Принцесса разыскивает горошину - Елена Яковлева

— И куда ж это, интересно? — фыркнула я. — В «Очевидное — невероятное», что ли?

— Ты грамотная, тебе виднее. Как-никак на юристку училась, — в очередной раз напомнила она.

Шутки-шутками, а по-хорошему им бы в милицию надо топать. Да толку-то что? У нас, поди, и статьи-то подходящей под такие дела нету. И состав преступления какой-то, я бы сказала, неотчетливый, а главная улика — Катькин живот. Как пить дать, чугуновским сыщикам эта головоломка не по зубам. Вот если бы в Катькиной родне нашелся бы кто-нибудь без тараканов, то разыскал бы в Москве Инессу, поговорил с ней по душам, глядишь, чего бы и выгорело. Да где ж его взять, такого-то?

Короче говоря, довела я до них эту точку зрения. Бабка, конечно, завыла от перспективы воспитывать неизвестно чьего правнука, а Катька тупо уставилась на свой живот.

— А может, ты, Надюха, ту змеюку потрясешь? — Матвеевна перестала заходиться в причитаниях.

— Да вы че? — опешила я. — С какой стати-то? А бабка опять давай заливаться: бедные-де они, разнесчастные, всеми брошенные, а тут еще один рот намечается. Ну и так далее.

Не знаю, что на меня наехало. Может, и правда возрастные гормональные отклонения начались, но я вдруг подумала: а чего бы мне и в самом деле в Москву не смотаться? Свалиться на голову Маоисту. Сказать соскучилась и все такое, и пусть только, гад, попробует разозлиться. А что, имею право! И вообще, может быть, меня уже давно тоска по гречневым просторам одолела. Сижу в этом Чугуновске, как привязанная, и носа не высовываю. А там, глядишь, и перемена обстановки подействует, и мы с Маоистом воспылаем друг к другу прежними чувствами. На свете и не такие чудеса случаются. Что до Катькиных проблем, то ими можно будет заняться при случае. Выгорит — хорошо, не выгорит — извините-подвиньтесь.

Так я и сказала Катьке, а еще для хохмы заявила:

— Если что — мне десять процентов от прибыли. Катька сосредоточенно помолчала, пожевала губами и наконец свела дебет с кредитом:

— Заметано…

Я чуть от смеха не удавилась, а растроганная Матвеевна пообещала мне в случае успеха предприятия еще и помочь с прополкой. Это обстоятельство больше всех прочих вдохновило меня на подвиги. До такой степени, что я экстренно покинула грядки и убыла домой готовиться к завтрашнему отъезду.

В самый разгар сборов позвонил Маоист, дежурно поинтересовался, как дела. Я исподволь попыталась у него выведать название гостиницы, в которой он остановился.

— Еще не устроился никуда, сегодня займусь… — маловнятно пробурчал он. — Вчера некогда было. Целый день в офисе проторчал, пришлось у одного сотрудника ночевать.

Я пожелала ему не сгореть на работе до головешек и рассказала о дачных бурьянах, а о намеченном на завтра визите умолчала. Чтобы не испортить сюрприз. Решила, что приеду прямо в головную контору, раз уж он там днюет и ночует. Может, так оно и к лучшему. По крайней мере, при посторонних он не посмеет спустить на меня полкана, постесняется вышестоящего начальства. А там, не исключено, и растрогается, и дело естественным образом повернется к идиллическому вечеру при свечах.

Я завела будильник на пять утра и заснула в несколько приподнятом расположении духа, еще не ведая о том, что это последняя спокойная ночь в жизни скромной домохозяйки из Чугуновска Надюхи Куприяновой.

А теперь, дабы придать моему рассказу недостающего динамизма, предлагаю вам без долгих рассуждений перенестись на колдобистое шоссе, связывающее наш славный город Чугуновск с остальным, как принято говорить, цивилизованным миром. А вынужденно образовавшиеся в повествовании пустоты и бреши я обязуюсь заполнять по ходу действия и по мере необходимости.

Итак. Вот вам мизансцена. Я пылю по трассе на задрипанной Маоистовой «Ниве», которой он скрепя сердце разрешает мне управлять по доверенности, динамики разрываются от истошно голосящей попсы, а вдоль дороги, нет, не мертвые с косами, а чугуновские коробейники с продукцией чугунолитейного производства. Казанами и сковородками, которыми на заре всеобщего акционирования концерн «Российский чугун» расплачивался с тружениками местного оборонного завода, по конверсии перепрофилированного на ширпотреб. Такие запасы образовались, что до сих пор распродать не могут. Стоят по обочинам и злобными взорами провожают пролетающие мимо автомобили. Уж не знаю, правда или нет, но в народе поговаривают, будто какой-то труженик с досады запустил сковородкой в «Мерседес» с московскими номерами и вроде бы даже попал.

У меня, конечно, не «Мерседес», но педаль газа я на всякий случай выжала почти до упора, а затем еще несколько минут пребывала в состоянии повышенной боевой готовности. И только когда чугуны и сковородки остались далеко позади, я позволила себе немного расслабиться и пощелкать кнопками магнитолы в поисках чего-нибудь услаждающего слух.

Почти сразу же я нарвалась на новости, оставила, чтобы полюбопытствовать, какая будет погода, но прежде чего только не наслушалась! И про котировки, которые резко (!) куда-то там поползли (!!!), и про овеянный легендами баррель нефти, и про латанный белыми нитками бюджет. Вся эта бизнес-лабуда быстро мне надоела, и я переключилась на первую же попавшуюся станцию в диапазоне «FM» — благо там разного добра хватает — и тут же нарвалась на маниакально бодрый баритон ди-джея:

— …Это эксклюзивная запись последней композиции Власты, сделанная буквально за два дня до ее самоубийства. Друзья и знакомые певицы, а также вся поп-тусовка гадают, что ее толкнуло на этот отчаянный шаг, и не могут понять. А ее директор Игорь Кочкин со вчерашнего дня в шоке и наотрез отказывается от интервью. Что ж, его можно понять. Как-никак, он приложил немало усилий к тому, чтобы Власта взошла на музыкальный Олимп, и она на него взошла, да еще как стремительно. Сегодня трудно предположить, узнаем ли мы когда-нибудь о причине самоубийства певицы, но уверен, нам всем будет не хватать ее глубокого чувственного голоса. А сейчас, как я и обещал, ее последняя композиция…

Ладно, послушаем «композицию», раз уж она последняя.

А песня, будто нарочно, была жалостная-прежалостная. Про несчастную любовь. Слова, разумеется, немудреные, но за душу берут. Что-то типа: «Колесом своего «Мерседеса» ты раздавил мое бедное сердце». Конечно, за бедное сердце обидно, но если бы оно, не приведи боже, пострадало не от «Мерседеса», а, к примеру, от «Запорожца», был бы вообще кошмар. Но, по счастью, «Запорожец» с сердцем рифмуется еще меньше, чем «Мерседес».

Кстати, а вдруг эта самая Власта из-за того и руки на себя наложила, от безответного-то чувства? Вспомнить бы, какая она из себя. Наверняка ведь видела по ящику. Кажется, такая черненькая, с татуировкой на плече. А может, все-таки та блондинка с пышным бюстом и юрким взглядом клептоманки? Интересно, Власта это ее настоящее имя? Нет, скорее всего сценический псевдоним. А на самом деле она какая-нибудь Маша или Таня. Или Света. И кроме приятной наружности, не имела ни слуха, ни голоса. Пока не попала в оборот ко всяким там продюсерам, которые на скорую руку соорудили из нее супер-пупер-звезду. Но, видать, не знали про ее склонность к суициду, на чем и погорели. Теперь вон в шоке пребывают. По поводу безвозвратно утерянных капиталовложений. А бедную Власту им нисколечко не жалко.