(не) твоя тайна, или Разбуди мою страсть - Вероника Касс

После того как я попросила ненадолго отойти дежурного, набрала короткий номер для связи с нашей заставой, свет на которой к этому времени уже восстановили. Правда, отключали периодически, но сейчас мне повезло.

— Прапорщик Курков….

— Тош, как хорошо, что ты в дежурке.

— Привет, Вика, говори быстро, мы тут зашиваемся.

— Марина, — спешно протараторила я.

— Что?

— Марина Спицина, так она подписана в телеграм.

— И что?

— Ты ее знаешь?

— А что? — осторожно спросил он, а меня словно наотмашь ударили.

— Не уходи от ответа.

— Я не понимаю сути вопроса.

— Она говорит, что беременна.

— Что?

— От тебя.

— Да ну нафиг, — протянул Антон.

— Тоша?

— Не верь Вика, это все гон.

— То есть ты с ней не спал?

— Нет.

— Сто процентов?

— Слушай, Вика, я тебе уже ответил! Что ты начинаешь прикапываться ко мне?

— И ты можешь поклясться здоровьем того нерожденного ребенка? — Господи, прости меня за то, что я сказала такую кощунственную вещь.

— Вика! — прорычал Антон, он всегда реагировал так на любое обвинение, особенно когда был виноват — в таком случае он злился вдвое сильнее.

— Поклянись мне, что это не твой ребенок!

— Я не знаю! — заорал он так, что если бы я смогла, то оглохла бы, лишь бы не слышать этих слов. — Не знаю я! Довольна? Довольна, я тебя спрашиваю? Да какого хуя ты вообще в мой телефон полезла? Кто тебе разрешал?

Я поднялась с места, заткнув рот ладонью, прижала трубку к груди и случайно поймала растерянный взгляд вернувшегося дежурного. Я хотела ему что-то сказать, но получались лишь бессвязные всхлипы. Тогда, отпустив телефонную трубку, будто она была вымочена в серной кислоте, я выскочила на улицу, как была, без шапки. Добежала до курилки и начала курить одну сигарету за другой. Надеясь успокоиться, надеясь наполнить себя изнутри хотя бы губящим дымом никотина, но только не тем, что рвало меня сейчас на куски. Господи, за что? Меня трясло от рыданий, а я из последних сил пыталась держать себя в руках, чтобы никто не заметил, не обратил на меня внимание, не понял.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Укусила себя за средний палец, все сильнее сжимая челюсти. Мне нужно почувствовать боль. Другую боль, физическую, мне нужно перекрыть то, что происходило сейчас внутри, иначе я сойду с ума, иначе я замерзну навсегда и останусь на этой лавке на всю жизнь — памятником неудачницы, которая не смогла сохранить собственную семью. Не-на-ви-жу!

Как же я его ненавижу.

Хлопнула дверь заставы, и я рассеянно перевела взгляд, проследила за майором, который вышел из здания и направился к личному внедорожнику. Я вытерла глаза, увидела черные отметины туши на пальцах и, собрав снег с земли, попыталась умыться им, чтобы стереть следы потекшего макияжа. Хоть в божеский вид привести себя.

— Я на КПП, — прокричал Самойлов сержанту, открывающему ворота.

А я перестала плакать, словно, протерев лицо снегом, я в него и превратилась: такая же холодная и белоснежная от пустоты, царившей во мне. Как горсть снега, я состояла из тысячи мелких крупинок, которые могли в любой момент рассыпаться.

Машина выехала за ворота и скрылась из виду, а я продолжала смотреть ей вслед, ничего не замечая вокруг. Какое-то время спустя я достала очередную сигарету, краем сознания отметив, что та была последней. Сделала затяжку, четко решая, что мой брак окончен раз и навсегда. Именно этот момент для своего появления выбрала неугомонная Настя Ворон, которой пора бы уже стать Калининой.

— Пойдем погуляем, поговорим, — не спрашивая меня, произнесла Ворон, и я как козочка пошла за ней.

Лишь когда мы покинули территорию, на меня нашло практически озарение. Машина Калинина стояла в гараже у майора, вот на этой машине и нужно было отправить Настю к Роме. Там как раз на ночь отключат дизеля, и будет у них суровая таежная романтика.

Вместе с планом действий ко мне пришло какое-то странное успокоение — скорее всего, временное помешательство, но все же лучше оно, чем пустое размазывание слез по щекам.

Я потянула Настю на лесную тропинку, которая выходила прямиком к КПП, мы как-то с Антоном по ней добирались до заставы, когда нас подбросили лишь до контрольно-пропускного пункта и дальше нужно было добираться своим ходом.

Так, прочь, прочь из моей головы, Курков.

Со злости на будущего бывшего мужа, что он опять появился в моей голове, я накричала на Настю, пытаясь вставить ей мозги, ведь Калинин настоящий мужик, с правильными понятиями, который скорее самого себя предаст, чем женщину, которую выбрал себе в спутницы жизни. Вряд ли Ворон прониклась моими нравоучениями, но я понадеялась, что разозлила её достаточно, чтобы Настя села в машину и уехала к моему Ромке. Пусть у них все получится.

Мы буквально за пять минут дошли до КПП, и я, не задумываясь, потянулась к дверной ручке, крепко сжала ее и тут же почувствовала, как кто-то толкнул ее на меня с другой стороны.

Испуг до меня доходил то ли слишком долго, то ли так и не дошел вовсе. Я встретилась с шоколадным взглядом Самойлова и замерла на том самом месте, по-прежнему сжимая в руках чертову ручку.

Пальцы начали замерзать от соприкосновения с холодным железом, а мы, как два идиота, продолжали смотреть друг на друга. Самойлов не был красавчиком, но что-то цепляющее в его внешности определенно было. Странно, что я не замечала этого раньше, хотя… ничего странного в этом не было. Кроме Антона я не видела ничего и никого дальше собственного носа.

Опять Курков.

Сволочь.

Не знаю, о чем думал Виталий, смотря на меня так долго, когда я по-бабски оценивала его телосложение.

Самойлов был выше и шире, чем Антон, для моих метра восьмидесяти это было идеально. Интересно, у майора есть дети? Жены вроде не было.

— Здравствуйте, Виталий, — я кротко улыбнулась, крутя в голове до конца не оформившуюся мысль, — мы тут с Настей гуляли, в магазин ходили, — выдала заранее заготовленную ложь. Мужчина быстро посмотрел на Настю, стоявшую за моей спиной, и опять перевел взгляд на меня. — Жуть просто, как замерзли, а потом увидели вашу машину. Вы же нас подвезете обратно на заставу? — протараторила и улыбнулась, вкладывая в улыбку все свое очарование, на которое была способна. Лишь бы он ничего не понял и не соскочил раньше времени.