — спрашивает Хантер, его глаза темнеют.

— Что это за истории? Есть несколько, — парирую я, подходя к вафельнице.

Нейт забирает у меня миску и начинает наливать тесто в вафельницу.

— О твоей маме. — Немного грубовато, но я к этому привыкла.

— Часть о том, что она покончила с собой, или часть о том, что она сначала убила цыпочку моего отца? — Я откидываюсь назад, наклонив голову.

У Хантера есть то, что я бы назвала грубыми чертами лица. Я не уверена, как определить его национальность. У него темные глаза, оливковая кожа и неряшливая, но чистая пятичасовая щетина на подбородке.

Он еще больше откидывается на спинку стула, пристально глядя на меня.

— И то, и другое.

— Да и да, — отвечаю я решительно. — И да, это был мой пистолет.

Я оборачиваюсь и замечаю, как Нейт смотрит на Хантера.

— Двигайся, — приказываю я, указывая на вафельницу.

Нейт отступает в сторону, чтобы пропустить меня, и моя рука касается его. Я замолкаю, мой взгляд поднимаются к его лицу, чтобы поймать его ухмылку. Прежде чем успеваю сказать ему, чтобы он стер улыбку с лица, Илай подходит ко мне.

— Я Илай, и я глаза и уши нашей группы. А еще я младший брат Эйса. — Он указывает через плечо на более старшую и громоздкую версию самого себя.

Я вежливо улыбаюсь Эйсу, не получая ответной улыбки. Неважно.

— Ты имеешь в виду клуба? — отвечаю, не глядя на него.

Наливаю еще тесто в вафельницу, прежде чем замечаю, что все молчат.

— Так, так. Я вижу, слухи уже дошли до тебя в твой первый день. Кто тебе сказал? — спрашивает Нейт.

Я отхожу от него, кладу вафлю на тарелку и решаю, что хочу убраться из этой кухни, потому что там слишком много тестостерона.

— Татум. — Я брызгаю кленовым сиропом на свои вафли. — Я пойду.

Затем хватаю свою тарелку и направляюсь к лестнице. Проходя мимо, я вижу, как Бишоп и Брэнтли разговаривают в гостиной, все еще сидя на своих местах.

Останавливаюсь, вцепившись в перила, и поворачиваю голову в их сторону, только чтобы обнаружить, что Бишоп смотрит прямо на меня. Я не совсем понимаю, чем занимаются эти парни, но это немного напрягает. У Бишопа угловатое лицо с высокими скулами и челюстью, которую можно было бы вылепить для греческого бога. У него распущенные темные волосы, которые заставляют мои пальцы дергаться, чтобы запустить их в них, и пронзительные, темные, зеленые глаза. Его густые темные ресницы веером расходятся по идеальной коже. Плечи поджарые, но в то же время уверенные. Доминирование, которое окружает его, очевидно, и как только я понимаю, что все еще пялюсь, мои глаза расширяются от ужаса, прежде чем разворачиваюсь и бросаюсь вверх по лестнице.