Подлунный квест - Денис Кащеев

— Конечно, — поторопился подтвердить я.

— Вот, — удовлетворенно кивнула длинноножка. — Значит, Оши, друзья… Прежде, до Америки, мне ни о чем подобном и мечтать не приходилось!.. Ну и, в-третьих, память о последних месяцах. Почему я и намерена сберечь ее от поругания… Так что за меня как раз не переживай! — вскинула она голову. — Я еще посчастливее многих!

— Ну, как скажешь… — пробормотал я, несколько сбитый с толку таким оборотом.

Внизу что-то пронзительно хрустнуло — словно выстрел раздался. Невольно вздрогнув, мы с Муравьевой дружно опустили глаза: на Плахе красовалась свежая зарубка — еще минуту назад ее там и в помине не было.

в которой я поднимаюсь до зари

На утро, за добрый час до обычного времени подъема, меня бесцеремонно разбудила Оши — бывшая одна шестнадцатая часть метиса-Муравьевой, а ныне ее верный дух-фамильяр.

«Просыпайтесь, молодой князь! Скорее!»

— Что? Что такое? — не без труда разлепив веки, ошалело уставился я на крохотного золотистого паучка, как у себя дома устроившегося у меня на животе. — Что-то случилось с Машей? — прострелила мой мозг пугающая догадка — ну, мало ли, после вчерашнего разговора…

«Нет-нет, с нами все в порядке! — не замедлила заверить меня Оши — про себя саму она, как и положено, обычно говорила “я”, а вот в отношении своей хозяйки почему-то употребляла исключительно множественное “мы”. — Светлана Каратова пришла в себя!» — сообщила наконец дух причину моей ранней побудки.

— Что?! — я рывком сел на кровати.

С противоположного конца комнаты что-то недовольно пробурчал в полусне Сколков — должно быть, попросил вести себя потише.

«То и есть, — выразительно хмыкнула Оши. — Зря что ли я старалась?»

Вот уже на протяжении четырех месяцев по поручению Муравьевой в тайне от целителей корпуса она билась над возвращением Светке ее утраченной в холопстве личности. Поначалу, казалось, дело заспорилось: муки, нещадно терзавшие мою бывшую одноклассницу со дня снятия клейма, насколько можно было судить по реакции на них Каратовой, мало-помалу ослабевали, а порой теперь и вовсе отступали — иногда на час, ну а то и на целые сутки. Соответственно, все меньше времени Светка была вынуждена проводить в глубоком магическом забытьи, и все больше — бодрствуя.

А вот дальше нарисовался глухой тупик. Несмотря на все усилия Оши, во сне ли, наяву ли, Каратова так и оставалась безвольной, неразумной куклой — ни проблеска сознания, ни намека на характер.

Своих мохнатых паучьих лапок дух, конечно, не опускала, продолжая настойчиво копаться в Светкином мозгу — а может, в сердце, не знаю — но у самого меня надежда на успех нашей затеи понемногу начинала притупляться. И вот теперь — эта громкая утренняя новость!

«Я к ней!» — беззвучно — чтобы не бесить соседа по комнате — бросил я Оши, спрыгивая с кровати и хватая со стула черные форменные брюки.

«Ясное дело! — усмехнулась дух. — И… пожалуйста».

«Что пожалуйста?» — не понял я.

«Ответ на ваше сердечное “спасибо”, молодой князь — мне за радение. Так вот: всегда пожалуйста!»

«Спасибо, спасибо! — скороговоркой выговорил я, торопливо застегивая рубашку. — Я просто еще толком не…» — добавил сбивчиво.

«Да я не в обиде, — ехидно заявила Оши. — Люди забывчивы на благодарность, знаю. Но доброе слово и духу приятно!»

«Спасибо, милая Оши!» — четко выговорил я — даже замер при этом на миг для пущего эффекта.

«Говорю же: всегда пожалуйста, молодой князь!»

* **

С тех пор, как Каратову поместили в корпусный лазарет, я там, почитай, заделался завсегдатаем. Сперва целители пытались меня из своих владений гонять, но после смирились и даже настроили охранные артефакты так, чтобы я мог, лишний раз не дергая персонал, пройти и в здание, и в Светкину палату в любое время — взамен на клятвенное обещание этим правом не злоупотреблять.

Существовали, конечно, формальности, которые по-любому следовало соблюсти. Поэтому как ни спешил я увидеться с бывшей одноклассницей, сперва мне пришлось снять и оставить в прихожей лечебницы шинель и шапку, а затем тщательно вымыть руки особым раствором и накинуть на плечи длинный белый халат. Только после этого нужная дверь передо мной гостеприимно распахнулась, я рванул через порог…

…и едва не сбил с ног ту, ради которой примчался по морозцу.

Судя по всему, Каратова как раз пыталась выйти из комнаты наружу — но умная дверь ее, понятно, не выпустила. Не сумев ее отворить, девушка уже двинулась было назад — и тут вдруг проход открылся сам собой. Светка шагнула к нему — и мы натурально столкнулись лбами.

— Не трогайте меня! — отпрянула, хрипло вскрикнув, моя бывшая одноклассница.

— Светка! — я шагнул следом за ней.

— Не надо! Я ничего не сделала! — закрывшись руками от мнимой угрозы, Каратова неуклюже попятилась к расстеленной койке.

— Светка, это я, Володя Зотов! — остановившись, чтобы дать девушке опомниться, вкрадчиво проговорил я.

— Не подходите ко… Что? — осекшись, вскинула голову Каратова. — Вова? Ты? — узнала меня она наконец.

— Да, это я! — просиял я. — Все хорошо…

— Вовка… — пробормотала девушка, неуверенно качнувшись вперед.

Широко разведя руки, я сделал шаг ей навстречу. В следующий миг Светка метнулась ко мне и повисла у меня на шее.

— Вовка! Я так испугалась…

— Все, теперь бояться нечего, — ласково проговорил я, обнимая ее обеими руками и прижимая к себе.

С четверть минуты мы так и простояли, затем Каратова расцепила захват и неуверенно подалась назад. Выпустил ее из дружеских объятий и я.

— Прости, я в таком виде, — пряча за неуверенной улыбкой смущение, сказала девушка.

На ней была тонкая полупрозрачная пижама, серенькая с золотистой эмблемой Федоровки на груди. Ступни оставались босы.

Что ж, за время Светкиного пребывания в лазарете в каком виде мне только не доводилось ее лицезреть! В том числе и вовсе без одежды, да еще и обделавшейся — иногда свое присутствие в палате я отрабатывал, помогая в качестве няньки, благо при помощи магии многие проблемы с подопечной решались относительно без напряга. Насмотрелся, что называется.

Каратовой я, понятно, рассказывать об этом не стал. Может быть, потом когда-нибудь…

Тем временем девушка отступила к койке, села на нее и прикрылась одеялом — после чего, как видно, почувствовала себя чуть увереннее.

— Где я? — спросила она затем — уже гораздо более ровным тоном. — Что это за место?

— Лазарет, — ответил я, также присаживаясь — на табурет у стены. — Ну, типа больницы.