Где наша не пропадала! - София Ваго

Мы положили мои пожитки на пол и пошли за орудием возмездия. Покопавшись на балконе, я вручила его Асе, ибо сил у меня уже ни на что не было.

— Всё в твоих руках! — дала ей напутствие.

И тут понеслось … Сначала она подключила свой смартфон к колонке в зале и врубила на полную мощь зажигательную русскую песню Питерской группировки, называвшуюся: “Ехай-на..уй”. На мой вопрос “Зачем”, она ответила: “Это гимн мести Гондонио”. И вот, под весёлый мотивчик русской души, она направилась к рабочему столу Игоря, на котором стояли несколько экранов.

— За тебя, дорогая! — и с непередаваемым диким кличем она влупила битой по технике. 

— Там ещё ноут на выдвижной подставке, — подсказала ей, как только она разделалась с мониторами. 

— Агаааа … — протянула она и, раскрыв ноут и положив его на пол, она парой ударов привела его в негодность.

— Подожди-ка, где-то здесь должен быть жёсткий диск муженька, на котором он хранит всю документацию по своей фирме,  — порывшись в столе, я нашла его,  — надо взять, он очень ценен. Вдруг эта Скотина начнёт артачиться при разводе.

— Умно и дальновидно! — она обняла меня, — А теперь пойдём и разнесём ему бар!

— А пошли!

И мы таки сделали это. Правда, сначала Ася выбрала себе пару бутылок элитного алкоголя, а вот потом уже осуществили “сухой закон” в действии.

Выключив музыку, мы, довольные друг другом, пошли на выход. Биту положили посередине коридора, она выступила в роли немого укора. Выходя из квартиры, я обернулась и мысленно попрощалась с этим местом. С тихим “Спасибо” повернула ключ в замке и на первом этаже закинула его в почтовый ящик.

— Машина далеко стоит? — распахивая дверь подъезда, спросила я.

— Нет, на углу.

Кое-как дотащив баулы до Асиного вольво, мы забили багажник до завязки. 

— У меня вопрос: зачем мы вывезли продукты? Пускай подавится! Мы что, еду не купим? — она включила радио и взялась за ремень безопасности.

— Это, Асенька, должен был быть ужин-сюрприз для этого Гадёныша. Он же детей собрался заводить! — я треснула рукой по бардачку от досады.

— Нееееееееет?! — не веря протянула подруга, — Вот сукин сын! Жаль его дома не оказалось, я бы ему лоботомию палкой сделала! 

— Отметим сегодня с тобой мой новый статус “женщина в процессе развода”. Приготови … — я запнулась и оглянулась, — Чёрт! Он приехал! Ася, газу до отказу!

— Может хоть перцовым баллончиком ему брызнем в лицо, а? Жалко его без увечий оставлять.

— Трогай!

Мы сорвались с места.

Жопкой-жопкой, и Ася, на своём новеньком мощном автомобиле аки опытный шумахер на скорости вырулила на трассу, чуть на сбив чёрный гелентваген. 

— Тупая блондинка! Насоса... — послышался сиплый мужской голос из “чуть ли” не пострадавшей машины. 

— Чё вякнул!? — Ася резко вырулила к тачке с Кавказским содержанием, опустила МОЁ окно, и, жуя жвачку, выкрикнула с улыбкой, — Пососи у рыбы!!! — показала аккуратной ручкой жест мужской силы. А после мимо моего носа пролетела жвачка. Та самая. Что только что была во рту у Аси. Прямо в бороду явно строгих правил мужика за рулём.

— Выкуси-накуси! - добавила Ася, и, звонко засмеявшись, вжала тапку в пол.

Я вцепилась в кресло. Посмотрела на свою лучшую подругу. А ведь наша дружба тоже началась с её отшибленного инстинкта самосохранения...

***

Были лихие девяностые и мы учились с Асей в одной параллели 33 средней школы города Москвы. К слову, мы даже жили в одном доме, на одной лестничной клетке. Однако, мы существовали в настолько разных мирах, что друг друга не замечали. Ася была популярна среди мальчишек, девчонки ей завидовали и всячески пытались походить на неё. В манерах, жестах, способе флиртовать. Но получалось слабо. Не то, чтобы у нее была богатая семья, но мама-прокурор создавала ореол вседозволенности и возможности порешать любой вопрос. Поэтому у Аси была врожденная и даже некоторая породистая наглость, смешанная с бесстрашием. А это очень падкое на внимание других свойство личности.  

Я же была скромной и необщительной. Мама — учитель математики. А папа — неудавшийся бизнесмен алкоголик. Для меня было за радость, если отец не приходил домой; либо приходил в настолько пьяном угаре, что заваливался спать на пороге квартиры. Жили мы в основном на мамину скромную зарплату. Но в один прекрасный день, отец, вдохновившись успешным опытом других — решил отправиться за границу, за шубами. Так как он не любил играть по-маленькому. Он занял много. И поехал покорять Турецкий рынок. На таможне его задержали. Товар отжали. Посадили в тюрьму. Чтобы его выкупить из турецкой тюрьмы — мама отдала последнее. Мы продали всю мебель. Через пару недель он вернулся. Пьяный в хлам. Загорелый. Радостный. Он зашёл в квартиру, сел за кухонный стол, посмотрел на меня, на мать, а дальше сказал матери: 

— Светк, в общем бизнес не пошёл. Мне надо деньги возвращать. Давай Ирку отдадим им, — он на полном серьёзе сказал это моей матери, —  Они ей всего лишь одну почку вырежут и всё! Мы квиты! — и он пошёл ко мне, схватил за руку и начал тащить из кухни.

— Ты в край ах...ел!!!! Быстро её отпустил! — она взяла кухонный нож, — Я тебя прикончу, мразь, и не пожалею!

— Светк, ну всё же нормально было! Мы новую с тобой Ирку сделаем! Всё равно от этой пользы как от козла молока, — я с силой отбрыкивалась от борова-отца, — А тут хоть за СЕМЬЮ постоит! 

— Сука, отпусти её быстро! Я долго терпела это дерьмо, но сейчас я готова… — и мама замахнулась ножом.

Отец отпустил меня, перехватил у мамы нож, быстро развернул его, и всадил. Маме в сердце.

У меня свело горло от страха и боли. Я рванула к маме, в горьких слезах. задыхаясь. С дрожащими руками постаралась дотронуться до рукоятки ножа. Но меня с силой схватили за волосы и поволкли из квартиры. Я не могла даже закричать, голосовые связки отказали. А он тащил и периодически бил меня за то, что из-за него теперь Светка не будет ему жрать готовить. 

Где-то на третьем лестничном пролёте, когда я уже была фактически в бессознанке, я вижу Асю. Отец отшвыривает её в сторону, чтобы пройти “с товаром”, и продолжает тащить меня вниз. Я безмолвно кричу Асе о помощи. Слёзы текут рекой по щекам. Она стоит. Молчит. Смотрит на нас. Я теряю всю надежду на хоть какой-то шанс выжить, но  только мы спускаемся на новый лестничный пролёт — как я слышу удар стекла, а дальше капли горячей солёной крови капают мне на лицо. Тело падает.

— Всегда хотела так сделать! — я разжимаю глаза, и вижу перед собой Асю с “розочкой”. Поворачиваю голову — вижу отец лежит в луже крови. Я смотрю на неё широкораспахнутыми глазами, а далее резко встаю и со всех ног мчу в квартиру. 

Мать лежит и медленно умирает. Мои слёзы градом падают на пол. Я сгребаю все тряпки, которые только возможно, прикладываю к сердцу матери. Двигаюсь слишком медленно. Быстрее! Быстрее! Бегу к  телефону, набираю “03” — девушка на проводе спрашивает, чем помочь, а я не могу и слова сказать. Бросаю трубку, сталкиваюсь в дверях с Асей, беру её за руку и быстро веду к телефону. Она не понимает. Я жестом показываю, что не могу говорить. Она тупит. Веду её на кухню. Она присаживается на корточки, подносит два пальца к артериям на шее, поворачивается и мотает головой.