Библейские истории для взрослых - Джеймс Морроу

— Хочу видеть твоих братьев, — говорит она.

— Зачем? — Хам прикасается к горлу, вновь кровоточит крохотная, едва различимая ранка.

— У Сима и Иафета тоже свои роли.

Судовой журнал

24 июля 1057 года после Сотворения мира

Пропала наша шлюпка. Быть может, ее обрезала перед казнью проститутка. Не важно. Сегодня я пустил голубя, и тот вернулся с какой-то веточкой в клюве. Скоро наши сандалии ощутят под подошвами твердь.

Сыновья мои решили избавить меня от страдания видеть труп проститутки. Прекрасно. За шесть веков я повидал достаточно мертвых грешников.

Сегодня ночью мы будем петь, плясать и возносить хвалу Яхве. Сегодня мы отдадим на заклание наших самых жирных агнцев.

Жизнь восстанавливается. Прохладные спокойные ветры теребят волосы Шейлы, лучи солнца ласкают лицо. Прямо впереди по ясному небу плывут белые кудрявые облака.

Вдали замаячила точка, и Шейла, плывя по безбрежному океану, устремляет на нее взгляд. Что ж, весьма кстати. Запасов с «Эдема II» не хватило бы до конца недели, особенно после того, как у Шейлы проснулся ну просто волчий аппетит.

Она уже пять недель в шлюпке, а месячные не начинаются.

— И ребенок Хама — это только начало, — бормочет она, криво усмехаясь в сторону глиняного горшка. Пока что никаких признаков таяния льда; добродетельное семя Сима и Иафета, сцеженное сладострастными уговорами и под угрозой смерти, остается замороженным. Шейла украла достаточно спермы, чтобы заполнить младенцами всю Вселенную. Если все пойдет по плану, Яхве придется устраивать еще один потоп.

Точка вырастает и принимает формы птицы. Corvus соrах, как назвал бы ее старик.

Шейла признает, что ее замыслы грандиозны и даже помпезны. Но разве они невозможны? Она намерена стать родоначальницей гордого и дерзкого племени, народа, способного разгадать строение льда и загадку солнца, и у них не будет тяги к послушанию, как и у нее самой. Они будут плавать по размокшему миру до тех пор, пока не найдут идеальный континент, страну вечного света и шелковой травы, и она назовет ее так, как любой народ должен называть свой дом, — «Формоза», что значит «прекрасная».

Ворон слетает вниз и садится на горшок со спермой, и Шейла ощущает внезапный прилив радости, когда, протянув руку, берет из его острого, рыжевато-коричневого клюва оливковую ветвь.

Более трех лет мы пытались завести второго ребенка, вели себя так, как пара в одном из тех фильмов, которые можно взять напрокат, заглянув за шторку в видеосалоне Джейка, но ничего не получалось. Конечно, логика подсказывает, что второе зачатие должно быть не труднее первого. Ха! Мать-природа может быть коварной старой стервой, мы узнали это за двадцать с лишним лет фермерства в Центральной Пенсильвании.

Может, вы проезжали мимо нашего дома, фермы «Гарбер», что в двух милях от Ваалсбурга по шоссе 322? Клубника летом, яблоки осенью, рождественские елки зимой, спаржа весной — все это мы. Щенки таксы — круглый год. Продадим вам одного за три сотни долларов, с гарантией, что он или она будут любить детей, гонять кроликов с овощных грядок, и всегда с таким видом, словно обременены проблемами, которые гораздо серьезнее ваших.

Но тут доктор Бореалис заявил, что сможет, как он выразился, сделать матку Полли «более восприимчивой для репродукции», и мы воспрянули духом. Он прописал вагинальные суппозитории, капсулы прогестерона в оболочке масла какао. Вы храните их в холодильнике, но вот вы готовы использовать одну из них, и она тает во влагалище вашей жены, как драже «ММ» во рту. В тот же месяц мы забеременели.

И вот от радости мы не чуем земли под ногами. Все вспоминаем первый год жизни нашего сынишки, первые минуты после его рождения, то ощущение восторга от того, что просто решились, задумали и сделали, черт возьми.

Пришло время исследования околоплодной жидкости. Началось с того, что техник УЗИ показал живот Полли на мониторе, чтобы доктор Бореалис мог вести свой шприц прицельно и быть уверенным, что не проткнул плод. Мне нравился Бореалис. Он напоминал мне то полотно Нормана Рокуэлла, на котором внимательный пожилой деревенский доктор, этакий толстый коротышка, выслушивает стетоскопом куклу маленькой девочки.

Мы с Полли ждали девочку.

Как ни странно, плод никак не попадал в фокус. Или, если это он был в фокусе, то на плод он похож не был, это уж точно. Я был ужасно рад, что Полли не видела изображения на экране.

— Сбой в аппаратуре? — предположил техник УЗИ, напряженный и неулыбчивый юноша по имени Лео.

— Не думаю, — растерянно пробормотал Бореалис.

В баскетбольной команде «Ниттанийские львы» Пенсильванского колледжа я был центровым, и, черт меня возьми, наш ребенок сильно напоминал баскетбольный мяч.

Или, возможно, футбольный.

— Как она? — поинтересовалась Полли.

— Вроде круглая, — ответил я.

— Круглая, Бен? Что ты имеешь в виду?

— Круглая, — повторил я.

Лоб Бореалиса наморщился, покрылся такими глубокими бороздами, что хоть кукурузу сажай.

— Не нервничай, Полли. И ты тоже, Бен. Если это опухоль, она, вероятно, доброкачественная.

— Круглая? — переспросила Полли.

— Круглая, — подтвердил я.

— Так или иначе, будем брать пробу, — обратился доктор к технику Лео. — Возможно, в лаборатории смогут найти объяснение.

Ну вот, Бореалис сделал Полли местную анестезию, затем ввел шприц, и на телевизоре появилась игла, тыкавшаяся вокруг нашего плода, подобно щупу, который пытаются всунуть в движок «шевроле». Словно это было самое обычное исследование околоплодной жидкости, доктор осторожно проколол плодный пузырь, хотя чувствовалось, что он не примирился с ситуацией, да и я выглядел довольно жалко.

— Круглый? — снова переспросила Полли.

— Верно, — подтвердил я.

Чуть позже, когда я собирал в саду джонатан — бывшему баскетбольному центровому не нужна стремянка, — Аса, наш одиннадцатилетний рыжеволосый викинг, подбежал ко мне и сказал, что звонит Бореалис.

— Мама спит, — объяснил сынишка. — От лекарств всегда такой усталый, да?

До кухни я летел пулей. Схватив трубку, я засыпал доктора вопросами: «Все ли в порядке с Полли?», «Что это, беременность?», «Планируется ли операция in utero[3], чтобы исправить положение?»

— Во-первых, — прервал меня Бореалис, — СА-125[4]у Полли всего девять, так что это, вероятно, не злокачественное.

— Слава богу.

— И хромосомный показатель в норме — сорок шесть, насколько помню. Удивительно, что у нее вообще есть хромосомы.