Валентинов день - Джейн Фэйзер

— Думаю, леди Грэнтли, Эмма уже это сделала.

— Эмма больше не хозяйка в этом доме, — изрекла ее светлость и вышла из салона. Муж извиняющимся взглядом посмотрел на Марию, пробормотал что-то насчет кларета и последовал за женой.

— Ну вот. — На щеках Марии расцветали два красных пятна. — Дожили.

— Не говорите, Мария. — Аласдэр оттолкнулся от книжного шкафа. — Чем скорее вы с Эммой устроитесь где-то еще, тем будет лучше для всех. — Он посмотрел на нее, и суровые черты его лица мгновенно смягчились. Глаза потеряли насмешливый блеск и потеплели. Он похлопал ее по плечу. — Нет нужды выслушивать распоряжения от герцогини. Хочет поговорить с экономкой — пусть вызывает ее сама.

— Да… конечно… вы совершенно правы. — Мария решительно кивнула. — Мистер Кричли, полагаю, перед тем как уйти, вы не откажетесь от бокала вина? Соблаговолите следовать за мной. — И она направилась к двери. Стряпчий собрал бумаги, кивнул Аласдэру и охотно поспешил за женщиной.

Аласдэр уселся на украшенный завитками стул, закрыл глаза и стал ждать. Он рассчитывал услышать Бетховена и не ошибся. Первые звуки фортепьяно показались мягкими, почти робкими — Эмма пытливо искала настроение. Но вот они окрепли, стали мощнее. Аласдэр узнал «Крейцерову сонату».

Он удовлетворенно кивнул. Оказывается, он разбирался в ней не хуже, чем прежде. Аласдэр поднялся и вошел в музыкальную комнату. Если женщина за инструментом и заметила его, то не подала виду. Аласдэр взял флейту с лакированного инкрустированного комода и встал рядом. Нежные звуки присоединились к звукам фортепьяно, но Эмма не удостоила его вниманием, пока они не кончили произведение.

Звуки сонаты замирали в воздухе, но пальцы Эммы по-прежнему лежали на клавишах.

— Как бы мне хотелось, чтобы мы не играли вместе так хорошо! — Слова показались криком из самой глубины сердца.

Аласдэр с минуту раздумывал, что ответить, но решил промолчать и положил флейту на столик с мраморной крышкой и золочеными ножками.

— Эмма, ты хоть представляешь, сколько ты стоишь?

— Нет. — Она повернулась на вращающемся табурете. — Знаю только, что много. А разве это имеет значение?

— Полагаю, что имеет, — сухо ответил Аласдэр. — Если ты об этом не задумывалась, значит, ты не тот человек, который может управлять подобным состоянием.

Эмма вспыхнула, вынужденная признать справедливость его слов. Но все-таки сказала:

— Однако Нед не поэтому оставил такое распоряжение, и ты это прекрасно знаешь.

— Сейчас ты стоишь несколько больше двухсот тысяч фунтов, — продолжал Аласдэр, не обращая внимания на ее замечание. — Ты очень богатая женщина.

— И ты собираешься сделать меня еще богаче? — Она поднялась со стула. — Но Нед не поэтому распорядился подобным образом. Согласен?

— Я не знаю, почему Нед так решил. — Тоном Аласдэр давал понять, что больше не хочет говорить на эту тему. — Но факт остается фактом. Так что давай перейдем к делу. Где ты собираешься жить?

— Во время сезона — в Лондоне. Где же еще?

— В самом деле, где же еще, — согласился он. — Хочешь, чтобы я тебе подобрал подходящий дом? Можно нанять…

— Я хочу купить дом, — резко бросила Эмма.

— Не думаю, что это разумно, — бесстрастно проговорил Аласдэр.

— Но ради Бога, почему? — Она вздернула подбородок, и ее глаза заблестели вызовом.

— Потому что тебе предстоит выйти замуж.

— Только не за тебя. — Эмма не совладала с собой и покраснела.

— Не за меня… Однажды ты мне уже дала это ясно понять, — холодно кивнул Аласдэр. — И я не возобновляю своего предложения.

Вот так всегда. Он ставил ее в неловкое положение. Эмма в упор посмотрела на Аласдэра.

— Но именно это подразумевал Нед, оставляя свое дьявольское завещание.

— Ты так полагаешь? Нед мне об этом не сообщал. — Он потянулся к шнурку звонка. — Шерри, мадеры?

Эмма поколебалась, но потом решила, что Аласдэр никогда не признает то, что они оба считали правдой. Да и какое это имело значение? Приступ гнева прошел, и здравый смысл подсказывал, что придется справиться с их общей неприязнью и с их общим прошлым и как-то выходить из создавшейся ситуации. И не важно, каковы были мотивы Неда.

— Шерри, — ответила она и наклонилась, чтобы согреть руки у огня камина, пока Аласдэр отдавал приказание появившемуся на звонок лакею. Молчание в музыкальной комнате затянулось. Эмма по-прежнему оставалась у камина, а Аласдэр прошествовал к окну. Шторы еще не задернули; было слышно, как под кряжем, на котором стоял дом, разбивались о берег волны.

Возвратился слуга с подносом и, поставив его на мраморный столик, вновь удалился.

Аласдэр разлил вино и подал бокал Эмме.

— Ты будешь носить траур… или предпочитаешь пренебречь условностями?

— У Неда никогда не хватало времени на условности.

— Справедливо. — Аласдэр пригубил шерри и пристально посмотрел на Эмму. — Будешь танцевать?

Она внезапно улыбнулась.

— Я не вальсирую. Нед терпеть не мог вальс. — На глазах девушки показались слезы, и она смахнула их рукой. — И еще он терпеть не мог плакс. — Ее голос дрогнул, и она поставила бокал на стол. — Черт возьми, Аласдэр, ну почему ему пришлось умереть?

Он подошел к ней, сжал ладонями плечи; его дыхание коснулось ее волос, и на секунду Эмме показалось, что вернулось далекое прошлое, когда он утешал ее, если она царапала колено, падала с лошади или получала взбучку в классной комнате. В этот миг взаимопонимания он тоже горевал и, в свою очередь, получал утешение.

Они прижимались друг к другу. И теперь все напоминало не давнее, а недалекое прошлое, которое Эмма поклялась не вспоминать. Но в эти мгновения она слышала биение его сердца, ощущала запах его кожи. Его тело было совсем рядом. Его руки скользнули вниз по спине девушки, он привлек Эмму к груди.

Мир покачнулся. Мысли Эммы путались в голове. Она вырвалась из объятий Аласдэра. Слезы моментально высохли.

— Сними для меня дом. — Голос ее сделался слегка хриплым. — К Новому году я хочу устроиться в городе.

— Как прикажете, мэм. — Аласдэр шутливо поклонился. В каждом движении его изящной фигуры сквозила явная ирония. — А когда устроитесь, мы подробнее обсудим ваши финансовые обстоятельства. — Тонкие губы тронула улыбка. — Уверяю, что не буду слишком сильно хвататься за завязки твоего кошелька.

Эмма стояла не шевелясь. Потом повернулась и тихо выскользнула из комнаты. Дверь без стука закрылась за ее спиной.

Аласдэр сел за фортепьяно и взял несколько аккордов — каждый пронзительнее предыдущего.

— Дом в самом деле превосходен, Эмма. — Мария развязала ленты шляпки и, обозрев большой салон на первом этаже, удовлетворенно кивнула. — Комнаты прекрасного размера, и меблировка намного лучше среднего уровня. Я так боялась, дорогая, что ты затоскуешь, если окажешься в более убогих условиях, чем те, к которым привыкла! Грэнтли-Хаус — бесподобное жилище, и Гросвенор-сквер — отличное место.