Чтобы жить… - Дмитрий Максимович Акулич

***

Смелый, двенадцатилетний Степан, походивший характером на отца, но имел мамины черты. Любил рисковать. Чувствует себя героем в семье. Он бегал в сторону оккупированной деревни Протасы, наблюдал из далека. Залазит на высокие деревья и смотрит, что происходит на улицах. А когда слазит, то рассказывает, что увидел: взрослым, о том, где находятся офицеры и младшие по званию солдаты, полиция; а своим сестрам, он красочно расписывал немецкую собаку, которая скакала под звуки губной гармошки. Он изображал жестами, движениями, собачонку. Младшие сестры с восторгом и удивлением слушали брата, в тихую смеясь от радостного представления.

Плыла ночь. Звезды, то исчезали, то мелькали из-за туч. Холодный ветер маячился над немым страхом земли.

Зная расположение солдат, Василий и Наум, долго готовились и хорошо распланировали план действий. Этой ночью они решили пробраться в деревню к складам. Они немало повидали в своей жизни, особенно в последнее тревожное время. Вася снял шапку, помолился. Он хочет этой осенней ночью вернуться живым к семье.

Двое шли по лесу, один за другим, пробирались через вязкие полянки болотцев. Шли осторожно, тихо. Во мгле было тяжело рассмотреть, стоит ли человек около леса или это был вовсе не человек, а обваленное, сломанное дерево.

Солдат нет. Они, видимо, сейчас в конце улицы около казармы.

– Слушай, давай немного подождем! – сказал насторожено Наум.

– Хорошо. – Василий посмотрел на часы. – Десять минут.

Мужики лежат над холмом, недалеко от первого дома улицы.

– Вась!? Видишь? – толкает брата, шипит Наум.

Над фонарем появился немецкий офицер. Следом за ним, шел небольшой отряд полиции и три рядовых солдата. Они медленно шли. Братьям пришлось еще немного потерпеть, пока те не отошли подальше.

Оба встали. Первым шел Вася. Они вышли к дворам главной улицы. Перебирались через заборы. Осторожными шагами переходя от дома к дому, в сторону складского помещения.

– Оставайся здесь! – толкнул мягко плечом Василий брата.

Они стоят вместе за стеной склада. Около ворот стоит немецкий солдат. Дымит сигаретой. Не спускает глаз с фотографии, которую держал в руке.

Василий вытянул из под ремня клинок. Медленно и решительно подкрался к солдату. Холодная сталь проткнула униформу несколько раз. Глаза солдата смотрели уже на лицо Василия, угасали. Пальцы разжились и отпустили окровавленную фотографию. Осмотрев по сторонам, Василий оттаскивает тело за стену. Наум не показывая страха, ничего не говорил. Дела делаются так. Молча подходя к воротам, немного их открыв, Василий протиснулся в склад и вытянул от туда один мешок зерна.

– Мотоцикл! – заглянув в склад, сказал Наум. – Быстрее!

Как тень мелькнул из ворот старший брат. У обоих на плечах оказалось по одному мешку. Братья бежали за дворами, в сторону густого леса. Еле заметные тела пробирались сквозь ночь. Зазвучал пулемет. Сеются пули.

Добрались все же до леса, убежали от солдат и их пуль. Остановились отдышаться братья.

– Хорошо нас с тобой прижали. – с усмешкой заговорил Вася.

Наум задумался на минуту.

– Могло быть еще хуже… – отвечая, держался за окровавленное плечо Наум. – Ничего, ничего, это пройдет.

Старший подскочил к брату, обсмотрел рану.

– Это не самое страшное. – успокоился сам и успокаивал брата Василий. – Можем идти дальше.

Рисковали жизнями, чтобы накормить своих жен и детей. Украденные мешки, прятали в свои тайники. Растягивая их содержимое по чуть-чуть, не съедая все сразу.

Также, продолжали собирали грибы. В этом году их было предостаточно.

***

Холодало. Снег ложился на промерзшую почву. Немецких солдат становилось все меньше на улицах деревни. Об этом также говорил Степан. Они не доходили порой до крайних домов. Холодные ветра продували их лица, заставляя отворачиваться спиной и идти в обратном направлении.

Сумерки. Стемнело и было почти ничего не видно. Осмотревшись по сторонам, пожилая женщина с внуками стремительно пробиралась к дому на окраине. Старшая дочь Полины, Надя, которая на момент войны уже могла пойти во второй класс, отправилась вместе с бабушкой в ближайший дом, испечь хлеб. Шли на хутор. Надежда в замотанных тряпках, за спиной несла муку. Баба же несла хворост. Маленькая и сильная духом Ира увязалась за ними. Пожилая женщина ее заметила только тогда, когда они подошли к дому. Деваться было некуда, пришлось идти в дом втроем, не оставлять же почти пятилетнюю девочку одну на снегу, на окраине леса.

Зашли в дом. Было как-то не по себе. Страшно. Печь была цела, а внизу были еще дрова, которых вполне хватает для приготовления хорошего хлеба.

– Надюш, иди принеси воды с колодца. – тяжело дыша произнесла старушка.

Внучка скинула муку на стол и устремилась к двери.

Темно, сыро, пахнет дымом. Надя принесла немного воды и снова ушла за последним ведром. Младшая же стоит у печи, ждет тепла. Огонь все больше обхватывал сухие дрова, белый дым медленно поднимался вверх теряясь в сумерках. Бабушка замесила тесто, небольшими кусками она укладывала его на тонкое железо. Запахло вкусным золотым румянцем.

– Баба Аня, в зарослях ходят какие-то люди в белых халатах. – зайдя в дом, с очередным ведром воды, сказала с испугом в глазах Надя.

Сердце забилось чаще. Мороз пробежал по всему телу женщины.

– Это немцы, детки! – тяжело дыша, спохватилась Анна, бросившись к печи.

Весь хлеб: где сырой, полусырой, и уже испекшийся, они забрали в спешке и быстрее выбежали из дома. Ира вцепилась в руку сестре.

– Только не плачь… Держись! Бегом! – почти шепотом, быстро произнесла своей сестре Надежда.

Трое бежали по рыхлому снегу. Ноги грузли, трудно было идти по скрипучему снегу. Младшая еле перебирала свои укутанные в тряпки ноги. Старалась бежать, не отставать от остальных. Вытоптанная тропинка была хорошо заметна на белом полотне.

Солдаты, в белом камуфляже, стоят на лыжах. Привязанные палки висят на их теплых руках. Впереди них бежала бабушка, за ней, как гусята, следом бежали дети. Два выстрела, один за другим, рассеяли тишину соснового бора. Направленные винтовки вверх прекратили стрельбу. От выстрелов бабка Анна с детьми упали и прижались к снегу. Немцы в этот момент, могли бы стрелять на поражение, но среди убегающих, не было подростков или взрослых мужчин. Немного подождав, старуха поднялась, подняла детей. И как тени, они побежали вглубь леса, маячась за серыми соснами.

Благодаря большому риску, теперь было что поесть, чем накормить детей в снежную холодную погоду.

***

С первой отлигой, немецкие солдаты громко прошлись по хутору Круглое. Многие, кто прятался там, были убиты. С большим трудом теперь можно было узнавать свою землю. На месте домов, теперь были видны обломки от печей, торчащие дымоходы и черные