Испорченные сказания. Том 2. Бремя раздора - Ксен Крас

Предательство Бладсвордов подкосило веру народа, но не смогло сломить самого лорда.

Да, он оставил там, у стен замка, где прятался от смерти Хагсон Глейгрим, почти треть людей, что хотели отбить младшего из рода. Скорее всего, Раял потерял и брата.

Зейир Флейм, отец Дарии, что осаждал Кеирнхелл и вступил в сговор с лордом Мортоном, пожелает убить обидчика дочери, и Раял ничем не сможет помочь. Вассалы вскоре подойдут, войско пополнится новыми, свежими, еще не уставшими от битв людьми, но против союза двух родов этого слишком мало.

Однако могут помочь другие люди. Мертвые.

Всего полсотни мертвецов, что смог поднять лорд-правитель Глейгрим, позволили его подданным сбежать. Пятьдесят человек ввергли врагов в панику, вынудили атаковать своих же, чтобы сбежать как можно дальше. Представить, что произойдет, подними лорд сотни, а то и тысячи, было сложно. Но Раял верил, что справится, и это – его единственный шанс. Ничего другого ему не оставалось.

Его народ перешептывался, и правитель Глейгрим понимал их – легенды и глупые слухи стали правдой. Его боялись. Он бы и сам поседел от ужаса на их месте и потому никого не осуждал. Да и зачем?

Люди стали избегать его – попадаться на пути тому, кто поднимает мертвецов, не хотел никто. Правителя звали потомком Проклятого короля, весь его род обвиняли в темной магии, считали, что все представители Династии отлучены от Богов. Некоторые предпочли сбежать и переметнуться к Флеймам, некоторые пожелали уйти к Редглассам или на север и служить тем лордам, что были обычными смертными людьми.

Если Раял воплотит свое желание в жизнь, то не будет иметь значения, сколько живых бьется за него. Даже в последние годы, что считались лучшими и наименее кровопролитными, произошло столько смертей, что ряды войска достаточно пополнятся.

Но лорда Глейгрима волновал еще один вопрос – если сказки для детей про его род оказались правдой, быть может, он не единственный такой?

Про Флеймов, Старскаев, Бладсвордов, Форестов, про все древние семьи говорили много того, что не поддавалось никакому объяснению. Если задуматься над слухами, принять во внимание даже самые безумные предположения и освежить в памяти легенды, быть может, тогда и в самом деле можно будет получить представление о том, что ждет королевство?

Разумеется, в первую очередь Глейгрима интересовали Флеймы. Было важно закончить войну, пока она не перешла в массовую. Леди Эббиана не прекращала заваливать родственника письмами и желала присоединиться. Она не могла пойти против мужа и сердилась на него.

А Раял понимал, что лорд Холдбист прав. Разумеется, хотелось бы получить поддержку северян, однако, вступи они в войну теперь, все грозило превратиться в сражения большинства Династий, а быть может, и всех разом. И тогда в Ферстленде настали бы плохие времена.

Поэтому первым делом, вернувшись и еще толком не успев прийти в себя, правитель отправился к пленнику.

Верд Флейм, наследник рода, был ценным заложником. Кроме этого качества, он оказался еще и хорошим человеком. Раял начал вести свои беседы с сыном Дарона потому, что надеялся убедить его – они не враги и воевать им незачем. Он думал, что сумеет через молодого мужчину повлиять на правителя Флейма. Кроме того, было любопытно познакомиться с тем, кто в будущем станет главой соседних владений.

Со временем он понял, что Верд напоминает ему Хагсона, с одним различием, что влияло на все впечатление, – Флейм не был непроходимым и неизлечимым упрямцем. Да, пленник был наглым, пожалуй, чрезмерно эмоциональным, даже истеричным, взрывным и капризным. Лорд Верд поначалу утомлял, но после проявил и другие свои качества. Двадцатилетнему сыну противника, по мнению Раяла, не хватало цели жизни и родительского напутствия, гласящего, что, кроме желаний и развлечений, у наследника должны быть и обязанности.

Также лорду Флейму не хватало образованности – либо его плохо обучали, либо он сам не желал ничего учить. Он казался эгоистичным, а по первому впечатлению – еще и ведомым. Он имел свое мнение, но, что поражало Раяла, не стремился доказать его никому. Верд знал, что он делает, что думает, как относится к чему-либо, но ни разу не настаивал, не доказывал с пеной у рта, а предпочитал махнуть рукой и остаться при своем. Подобное поведение отличало его от большинства тех лордов, с которыми правитель имел удовольствие общаться на балах и пирах.

Совершенно отличный от самого Раяла, Верд походил на леди-мать Дейяру Глейгрим. Может быть, именно непохожесть противников и делала беседы увлекательными.

– Вы победили, милорд Раял?

Вместо приветствия Верд предпочел сразу перейти к делу, стоило врагу его семьи заявиться к нему в покои. Оно и понятно – он переживал за родню.

– Нет. Хорошего вечера, милорд Флейм.

– Снова Флейм? Если вы проиграли, но вы здесь, то вас отпустили?

– Не совсем. Мы бежали с поля боя.

– Как трусы? Не похоже на вас.

– Мне безгранично приятно слышать от вас столь лестные слова, однако позвольте поинтересоваться, когда вы…

– Опять вы, милорд Раял, меня утомляете! Ваша речь ужасно скучна! – Довольно быстро правитель привык, что пленник постоянно перебивает его, и понимал, что станет скучать по этому.

– …когда вы успели узнать меня достаточно хорошо, чтобы не считать трусом?

– Я знаю одного труса очень хорошо, чтобы понимать, похожи вы на него или нет.

– И кого же?

Верд замолчал. Он ковырял щепкой под ногтями, вычищая из-под них грязь, и, судя по тому, как напрягались мышцы его лица, думал. Хозяин замка не мешал и терпеливо ждал, пока лорд Флейм найдет что ответить, или, как нередко бывало, перескочит на другую тему.

– Себя.

На лице Раяла, обычно не отображающем ничего, кроме усталости, появилась гримаса удивления. Он усмехнулся:

– С нашей первой встречи вы стали поразительно самокритичным.

– Вы лишили меня девок, вина, охоты и всех, кто с удовольствием глядел мне в рот и веселил по первому слову. Вместо этого у меня были книги и целая вечность в одиночестве – ничего, кроме как размышлять, мне не оставалось. И читать, да.

– Я, безусловно, рад, что вам понравилось чтение.

– Ты сюда пришел светские беседы вести о пользе книг или поговорим наконец начистоту?

Вот и все. Вежливости Верда и его умения держать себя в руках хватило лишь на пару минут. Это было существенно больше, чем при их знакомстве, – положительная динамика не могла не радовать.

– Чего молчишь? Что там с осадой? Спас своего братца?

– Мне сложно вспомнить, когда мы перешли с вами на общение, присущее друзьям, но допустим, что это уже случилось. Мой брат, милорд Флейм…

– Флейм, Флейм, Флейм… Мы не на королевском приеме!