Рокировка - Светлана Бестужева-Лада

— Ну и обвенчаетесь, какие проблемы?

— Сережа не хочет, — быстро шепнула Алина.

Вадим Сергеевич с изумлением посмотрел на сына:

— Это почему?

— А я же некрещеный, — безмятежно заявил тот. — Алька крещеная, а я — нет. Как будто ты этого не знаешь.

— Знаю, конечно. Но ведь можно и окреститься…

— Вот еще, стану я попу врать! Он же спросит: веришь ли? А я…

— А ты не веришь?

— Не верю, — уже чуть более агрессивно отозвался Сергей. — И не могу верить во все эти чудеса, единство в трех лицах и так далее. Не могу — и все.

Вадим Сергеевич даже не нашел, что ответить. Его самого крестили, мать-покойница рассказывала. Ну, так дело было в глухой деревне, там такое в порядке вещей испокон веков. И Инна была крещеная, даже в церковь по праздникам заглядывала, хотя особенно об этом не распространялась. Считала, что вера — ее личное дело, никого больше не касается. А вот верили ли они по-настоящему?

Да кто ж его знает! Сроду Вадим Сергеевич над такими вопросами не задумывался. Святая Троица — что ж тут непонятного? Праздник такой, летом бывает, церкви березовыми ветками украшают. Грехи — тоже понятно: убивать — грех, воровать — грех, ну, и так далее.

— Сереженька, — услышал он тихий голос Али, — ты же не собираешься становиться священником или монахом, правда? И в храм тебя никто силком тащить не собирается…

— Да? А венчаться ты как будешь?

— А ты веришь в то, что штамп в паспорте связывает людей на всю жизнь? — неожиданно спросила Алина.

— Ну, ты даешь! — весело хмыкнул Сергей. — Нет, конечно. Главное, чтобы любовь была…

— Вот-вот. Мы с тобой друг друга любим, правда?

— Ну, правда…

— Не «ну», а точно. Так неужели тебе трудно ради этой любви пятнадцать минут в церкви провести и крестик надеть? Если бы тебя крестили, как меня, младенцем, вообще не о чем было бы сейчас разговаривать, обвенчаться-то ты согласен.

— Все, Алька, закончили базар, — хлопнул Сергей рукой по столу. — Сдаем экзамены, подаем документы в институт, поступаем, а потом… Потом, шут с вами со всеми, окрещусь, обвенчаюсь, вокруг костра попрыгаю и в бубен побью. Чтоб уж, значит, наверняка.

— Чтобы наверняка, — вздохнула Алина, — нужно подождать, пока мне восемнадцать исполнится. Мама разрешения ни за что не даст, а без разрешения…

— Ну, так подождем, подумаешь! Зато потом такую свадьбу закатим! Все равно меньше года осталось: я родился в октябре, ты — в апреле. Сдадим летнюю сессию и…

— Перестань, — замахала руками Алина, — еще сглазишь! Школу нужно закончить…

— В институт поступить, — подхватил Сергей. — Не боись, прорвемся! Ты знаешь, я поражений не признаю…

Выпускные экзамены оба сдали достаточно легко и без троек. То есть Сергей сдал без троек, а Алина закончила школу с серебряной медалью. Подвела математика, с которой девочка была в довольно сложных отношениях. Но унывать по этому поводу Аля не собиралась, наоборот, искренне радовалась:

— Слава Богу, никогда в жизни больше не придется заниматься ни алгеброй, ни геометрией, ни этой растреклятой тригонометрией! Потерянное время! Четырех правил арифметики мне для жизни как-нибудь хватит, да и в детских садах высшая математика пока не нужна.

Алина собиралась стать… воспитательницей в детском саду. Маленьких детей она действительно любила самозабвенно, совсем как Инна Ивановна. И вообще Вадим Сергеевич с какой-то боязливой радостью видел в невесте сына все больше и больше черт обожаемой покойной жены.

Алина готовила те же блюда, что и Инна Ивановна, с удовольствием занималась домашними делами и тоже слышать не хотела о какой-нибудь домработнице, тем более — экономке. Была так же доброжелательно-спокойна, улыбчива, терпеть не могла даже намек на конфликт. И так же хотела иметь не меньше трех детей — двух мальчиков и девочку, даже имена им уже придумала: Вадим, Иван и Инна.

Когда это случайно узнал Вадим Сергеевич, то отвернулся и украдкой вытер глаза, а про себя подумал: стар становлюсь, сентиментален, слезы близко — наклони голову, и потекут. И не признался, как растрогало его желание будущей невестки назвать дочку в честь покойной жены, хотя с тех пор часто думал о внучке, Инночке, беленькой, с голубыми глазами и нежным голоском. О своей Инночке.

А что, вполне возможно. Сергей-то внешностью как раз в Инну удался: светловолосый, голубоглазый, от отца только рост и фигуру унаследовал. Ну, девочки такими высокими не бывают, а все остальное…

То, что внучка может пойти в свою маму, ему в голову не пришло. А Алина была темноглазой шатенкой, со слегка смуглой кожей и длиннющими черными ресницами. Только тоненькая фигурка напоминала Вадиму Сергеевичу Инну — ту, молодую, до рождения сына. Фигурка и характер.

Платье для выпускного бала Алина сшила сама, правда, денег на материал дал Вадим Сергеевич. Шила долго, бесконечно что-то переделывала, пересмотрела невероятное количество модных журналов и просто иллюстрированных изданий. Но дело того стоило.

Когда Вадим Сергеевич увидел Алину в начале выпускного вечера, то узнал только потому, что она стояла рядом с парадно-подтянутым Сергеем. Но это была не привычная, знакомая до мельчайших черточек девчонка, а настоящая красавица в длинном, до полу, платье, с живыми цветами в гладко причесанных волосах. Атлас цвета слоновой кости облегал тонкую фигуру, подчеркивал талию, широкие рукава ниспадали до запястий, где были прихвачены манжетами, расшитыми, как и пояс, искусственным жемчугом. Действительно — хоть сейчас под венец!

Увы, люди предполагают, а жизнь распоряжается по-своему. На вступительных экзаменах в строительный институт Сергей не добрал два балла и почти сразу получил повестку в армию. О том, чтобы попробовать уклониться от выполнения «гражданского долга», у него даже мысли не возникло: не то воспитание.

На проводах Алина рыдала так горько, словно готовилась не к двум годам ожидания, а к вечной разлуке. Сергей растерянно топтался возле своей юной невесты, не зная, как ее утешить. Только под конец попросил:

— Алька, ты меня дождись, ладно?

Она подняла на него заплаканные глаза и ответила:

— Я не оставлю Вадима Сергеевича одного.

Письма от Сергея приходили часто, практически — каждую неделю. Он попал в десантные войска, и, похоже, был вполне доволен своей новой жизнью. Никаких «страшилок» в армии он не обнаружил: то ли ему повезло с соседями по казарме, то ли звание мастера спорта по боксу, точнее, способность отменно за себя постоять отбивала — в прямом и переносном смысле — всякую охоту у «дедов» покуражиться над «салагой».

Писал он своей невесте, но… на адрес родителей. Впрочем, это было естественно: Алина свое обещание не оставлять Вадима Сергеевича выполняла неукоснительно. Тот только диву давался, как эта хрупкая девушка успевает и учиться, и помогать по хозяйству матери, точнее, вести все хозяйство, и заботиться о будущем свекре. Квартира сверкала, стирка-глажка производились как бы сами по себе, обед и ужин оставалось только разогреть в микроволновке.