Человек, стрелявший ядом - Сергей Плохий

«Ваши предложения?» – спросил Сталин. У Судоплатова их не было, и ему дали время на размышления. Неделю спустя он представил вождю план внедрения агентов НКВД в ОУН, а через нее и в абвер.

Его собеседник думал явно о другом. Он предложил высказаться Григорию Петровскому, старому большевику-украинцу, приглашенному в его кабинет. По воспоминаниям Судоплатова, Петровский «торжественно объявил, что на Украине Коновалец заочно приговорен к смертной казни за тягчайшие преступления против украинского пролетариата». Конкретным основанием послужила роль Коновальца в событиях января 1918 года – командир сечевых стрельцов на службе Украинской Народной Республики подавил восстание на киевском заводе «Арсенал». Сталин поддержал Петровского такими словами: «Это не акт мести, хотя Коновалец и является агентом германского фашизма. Наша цель – обезглавить движение украинского фашизма накануне войны и заставить этих бандитов уничтожать друг друга в борьбе за власть».

Он не хотел сразу же приказывать Судоплатову ликвидировать Коновальца, но ничего другого не планировал. Когда молодой разведчик не угадал желание хозяина, помог Петровский – высказал идею и представил ее как исполнение приговора. Сама идея принадлежала только Сталину. Несколькими днями прежде Судоплатов говорил с Петровским в Киеве, и убийство не стояло на повестке дня. Теперь же ничто не мешало прямо инструктировать исполнителя.

– А каковы вкусы, слабости и привязанности Коновальца? Постарайтесь их использовать.

– Коновалец очень любит шоколадные конфеты, – ответил Судоплатов, который не раз сопровождал главу ОУН и подметил, что тот при первом удобном случае покупал коробку конфет.

Сталин велел обдумать это обстоятельство. Перед прощанием он спросил, правильно ли Судоплатов понимает политическое значение поручаемого боевого задания. Будущий киллер заверил вождя, что готов отдать жизнь ради выполнения приказа.

– Желаю успеха, – сказал Сталин и пожал ему руку.

Роль Коновальца в Гражданской войне позволяла представить планируемый теракт исполнением приговора, связи с абвером делали его устранение неплохим ходом на шахматной доске, а ярлык фашизма на Организации украинских националистов оправдывал убийство с точки зрения идеологии. Этот прием Советский Союз пустит в ход не один раз – радикальные, ультраправые идеи ОУН все же не привели к признанию ее членов фашистами в западном мире, однако Кремлю было на руку обозначать врагов именно таким образом. Сталин готовился к войне с Германией и хотел спутать противникам карты. Коновалец был обречен.

НКВД последовал совету вождя – умельцы смастерили бомбу в коробке из-под шоколадных конфет. Стоило положить куда-нибудь коробку горизонтально, как запускался часовой механизм – бомба должна была взорваться через полчаса.

23 мая 1938 года около полудня агент явился на встречу с Коновальцем в ресторан отеля «Атланта» в центре Роттердама. Вскоре Судоплатов ушел и в магазине тут же за углом купил для маскировки шляпу и плащ. Немного позже раздался хлопок, и люди побежали в сторону отеля. Убийца же направился на вокзал и сел в поезд на юг. Из Парижа в Москву он послал шифрованную телеграмму: «Подарок вручен. Посылка сейчас в Париже, а шина автомобиля, на котором я путешествовал, лопнула, пока я ходил по магазинам»11.

Из газеты Судоплатов узнал, что Коновалец погиб на месте. Сразу же после взрыва у агента дико болела голова, однако о содеянном он не жалел и, оправдывая его, в мемуарах писал: «Шла весна 1938 года, и война казалась неизбежной. Мы знали: во время войны Коновалец возглавит ОУН и будет на стороне Германии». Эта операция оставалась эталонным политическим убийством для нескольких поколений чекистов: элегантно, эффективно, политически выгодно. Как и задумал Сталин, после гибели вождя верхушка ОУН погрязла в раздорах. Через два года молодой и честолюбивый Степан Бандера возглавил радикальную молодежь и откололся от тех, кто хранил верность старому соратнику Коновальца, полковнику Андрею Мельнику. Бандеровская фракция оказалась намного мощнее, а вражда между ними и мельниковцами дошла до кровопролития и длилась долгие годы, заметно ослабив националистов12.

Убийство Коновальца прославило Судоплатова в кругах посвященных и дало толчок его карьере. Он оправдал доверие и во время Второй мировой – руководил диверсиями и ликвидацией важных фигур за линией фронта. После войны его таланты оставались так же востребованы. В сентябре 1946 года он проник в купе поезда, что шел из Саратова в Москву. Жертвой Судоплатова стал Александр Шумский, нарком образования УССР в 20-е годы. Обвиненный в буржуазном национализме, он провел много лет в тюрьме и ссылке, а теперь пожелал вернуться на Украину. Соучастником убийства был полковник Григорий Майрановский, начальник токсикологической лаборатории МГБ. «Ночью участники группы, возглавлявшейся Судоплатовым, вошли в купе, зажали Шумскому рот, после чего Майрановский ввел ему яд», – утверждается в материалах уголовного дела, возбужденного после смерти Сталина. Вскрытие не обнаружило следов кураре, который использовал убийца, и причиной смерти назвали кровоизлияние в мозг.

Год спустя от рук Судоплатова и Майрановского погиб Теодор Ромжа, епископ Мукачевской епархии (отдельной от Львовской митрополии грекокатолической церкви). Он возглавлял грекокатоликов Закарпатья, еще недавно принадлежавшего Чехословакии. По словам Судоплатова, МГБ стало известно, что Ватикан просит Великобританию и США о помощи униатам и тесно связанным с ними «бандитским формированиям». Ромжа оставался последним грекокатолическим епископом в СССР – наверху его посчитали угрозой. В феврале 1947 года украинский министр госбезопасности Сергей Савченко представил план убийства. В конце октября в бричку Ромжи врезался грузовик, но пассажир всего лишь попал в больницу с тяжелой травмой. Судоплатов и его «Доктор Смерть» закончили дело с помощью завербованной медсестры – она вколола епископу тот же кураре.

Воспоминания самого киллера и советские архивы указывают на то, что эти преступления совершались по прямому указанию Сталина. Никто другой не имел права обрекать на смерть будущих жертв секретной группы Судоплатова. Но вот предложения устранить кого-то подавали и другие члены советского руководства. Судоплатов пишет, что на расправе с Шумским и Ромжей настаивал Хрущев – первый секретарь даже инструктировал Майрановского, когда тот готовился выехать из Киева в Ужгород. Судоплатов упоминает телефонный разговор генерала Савченко, министра госбезопасности УССР, с Хрущевым, когда последний дал добро на убийство Ромжи. Правда ли это, неизвестно, но сомнений в том, что замысел преступления созрел в Киеве, нет. И доложить об этом в Москву могли только по личному указанию Хрущева13.