Возмутительно желанна, или соблазн Его Величества - Ольга Обская

— Это был подарок Тайлера?

— Да. Он надел его тебе во время обряда обручения. Это традиция. Когда невеста принимает подарок, она дает обет отныне хранить верность только этому мужчине. После обряда обручальное кольцо уже нельзя снять. Только жених может это сделать, если решит расторгнуть помолвку и отказаться от невесты.

— Что значит нельзя снять? Совсем никак?

Прирастает оно, что ли?

— Только если… применить особую магию.

Магию? Ну вот, еще один подвох. Полина попала не просто в другой мир, а еще и в магический мир? Это катастрофически усложнит ей жизнь. Ей будет гораздо труднее понять царящие здесь законы и правила. Хотя… не рано ли Поля паникует? Может, ей, наоборот, будет на руку присутствие магии? Уж если и можно как-то вернуться назад, то как раз при помощи магического ритуала. Придется только разобраться во всем этом.

Но для начала надо разобраться с кольцом.

— Ты не знаешь, зачем Элай… — Поля чуть не проговорилась, — зачем я сняла кольцо?

— Не знаю, — Одуванчик отвела глаза. — Ты в последнее время стала… — она осеклась. Руки взялись нервно перебирать ткань юбки.

— Я стала скрытной? — помогла ей Полина.

— Да. Ты ничего мне не рассказывала.

Хм. Почему Элайза не делилась с сестрой своими намерениями? Что-то тут не чисто. Зачем сняла кольцо? Передумала выходить замуж?

С этим обручальным кольцом оказалось совсем не так все просто. Глори рассказывала, а Полина диву давалась. Средневековая дискриминация какая-то. Жених может разорвать помолвку в любой момент, а вот невеста — нет. Во время ритуала помолвки применяется специальная магия, которая делает невозможным снять обручальное кольцо с пальца невесты без воли на то жениха. И обрученная обречена стать его женой без права передумать.

Есть, правда, одна лазейка — запрещенный магический прием, который разрушает кольцо. Но слава об этом приеме ходит дурная. Редкий маг возьмется за такое и не известно, что потребует в качестве платы. Девушку, которая решится на подобное, ничего хорошего не ждет — помолвка будет расторгнута с позором, а другого жениха она вряд ли дождется. Ни один приличный господин не захочет связывать свою жизнь с той, кто прибегала к запретной магии.

И вот спрашивается, почему Элайза решила распрощаться с кольцом? И сестре при этом ничего не объяснила. Если помолвка будет разорвана, обе девушки останутся без средств к существованию. Не могла она так поступить. Или могла? В общем-то, пока Полина ничего толком о характере Элайзы не знала.

В голове мелькнула еще одно предположение. А вдруг Элайза вообще ни при чем? Кольцо могло разрушиться из-за того, что в ее тело переместилась Полина. Магические законы были пока для Поли — темный лес, но логика подсказывала, что перемещение душ должно вызывать о-го-го какой всплеск магической энергии. Тут не только кольцо, а любые железки в округе могли расплавиться.

Ладно. Полина обязательно выяснит, что к чему. А пока нужно попытаться раздобыть дубликат кольца. Меньше всего Поле хотелось оказаться сейчас в центре скандала. Вот только терзали сомнения насчет ювелира. Захочет ли он впутываться в такую скользкую ситуацию. Все-таки речь не о простом украшении, а об обручальном кольце, которое разрушено, возможно, не без применения запретной магии.

— А почему ты думаешь, что господин Изиаль мне поможет?

Глори беспокойно заерзала на сиденье.

— Я надеюсь на это. У тебя с ним были особые отношения, — прошептала она, подавшись вперед. — Ты мне не рассказывала, но я догадывалась — ты работала на него какое-то время. До помолвки с господином Тайлером.

— Работала?

— Да, — Глори нервно сглотнула. — Ты тайно посещала его по ночам.

Тайная работа по ночам? У Полины закрались нехорошие подозрения.

— Это сейчас мы ни в чем не нуждаемся, благодаря господину Тайлеру. Но когда нашим опекуном был дядюшка, мы были сильно стеснены в деньгах. Очень сильно, — плечики Одуванчика понуро опустились.

Полине собственноручно захотелось придушить этого дядюшку. Каким бессердечным скотиной надо быть, чтобы позволить двум сиротам так бедствовать.

— Я ужасно переживала за тебя. Работать на господина Изиаля очень опасно. Это днем он обычный ювелир, а по ночам… — Глори тяжело вздохнула и еле слышно прошептала: — говорят, по ночам он принимает посетителей. Помогает решать разные проблемы… с помощью запретной магии.

Час от часу не легче. Сначала Поля заподозрила, что бедной девушке приходилось продавать себя этому ювелиру, чтобы иметь средства к существованию. А теперь выясняется, что Элайза была втянута в сомнительный бизнес подпольного мага. Но второе все же лучше первого. Хотелось верить, что этот господин с двойным дном поручал помощнице какие-нибудь невинные подсобные работы.

— Глори, а как ты узнала, что я работала на Изиаля, если я тебе об этом не рассказывала?

Одуванчик почему-то совсем сникла. Помолчала немного, а потом начала убитым голосом.

— Однажды я проследила за тобой. Мне покоя не давало, куда ты отлучаешься по ночам. Я заметила, как ты заходила в особняк господина Изиаля. С черного входа. На утро я не выдержала и спросила, зачем ты туда ходишь. Ты очень рассердилась, когда поняла, что я за тобой следила. Мы поругались. С того момента ты стала особенно скрытной.

Глори замолчала. Смотрела виноватыми полными слез глазами.

— Прости меня, Лайзи. Я плохая сестра. Я потом так раскаивалась, что расстроила тебя, — худенькая ручка потянулась к Полине, но не решилась дотронуться. Так и повисла безвольно и обреченно. — Я сделала это только потому, что очень волновалась за тебя. Прошу, не сердись.

Поля не могла выдержать этого горького сожаления на бледном личике. Она дотянулась до соседнего кресла, чтобы притянуть Одуванчика к себе, прижать осторожно и нежно. Господи, какая хрупкая. Она еще тоньше, чем кажется.

— Конечно, не сержусь, Глори. Ты замечательная сестра. Самая заботливая и преданная.

Наверно, Поля не имела права говорить от имени Элайзы. Неизвестно, что та на самом деле думает о сестре. Но сейчас ей было плевать. Им обеим: и Глори, и Полине так необходимы были эти слова.

Глори воробушком притихла в Полиных руках. В глазищах-блюдцах высыхали непролитые слезы.

До полуночи оставалось еще около часа, и Глори отлучилась на кухню, чтобы принести молока и печенья.

— Наша служанка Флиса по вечерам уходит домой, — накрывая на столик, рассказала Одуванчик. — С нами остается только наша гувернантка, госпожа Рикель. Она уже в почтенном возрасте. В последнее время сильно сдала. По большей части дремлет в своей комнате.