Форсаж - Колин Харрисон

— Ракеты «земля — воздух»! — и ревущее пламя охватило правую часть истребителя.

Самолет тряхнуло, зажглась аварийная панель.

Набрать высоту! Пламя разгоралось в электронной панели бомбометателя. Он активировал кнопку отсоединения бомб и ракет, освободив самолет от груза в шестнадцать тысяч фунтов. Бомбовая консоль понеслась к земле.

— Синий ведущий, у тебя возгорание. Вижу повреждение крыла.

Самолет качнуло, он потянул на себя ручку управления, пытаясь вернуть контроль над машиной. Если перекос крыла будет слишком сильным, самолет начнет кружить, словно веретено, и тогда конец. А если он катапультируется сейчас и живым долетит до земли, то местечко в «Ханойском Хилтоне» ему обеспечено. Ракеты, похоже, не задели топливопроводы, так что ставка на форсажный режим не так уж дурна. Но увеличение скорости увеличит нагрузку на поврежденное крыло. Он решил рискнуть.

— Синие! Включить форсаж, перейти на аварийный режим! Попробую протянуть как можно дольше. Второй, свяжитесь с Воздушным спасательным патрулем по радио, доложите, что происходит.

Он переключился на внутреннюю линию связи, чтобы поговорить с напарником, сидевшим сзади.

— Лэрри, попробую потянуть еще, поищу, где бы нам удобнее выброситься.

— Понял.

Он включил форсаж. Самолет рванулся вперед. Давай, давай, приговаривал он, унеси меня отсюда, давай дотянем до дома. Сияющий факел появился на хвосте ведомого, летевшего рядом. Вот так дела. Потом три красных лампочки замигали на аварийном щитке. Гидравлика теряла давление, в главной и вспомогательной системах течь. Без них управлять самолетом невозможно. Самолет не сможет маневрировать. Он летел на потерявшем управление самолете со скоростью тысяча узлов в час. Ревущее чудовище!..

— Синие. Гидравлика отказала. Проверьте координаты района. Буду катапультироваться.

Под ним проносились джунгли. Он нащупал кольцо катапультирования, расположенное между бедрами (при падении самолета увеличивается ускорение, и пилот не может поднять руки).

— Синий ведущий. Воздушный спасательный патруль оповещен.

— Приготовься, Лэрри.

Главная приборная панель погасла. Основная электросистема отказала. Возможно, он уже перелетел демилитаризованную зону. Ручка управления застыла в руках. Огонь проникал внутрь, через фюзеляж. Был ли под ним Южный Вьетнам? Если так, то шанс оставался. Он не узнавал очертаний гор. Скорость падала. Миля за шесть секунд. Внизу, мелькая, проносилась земля.

— Синий ведущий, синий ведущий, твое крыло отваливается, катапультируйся.

Он чувствовал, что дело с самолетом дрянь. Держись! Давай еще немного! На юг, за пределы демилитаризованной зоны! Каждые шесть секунд… теряли скорость, не кружись, только не закружись, он начал отсчитывать — один, два, три, четыре… нужно пригнуть голову во время катапультирования (несовершенство конструкции), рослым пилотам иногда отрезает голову… восемь… не долбануться бы обо что-нибудь при приземлении, можно запросто сломать руки… девять…

— Чарли, какого рожна…

Он отстрелил фонарь кабины. И затем катапультировался на скорости четырехсот узлов в час, сердце провалилось куда-то, плечи распластались по спинке кресла, трахею сдавило, воздух обжигал открытую кожу на запястьях и шее, крутил и переворачивал его. Рев, потом тишина. Сердце не поспевало за бешено вращающимся телом, казалось, что его кишки во рту. Оно продолжало нестись со скоростью сто узлов в час. Наконец кресло отстегнулось. С тихим шелестом раскрылся парашют, стропы натянулись, обхватив грудную клетку и бедра. Судорожными глотками он ловил разреженный воздух, чувствуя, что сердце начинает успокаиваться. О'кей. О'кей. На расстоянии мили он увидел свой «Фантом», который стремительно несся к земле, крутясь веретеном и оставляя за собой длинный шлейф дыма. Осмотрелся, ища напарника, с которым они катапультировались одновременно. Где же купол его парашюта? Ну же! Взглянув вниз, он увидел человеческую фигуру в шлеме. Пристегнутая к креслу, она камнем падала вниз. Парашют Лэрри не раскрылся. Боже!

Ему спускаться еще тридцать секунд. Он отключил бипер радиомаяка, сберегая батарею. Так северным вьетнамцам будет труднее его обнаружить, коль скоро они поблизости. Над лесом стелился легкий туман, в который он погружался, приближаясь к зеленому ковру земли. Сманеврировал стропами, чтобы приземлиться на небольшом холме, который, похоже, был недавно под обстрелом. Возможно, Воздушному спасательному патрулю знакома эта местность. Через несколько минут оставшиеся самолеты его Синего звена состыкуются с самолетами-заправщиками «КС-135», которые, как по ипподрому, кружили по овальной траектории в безопасном районе. После дозаправки они возвратятся и установят с ним радиоконтакт. Прилетят «Скайрейдеры» А-1 и АС-47 из Воздушного спасательного патруля на случай, если противник откроет зенитный огонь. Потом вертолет сядет прямо на холм, там его подберут свои. Иногда подобная схема срабатывала, но порой все шло наперекосяк. То у пилота отказывал бипер, то слишком рано темнело, то ломался вертолет, случались навигационные ошибки или мешал сильный огонь противника.

Ветер рвал стропы парашюта, стали видны деревья. Он напряг, а потом расслабил икры, готовясь к приземлению. Холм быстро мчался на него, предстояло где-то спрятать парашют. Неожиданно он заметил отблески солнца на винтовках вьетконговского патруля, который прокладывал себе путь в густой растительности. Их интересовал не только сбитый летчик, вьеты хотели занять выгодную позицию, чтобы вести огонь по воздушным целям и помешать спасательной операции. Они запросто могли использовать бипер погибшего пилота, чтобы завлечь в ловушку спасательную команду. Он видел, как один из вьетконговцев наблюдал за ним в бинокль, указывая другим, в каком направлении следует идти.

Он приземлился, перекатился, сделал кувырок и вскочил на ноги. Сорвал шлем, но не смог сразу вылезти из громоздкого противоперегрузочного снаряжения и потратил драгоценную минуту, оставаясь на открытом пространстве. Отстегнулся от строп и побежал к кромке холма, таща парашют за собой. Нашел небольшой овражек, заросший лианами, и, извиваясь, заполз в него. Затаился, обливаясь потом, среди листвы, оглушенный гулом насекомых. Взглянул на часы, нервно охлопал пистолет. Похоже, у вьетконговского патруля возникли трудности, пока он продирался сквозь заросли, или же тот затаился, выжидая начала спасательной операции. В десяти ярдах он заметил почерневшую воронку, похоже, от шальной ракеты или минометного залпа. Если начнется перестрелка, это куда лучшее укрытие, чем листья и лианы. На четвереньках, работая руками и ногами, он начал карабкаться через корни и скатился в эту воронку.

Там лежало обугленное тело, — глаза выжжены. Судя по сандалиям, северный вьетнамец. Ну что ж, дружище, подумал он, валяешься тут — и хрен с тобой. Воздух был горяч. Такая тишина. Похоже, оставалось только сидеть и ждать. Он опять взглянул на часы. Подумал о Лэрри. О его жене. Представил седан ВВС, из него выходят два офицера — жены понимали, что означало их появление. Элли прошепчет: «О нет». Затем высоко в небе он увидел «Фантомы». Включил бипер. Они будут кружить на высоте примерно шести тысяч футов, направляя вертолеты и самолеты прямо к его холму. Винтовой самолет Воздушного спасательного патруля со скрежетом пролетел над джунглями, уродливый, тупоносый летательный аппарат. Его круг — небольшого радиуса на высоте около двух тысяч футов, он займет средний ярус спасательной операции.