Любовь и долг - Гейл Мэлин

Когда в мареве палящего солнца показались золоченые шпили Витории, Дезирэ поставила на землю чемодан и расправила затекшие пальцы.

Долина Витории лежала перед ней, как великолепный изумруд, среди окружавших ее гор. Королевская дорога на Мадрид пересекала ее с северо-востока на юго-запад. К сожалению, в этот час она оказалась пустынной — ни одного экипажа.

Сняв перчатки, она подхватила чемодан и пошла дальше. Какой смысл жалеть себя? Этим ведь не поможешь.

Как часто именно это говорил ей дедушка. Всякий раз, когда она терпела неудачу, сэр Уильям настаивал на том, чтобы она пыталась снова и снова, пока не добивалась успеха.

— Хотя ты и дочь нищей эмигрантки, в тебе также течет кровь Кавендишей. Так что покажи характер, Энн.

Дед с бабкой отказывались называть ее Дезирэ. Несмотря на протесты Коринны Фонтэн, они называли девочку ее вторым именем. В детстве это не волновало Дезирэ — мало ли какие причуды бывают у взрослых. Только когда выросла, она поняла, что это был один из способов уменьшить влияние матери.

Гостиница в Витории, которую ей рекомендовали, находилась недалеко от главной площади. Она называлась «Белая Богородица», очевидно, в честь знаменитой статуи из яшмы, стоящей в нише над входом старой церкви Святого Михаила.

Дома в Витории были преимущественно каменные, многие — с эркерами. Совсем не таким она представляла себе испанский город. Если бы не жара, она вполне могла бы подумать, что вернулась в Англию.

Спросив дорогу, Дезирэ свернула на короткую улочку, но тут из дверей какого-то дома вышли двое мужчин и остановились, загородив дорогу.

— Извините меня, джентльмены. — Очевидно, где-то в подсознании всплыли предостережения Пьера о зверствах над французами, и она обратилась к мужчинам по-английски.

Тот, что был выше ростом, обернулся, и она увидела суровое, загорелое лицо, с тонкими черными бровями и такими же черными глазами. Взгляд незнакомца остановился на Дезирэ лишь на несколько мгновений, но она могла бы поклясться, что от него не ускользнула ни единая деталь ее внешности — от растрепанных светлых волос до пыльных кожаных ботинок.

Кивнув, он отступил назад, пропуская ее, но, пока шла по улице, она спиной чувствовала его сверлящий взгляд.

Гостиницу Дезирэ нашла сразу. Ворота были распахнуты настежь, и она поспешила укрыться в тенистом дворе, подальше от непонятно почему взволновавшего ее взгляда темноволосого незнакомца.

Во дворе Дезирэ встретила полная женщина в черном. Она была явно удивлена, что девушку никто не сопровождает. Дезирэ попыталась объяснить, что ей нужна комната.

В ответ женщина разразилась длинной тирадой на кастильском наречии.

— Извините. Я не понимаю. — Дезирэ стала мучительно вспоминать испанские слова, чтобы убедить рассерженную хозяйку в том, что она порядочная девушка.

— Не могу ли я чем-нибудь помочь?

Дезирэ обернулась на голос. Высокий испанец, тот самый, который привлек внимание девушки, появился словно из воздуха.

— Извините, но, насколько я понимаю, вам нужна комната.

От неожиданности Дезирэ растерялась. Его английский был безупречен.

Между хозяйкой гостиницы и незнакомцем вспыхнула короткая перепалка: женщина явно была против, но неожиданный покровитель Дезирэ совершенно очевидно привык, чтобы ему повиновались.

— Вам отведут комнату окнами в сад. Там вам будет спокойнее.

— Спасибо. — Дезирэ уже пришла в себя. — Вы очень добры…

— Разрешите представиться: Рафаэль де Веласко, — сказал он с легким поклоном. — А вы, сеньорита?

Значит, он заметил, что обручального кольца нет.

— Меня зовут Энн Кавендиш. — Дезирэ инстинктивно чувствовала, что не стоит говорить всей правды.

В те дни Испания и Англия были союзниками. Возможно, будет безопаснее взять фамилию отца, хотя Этьен, приезжавший в отпуск, жаловался, что испанцы известны своей ограниченностью и настроены враждебно ко всем иностранцам.

Рафаэль де Веласко безусловно, был очень привлекателен. Широкоплеч, но худощав и строен, — как говорится, мужчина в расцвете сил. Возраст Дезирэ не смогла определить. Может, тридцать? В его буйной шевелюре не было видно ни единого седого волоса, а смуглая кожа была гладкой. Красиво очерченный рот с пухлой нижней губой контрастировал с твердым подбородком, высокими скулами и носом с горбинкой.

Внешность аристократа, подумала Дезирэ, но одет как простолюдин. Похож на пирата, а манеры — джентльмена. Дезирэ терялась в догадках.

Размышления Дезирэ были прерваны появлением хозяйки гостиницы. У нее в руках был высокий кувшин и две глиняные кружки.

— Я приказал Консуэло принести вам еды. Пока ее готовят, — Рафаэль придвинул Дезирэ стул, — давайте присядем.

Почему она чувствует себя в его присутствии так неуверенно, недоумевала Дезирэ.

Она взрослая (ей уже исполнился двадцать один год) и самостоятельная женщина. После смерти матери она научилась вести дом и была хозяйкой на всех приемах, которые устраивал Этьен для своих друзей-офицеров.

Ей было гораздо интереснее говорить с мужчинами о лошадях, чем обсуждать моду с женщинами. Дезирэ оживлялась в кругу друзей брата. Она никогда не чувствовала себя с ними неловко или застенчиво. Возможно, это было следствием ее немного странного воспитания — дедушка относился к ней, как к мальчишке, и даже научил ее стрелять и ловить рыбу.

Короче говоря, ей нравилась мужская компания, но она не станет поощрять Рафаэля де Веласко, каким бы привлекательным он ни был.

Не потому, что он незнакомец. И конечно же, не потому, что он испанец, а значит, потенциальный враг ее страны. Она инстинктивно отгораживалась от его невероятного мужского обаяния. Пусть ей не удастся не думать о том, каково это будет — ощутить на своих губах его поцелуй, сидеть и пить с ним не следует!

С другой стороны, стол стоял в тени конского каштана, а у нее так устали ноги от долгой ходьбы, а губы пересохли от жажды!

— Вы не хотите отдохнуть, сеньорита? Или вы мне не доверяете?

— А следует?

— Неужели я признаюсь, что не следует? — Его глаза лукаво блеснули.

Его дерзость невольно рассмешила Дезирэ, но ей не понравилась его самоуверенность. Наблюдая, как он разливает содержимое кувшина по кружкам, она подумала, что он наверняка пользуется успехом у женщин. И она пожалела, что выглядит так неопрятно.

Глупости! Какая разница, что он о ней подумает! Через минуту он уйдет, и она никогда его больше не увидит.

Эта мысль почему-то привела ее в уныние.

Дезирэ взяла кружку и стала пить беловатую жидкость. Вкус был приятный, чувствовались лимон и корица.

— Очень вкусно, — сказала она. — А что это такое?