Золото Иссык-Куля - Виктор Кадыров

Однажды, будучи в Нарыне, я встретил огромный туристический автобус. Двухэтажный, он тащил за собой не менее внушительных размеров прицеп, вид которого мне напомнил пасеку на колесах. Прицеп состоял из небольших ячеек с маленькими окнами, расположенными в несколько рядов. Из автобуса выходили туристы, средний возраст которых был около семидесяти лет. Оказалось, существует такой специальный автобусный тур из Лондона в Пекин. Народ может подключаться в любой точке маршрута и покидать его. Весь маршрут занимает около трех месяцев и очень популярен среди пожилых людей. В автобусе есть своя полевая кухня, в прицепе – ячейки для сна.

У нас же, где правительство не устает говорить о том, что заботится о своих гражданах, старики могут запросто умереть с голоду или замерзнуть в собственной квартире, потому как у них нет денег для оплаты коммунальных услуг. Вот и покидают люди нашу страну. У них нет уверенности в завтрашнем дне. Они боятся остаться без средств к существованию.

Все мы, люди, отличаемся друг от друга. Национальность – не просто запись в паспорте. Она прописана в наших генах, закреплена воспитанием, пронизывает культуру, речь, манеру поведения и глубоко сидит в нашем сознании. Я принадлежу к той национальности, которая раньше называлась советским народом, воспитывали нас на Пушкине, Лермонтове и прочих классиках русской культуры.

Еврей – это тоже не только принадлежность к нации, но и образ жизни. Не просто скупость или расчет во всем. И в древнетюркской пословице говорится: «У правителя Син (Китай) много шелка, но и он не отрезает, не отмерив».

Недаром любая еврейская бабушка таскает внука по разным музыкальным школам и кружкам. Он должен уметь все: играть в шахматы, на музыкальных инструментах и, конечно же, знать математику. Мальчику хочется балбесничать на улице, так же как это делают его друзья, но он вынужден подчиняться – в еврейской семье царит матриархат. Среди еврейского народа так много талантливых людей, потому что всё дается им трудом. Я видел это в Израиле. Они превратили пустыню в цветущий сад. Там есть все. Нет на Земле, наверное, фрукта или овоща, который бы не выращивался в этом Эдеме. Рядом – нищая Иордания. У арабов растут только финиковые пальмы и оливковые деревья, которые здесь существуют со времен римской империи.

И все же евреев не любят. Раньше я думал, что это из–за того, что они Христа распяли. Римлян за это никогда не осуждали. Ведь Пилат трижды предлагал простить Иисуса, но иудеи были против, и прокуратор «умыл руки». Но теперь я думаю, их ненавидят потому, что они умные и добиваются во всем успеха. Люди не могут простить преуспевающим их благополучия. Видят в этом вселенский заговор и жидовскую хитрость. В дореволюционной России было такое народное развлечение – погромы евреев. И в советское время их не жаловали. Про евреев было столько анекдотов – бытовал даже такой: «В компании один предлагает: ”Что мы все про евреев, да про евреев – давайте что–нибудь другое расскажите». Заводила соглашается и начинает: ”Идут по пустыне два негра. Мойша и Абрам…»»

Сейчас, не только у нас, в Киргизии, но и в других развивающихся странах, стараются заманить туристов, приближая сервис к европейским или американским нормам. При этом совершенно забывают о национальном колорите, о душе народа. В Бишкеке – столице Киргизии – трудно отыскать кафе или ресторан с национальной киргизской кухней. Есть уйгурская, корейская, китайская, даже вьетнамская, не говоря уже о европейской, а киргизской нет. Я, когда работал над книгой «Традиции кочевников», обратился в Музей изобразительных искусств, в отдел, занимающийся прикладными национальными искусствами. Попросил дать материал по национальной киргизской одежде. На меня посмотрели так, словно я свалился с Марса. «К нам японцы обращались по такому же вопросу, мы не смогли им ничем помочь. Нет у нас ничего». А я хотел узнать, чем отличаются женские головные уборы – элечеки в разных киргизских родах и племенах, проживающих в различных регионах нашей республики. Жаль, что старые традиции и искусства уходят. Ведь люди приезжают к нам, чтобы ощутить наше своеобразие, познать нашу жизнь. Мы разные – и это хорошо, – этим мы и интересны друг другу.

Указующий знак жезла автоинспектора – и Света послушно сворачивает к обочине. Правда, инспектор стоит на противоположной стороне дороги, а из машины Света, как обычно, не спешит выйти. Мол, тебе надо было меня останавливать, ты и подходи. Другие водители бегут к инспектору с документами, и он тут же направляет их к командиру. Тот принимает мзду, не выходя из припаркованного рядом авто. Картина напоминает конвейер. Только Света из него выпала. Инспектор искоса бросает на нашу машину тревожный взгляд. Наконец, тяжело вздохнув, тащится через дорогу к Светиной машине. Учитывая его габариты и далеко выступающий вперед живот, видно, что для него это тяжелое занятие.

Приоткрыв окно, Света еще издали кричит инспектору: «В чем дело?» На лице гаишника видно разочарование – женщина за рулем! Теперь инспектору понятно, почему его заставили оторваться от денежного потока и тащиться к нарушителю. «Вы нарушили правила, эдже, – нерешительно начинает говорить гаишник, – скорость превысили».

Света машет ему из окна, прикрывая платком рот: «Вы, пожалуйста, близко не подходите. А то заразитесь! У меня грипп». Инспектор тормозит на солидном расстоянии от машины и ждет, когда ему предъявят документы. Света, продолжая закрывать половину лица платком, словно паранджой, честными глазами смотрит на гаишника. «Я ведь не очень сильно превысила скорость?» – осведомляется она у мило улыбающегося ей инспектора. Тот уже понял, что денег ему не дадут, и думает, как бы побыстрее избавиться от этой женщины. Ведь на другой стороне дороги встал денежный конвейер. Он с явным сожалением провожает проезжающие мимо авто. Инспектор всем своим существом чувствует, как уплывают его родные денежки и с каким осуждением на него взирает командир из машины. Тот тоже остался не у дел.

«Вы ремень безопасности не пристегнули», – обреченно замечает гаишник, в его душе еще теплится огонек надежды, что хоть двадцатку эта дама ему даст. «Да он же меня душит! – возмущенно отвечает Света. – И потом, это же моя безопасность. Хочу – пристегиваюсь, а если не хочу? Я понимаю, что в правилах написано, а если я не могу?» Инспектор извиняющимся тоном говорит: «Вы, эдже, будьте, пожалуйста, осторожны». И с видимым облегчением гаишник заканчивает свое напутствие словами «Счастливого пути!» Ему, наверное, не впервой приходилось иметь дело с водителем–женщиной, и он предпочел с ней не связываться. Даже документы не проверил.

Однажды Света забыла дома свои документы. Дело–то, как вы понимаете, абсолютно житейское. Другую сумочку утром взяла, может быть, другую куртку надела. Да мало ли еще всяких причин. Что, только о документах женщина, собираясь утром на работу, должна думать? Тут, пока приведешь себя в порядок, как говорил один юморист – восстановишь лицо по черепу, больше часа уходит. Пока выберешь себе подходящий костюм, пять юбок и трое брюк перемеришь… А еще прическа, макияж. Успеть бы между делом кофе хлебнуть, цветы полить, кошку, крыс, собак покормить – голова кругом пойдет. С трудом себя в зеркале узнаешь. Так, только части лица замечаешь: брови, нос, шею и так далее. А просто в глаза себе посмотреть, остановиться на мгновение – некогда.