Королевский Ассасин - Мелисса де ла Круз

Холт опустился на колени и протянул королеве Лилиане обе руки ладонями вверх. И, закрыв глаза, мысленно увидел годовалого мальчика, у которого не было матери.

Королева взяла его мозолистые руки в свои, прижав свои большие пальцы к его запястьям, дабы почувствовать биение крови в его жилах. На ее собственных запястьях кожа уже снова стала гладкой, как будто на них никогда не было разрезов.

– Повторяйте за мной, – приказала она. – Я, Кордин Холт…

– Я, Кордин Холт, Хранитель Реновии, верный слуга дома Деллафиоре, – повторил он за ней, – клянусь своей жизнью и жизнью своих наследников, что исполню обет защищать корону и вернуть священные свитки Деи, дабы они служили законным целям.

– Это твой обет? – вопросила королева Лилиана.

– Это мой обет, – подтвердил Холт.

– И ты будешь исполнять его, покуда не исполнишь? – вопросила она.

Он замолк, потом кивнул:

– И я буду исполнять его, покуда не исполню. – Когда эти слова слетели с его губ, Холт почувствовал легкую дурноту, как будто их у него вырвала некая незримая рука, ударив его в грудь, – но прежде чем он смог схватить эту руку, все исчезло.

Королева отпустила его руки и протянула ему кубок. Он взял его и, заставив себя не колебаться, выпил ее королевскую кровь.

Теперь он был связан обетом. Как и его сын.

Восемнадцать лет спустя

За мною кто-то следит. Кто-то или что-то. Я брожу по лесу уже давно, но сейчас у меня такое чувство, будто за мною наблюдают. Поначалу я думала, что это одна из моих тетушек, – ведь странно, что на сей раз они не пустились за мною в погоню. Быть может, они не ожидали, что я уйду так далеко. Но это не они.

Я останавливаюсь и откидываю капюшон, чтобы прислушаться к звукам леса. Но слышу только ветер, свистящий в ветвях, и свое дыхание.

Кто бы за мной ни следил, он хорошо умеет прятаться. Но я не боюсь.

Сквозь густую листву проникают лучи света, и блики ложатся на ковер из гниющих листьев и голую землю под моими ботинками. Я рассекаю толстые лианы и перелезаю через сгнившие стволы упавших деревьев, а с земли взлетают пестрые дрозды и исчезают в вышине над моей головой. Я останавливаюсь, чтобы послушать, как они поют, обращаясь друг к другу, – это красивые песни, и в них, несомненно, есть предупреждение о том, что по их дроздиному дому разгуливает чужая.

Прогулки в лесу помогают мне привести мысли в порядок. Здесь, среди маленьких диких существ, на меня снисходит покой, здесь я приближаюсь к своему истинному я. А после спора, произошедшего утром, мне необходимо именно это – немного покоя, немного уединения, возможность побыть вдалеке от других.

Мои тетушки научили меня, что порой, когда на тебя наваливается слишком много неприятных вещей, надо отсеять лишнее и побыть в тишине, слушая голоса деревьев и земли. «Все ответы, которые ты ищешь, находятся рядом, но ты сможешь услышать их, только если ты готова слушать», – всегда говорит тетя Мория.

Это-то я сейчас и делаю – следую ее совету. Быть может, именно поэтому они и позволили мне убежать в лес. Но они, вероятно, надеются, что здесь я найду их ответы, а не свои. Что я наконец одумаюсь.

Во мне вскипает гнев. Я всегда хотела только одного – пойти по их стопам и присоединиться к Гильдии Очага – хотела больше всего на свете. Ведь наша семья не просто продает на рынке мед. В сущности, они обучали меня премудростям Гильдии всю мою жизнь – так как же они могут отказывать мне в приеме в ее члены? Я изо всех сил впечатываю подошву своего ботинка в ближайшее дерево, но это не помогает, и я замираю, гадая, услышал ли этот звук тот человек или то существо, которое наблюдает за мной.

Я знаю, что это опасный путь, но разве есть предназначение благороднее, чем продолжать дело Гильдии? Ведь ее цель – вернуть Деянские свитки и отомстить нашим врагам. Не могут же они в самом деле ожидать, что я буду сидеть сложа руки, пока другие продолжают борьбу.

Все женщины, с которых я беру пример, – моя матушка, тетя Мория и ее жена тетя Меша – принадлежат к Гильдии; все они умелые воительницы и ведуньи. Они почитают Дею, нашу Единую Мать, прародительницу всего, что только есть в Авантине, – от облаков над головами до земли под ногами. Когда-то Дею почитали повсеместно, но ныне это не так, и те, кто придерживается культа, должны благодарить за это Гильдию Очага, которая сохранила старые обычаи и старую веру. Не будь Гильдии, все это и древние знания забылись бы давным-давно, исчезли бы вместе с грамотами, которые афразианцы отбирали у людей. Остальные королевства больше не чтут старые обычаи и старую веру, хотя и пытаются выведать секреты нашей магии.

Будучи ведуньями, женщины нашей семьи знают, как черпать силу в мире, который окружает нас, они умеют вершить то, что другие люди разучились делать еще в стародавние времена, но что умеют делать другие существа. Моя матушка и тетушки научили меня достигать самых глубин своего естества, как это делают животные, как чуять опасность и страх. Как быть в созвучии с языком природы, который люди не воспринимают, тем языком, который их приучили не слышать и не понимать.

Хотя я называю их своими тетушками, на самом деле они не состоят со мною в родстве, хотя тетя Мория и моя матушка выросли вместе, как сестры. Меня отдали им на воспитание, поскольку служба моей матушки при дворе так важна, что у нее остается недостаточно времени для того, чтобы воспитывать ребенка.

Передо мной пробегает белка и взбирается на ближайшее дерево. На полпути она останавливается и вопросительно смотрит на меня.

– Не бойся, – говорю я. – Я не причиню тебе вреда. – Она дожидается, когда я продолжу путь, и взбегает по стволу на самый верх.

Когда я в последний раз видела мать, я рассказала ей о моих планах вступить в Гильдию Очага. Я думала, что она будет рада, будет гордиться мной. Но она вдруг напряглась и, помолчав, сказала:

– Есть и другие способы служить короне.

Само собой, я предпочла бы, чтобы она была со мною каждый день, как другие матери, но мне никогда не приходилось страдать от недостатка любви. Мои тетушки всегда были рядом, они рассказывали мне сказки на ночь, лечили и утешали меня, когда я разбивала коленки, а матушка оставалась некой яркой фигурой, героиней, которой можно было восхищаться и с которой следовало брать пример. Она почти всегда врывалась в мою жизнь под покровом темноты, закутавшись в плащ и принося мне подарки, к примеру, пару бальных туфелек из парчи, которые я не забуду никогда. Они были совершенно непригодны для сельской жизни, но я ими очень дорожила.

– Их изготовил лучший сапожник в столице Аргонии, – сказала она мне.

«Надо же, – подумала я, – какой далекий путь они проделали, прежде чем оказаться на моих ногах».

Да, мне нравились ее подарки, но особенно счастливой я чувствовала себя, когда она оставалась со мной достаточно долго, чтобы рассказать мне на ночь историю, и не одну. Она садилась на край моей кровати, подтыкала мое потертое лоскутное одеяло и рассказывала мне о прежнем королевстве Авантин.