Призрак музея - Клайв Магнус

не соскользни!

Девочка начала взбираться, пока не достигла выхода, прикрытого чугунной крышкой. Осталось сдвинуть её.

– Тяжёлая, – пробормотала Лиза. – И скользкая, как улитка.

– Прости, милая, но тебе придётся научиться.

Девочка упёрлась головой и попыталась приподнять крышку. И та поддалась, дневной свет проник в колодец. Наконец отверстие позволило Лизе вылезти наружу.

Девочка оказалась во дворе. На неё глядели двенадцать окон и дверь запасного выхода.

Рядом с люком стоял легковой автомобиль «Шевроле» тёмно-голубого цвета, чьё правое переднее колесо срочно нуждалось в подкачке. В левом верхнем углу лобового стекла хозяин машины наклеил цветной стикер с изображением британской короны.

– Стоянка автомобилей!

– Это «шевроле» Билла Розетти. Директор разрешает ему оставлять машину на ночь, дал ключ от ворот.

Лиза повернулась к призраку.

– Слушай, я не спросила: тебе можно появляться на улице? Солнечный или лунный свет тебе не повредит?

– Я не вампир! Скажу правду: на солнце меня плохо видно. Но хорошо слышно!

Девочка принялась закрывать лаз.

– Позволь помочь! – произнёс Джон Харди.

– Я справлюсь…

Лиза ловко поставила чугунную крышку на место, будто занималась этим ежедневно.

Призрак вытаращил глаза.

– Ты такая сильная! – уважительно заметил он.

– Я спортсменка. Всё, я пошла…

– Я буду скучать!

Весь оставшийся день призрак в нетерпении носился по музею. Посетителей не было, а время тянулось долго. Несколько раз проходил Уолтер.

– Зданию нужно обновление, – бурчал мужчина. – До каких пор можно заделывать дыры? Замазываешь, а они появляются вновь, как тараканы из пакета с сахаром. Я спрашиваю, когда выделят деньги на нормальный ремонт, а мне отвечают, что нужно подождать. Музей рухнет, и туристы будут приходить на развалины.

Призрак стоял в стороне и смотрел, как работает мастер. Какое-никакое развлечение.

Лиза пришла, когда стемнело. Она воспользовалась подземным ходом, на этот раз девочка действовала уверенно.

– Всё спокойно? Сегодня грабителей не будет?

– Окна закрыты, так что муха не залетит. Как дела?

– Я успела на вторую половину третьего урока. Шла математика, и мы проходили новую тему. Так что всё хорошо.

Девочка и призрак уселись на кровать с пурпурным покрывалом.

– Я так рад нашей встрече, – Джон Харди снова вернулся к щенячьим нежностям. – Ты вдохнула в меня жизнь! Это волшебство!

– А что, если тебе стать горожанином?

– Это как?! – вытаращил глаза призрак.

– Предстань перед людьми, объясни, что никому не желаешь зла, хочешь дружить и приносить пользу.

– Что ты! – воскликнул Джон Харди. – Я боюсь думать об этом, хотя хочу жить среди людей.

– Если поразмышляем, – произнесла Лиза. – то придёт полезная мысль. А как ты разбогател.

– Я был назначен наместником Ост-Индской компании в индийском штате, и входил в число акционеров. За год в Индии возможно сколотить огромное состояние.

Девочка повела носом.

– Пахнет дымом.

– Я не чувствую. – Мы, бестелесные существа, не владеем обонянием, только видим и слышим. Да ещё болтаем. А как сильно пахнет?

– Чувствительно.

– Я посмотрю, что происходит… – сказал призрак.

Он вернулся через полминуты.

– Горит с четырёх сторон, это поджог.

– А где пламя?

– В подвале. В отдушины напихали ваты, дощатых обрезков и подожгли.

Вскоре по залу начали медленно расползаться белые облачка. Лиза торопливо набрала номер 112, а когда на том конце ответили, она выпалила в трубку:

– Горит городской музей! Это поджог!

Внезапно девочка начала кашлять.

– Что с тобой?

– Я не могу дышать!

– Быстро уходи! Поднимайся на второй этаж!

Лиза сделала шаг к лестнице, но внезапно упала на пол. Дым заполнял помещение.

Джон Харди склонился над девочкой и отчаянно пытался придумать, как ей помочь, но ничего не приходило в голову.

– Милая! Посмотри на меня, я прошу тебя! Я не переживу, если ты покинешь меня. Что я говорю!

Лизу продолжал душить жестокий кашель. Призрак беспомощно оглянулся.

– Что делать?!

Он уставился на окна, там гулял свежий воздух, полный жизни и свободы.

– Я спасу тебя!

Джон Харди выпрямился, направил руки на окна, нахмурился и надул щёки.

Оконные стёкла с оглушительным треском вылетели из рам, и осколки посыпались на тротуар. Ночной воздух ворвался в помещение, а дым начал выходить наружу. Призрак вернулся к девочке. Он протянул к ней руки, силой воли поднял захлёбывающуюся от кашля Лизу, вынес на улицу и бережно опустил на землю.

Девочка резко вдохнула и задышала часто-часто. Джон Харди снова склонился над ней.

– Больно…

– Что?

– Грудь сжимает тисками… Я забыла сказать, что у меня астма. Никто об этом не знает, и не должен! Приступ закончится. Никому не говори, что у меня…

– Кому? Быстрее вставай и беги! Нельзя, чтобы тебя видели!

– Куда мне бежать?

– Домой.

Девочка поднялась на ноги и пошла прочь. Потом она обернулась и тяжело дыша произнесла:

– Я вернусь.

«Упрямая», – покачал головой Джон Харди: «Милая Лиза!»

Приехали три пожарных расчёта. Укротители огня развернули шланги.

Директор Питерсон с замиранием в сердце смотрел на борьбу с пожаром. Теперь он не жаловался на то, что его подняли с постели среди ночи.

Когда пламя потушили, командир расчёта подошёл к директору.

– Мы вовремя приехали, господин Питерсон, – сказал он. – Музею ничего не угрожает, огонь не успел дойти до внутренних помещений.

Машины разъехались, а Питерсон остался в окружении зевак, они собрались посмотреть на пожар. Джон Харди мрачно наблюдал за толпой бездельников и ворчал:

«Жалкие людишки! Вам бы понравился другой сценарий – здание в огне, языки пламени жгут небо, окна взрываются с оглушительным грохотом, куски стен вываливаются и рушатся на асфальт, и всё это заканчивается печальным видом руин и струйками дыма, как на горящих торфяниках. А вместе с домом исчезаю я, но никто из вас этого не заметит, потому что вы не знаете, как я был одинок, как сбылась моя мечта – обрести друга и как горько мне будет потерять его!»

Облегчив таким образом душу, призрак принялся подслушивать директора.

– Интересно, кому надо делать поджог, – ворчал Питерсон. – Голову оторвать за такое!

– Прекрасно вас понимаю, – произнёс человек в костюме с галстуком. Он держал в руке чёрный портфель.

– А вы кто такой?

– А я тот, кто будет вести дело о поджоге, меня зовут Уильям Харрис, – произнёс Чёрный Портфель и вытащил тёмно-серую книжечку. – И начнём с вас, господин директор.

– А я при чём? – возмутился Питерсон. – Вы считаете, что это моих рук дело?

– Выясним, – кивнул человек в чёрном. – Завтра утром я приду к вам в гости.

– Встретимся в кабинете и спокойно поговорим.

– Последний вопрос, – произнёс Харрис, – вы кого-нибудь подозреваете?

– Нет.

– У вас впереди ночь, чтобы подумать.

На следующий день музей закрыли для посещения, Уолтер закрывал окна фанерными листами.

Утром пришёл Харрис, чтобы осмотреть залы