Я не люблю пятницу - Марек Гот

Нарушил мои размышления Карелла.

— Я по вашим глазам вижу, что вы думаете. А думаете вы примерно следующее — Виктор свихнулся, не существует никаких энергоячеек. Их могли хранить в другом месте, портал могли уничтожить другим способом и все такое. Я знаю десятки таких "но". Но… — он наклонился ко мне. — Я ищу их всю жизнь. До этого их искал мой отец, а начинал искать еще мой дед. Именно они собрали все уцелевшие архивы и документы. Все до последнего клочка. Я не рассказал вам всего, что знаю, но поверьте мне — они там. Я знаю об этом почти все. Лишь один человек на Лимбе знает об этом больше, чем я. И этого человека вы должны отыскать.

— А почему именно я?

— Видимо я не совсем точно выразился. Отыскать этого человека нельзя до тех пор, пока он не захочет, чтобы его отыскали. К сожалению, моя скромная персона ему неинтересна. Я могу гоняться за ним остаток своей жизни, а он будет лишь посмеиваться. Вы — другое дело. Я не говорю, что он обязательно заинтересуется вами, но вероятность этого очень высока.

— Значит, я буду чем‑то вроде приманки?

— Ага. Чем‑то вроде.

— И в чем же заключается секрет моей привлекательности?

— Пока я не могу вам этого сказать. К тому же вы все равно мне не поверите и лишь укрепитесь в мысли, что я сошел с ума.

— Вы все же попытайтесь. А то как‑то неловко получается — я такая важная персона, но даже не представляю — почему.

— Что ж, хорошо… Только помните, что вы сами об этом попросили. Это ваш отец.

Сразу стало как‑то очень грустно.

— Мне очень неприятно говорить вам это, Виктор, тем более что это должен говорить вам не я, а ваш психиатр… Вы сошли с ума. Мой отец умер почти четверть века назад, и я присутствовал на его похоронах.

— Я же вас предупреждал… Давайте будем считать, что я ничего не говорил. Лучше считайте меня сумасшедшим — мне плевать. Я предлагаю вам работу и оплату в размере десяти монет в день. Кормежка за мой счет. Я знаю, что Юл Жарр платит вам три монеты в неделю. Для вас мое предложение — прямая выгода.

Это действительно было так — пошляться по просторам Федерации, получить кучу бабок и вернуться к Юлу. Можно будет купить "Поросенка и соловья$1 — Юл давно об этом подумывает, но хозяин "Поросенка" просит слишком большую цену.

В общем, дельце выглядело выгодным. Даже слишком выгодным. Слишком–слишком выгодным, чтобы быть таковым.

— Учтите и свою долю от продажи ячеек. Если у нас все получится и если мы останемся живы, то вы станете одним из богатейших людей Федерации…

— Стоп. Вот с этого места поподробнее, пожалуйста. Как это "…если останемся живы…". У меня сложилось впечатление, что я должен всего–навсего найти этого человека, которого вы считаете моим отцом. Причем найти его я смогу, только если он этого захочет. Не захочет — не найду. Все предельно просто. Чего вы недоговариваете? Да и почему я вообще должен вам верить. Мы знакомы меньше суток, а вы уже, между прочим, обманули меня, как минимум, один раз.

— Я не обманул, а просто не сказал всей правды.

— Вы даже не представляете, как мне сразу полегчало. Выкладывайте, какие гадости меня ожидают в грядущем.

Виктор замялся. Сообщать неприятные новости ему явно не хотелось. Наконец, решившись, он коротко произнес:

— Поиски веду не я один.

— Понятно. — На самом деле мне было абсолютно ничего непонятно, причем чем дальше, тем непонятнее. — И кто же ваши конкуренты?

— Как я уже и говорил — колдуны. Правительство. Промышленные корпорации.

— Да вы действительно эксцентрик, Карелла…

— Простите? — Виктор выглядел удивленным.

Я сплел пальцы, потянулся до хруста в костях и снизошел до пояснения:

- - Эксцентрик. Это такой эвфемизм, означающий, что вы просто свихнувшийся псих.

Мой собеседник довольно громко хмыкнул:

— Я знаю, кто такие эксцентрики, но… Вообще‑то в моем обществе меня считают чудаком и оригиналом…

— Ага. Еще один эвфемизм, означающий то же самое. Если бы у вас было поменьше денег, то сейчас вашими чудачествами наслаждались бы санитары муниципальной лечебницы святой Розы. В Фаро оригиналов содержат именно там.

— Но почему…

— Наверное, потому, что там толстые стены, крепкие решетки и умелые доктора.

— Я не о том. Почему вас так… шокировало это известие. Я же только что говорил вам…

— Пока это было в теории, меня это мало волновало. Что же касается практики… Карелла, у вас действительно все извилины на месте? Неужели вас хоть на секунду могла посетить мысль, что я объявлю войну нашему правительству, а уж тем более колдунам? Я не страдаю излишней симпатией к богатеньким кровопийцам вроде вас, презираю наше правительство и на дух не выношу колдунов. Но даже при таком раскладе я не собираюсь с ними ссориться. Лучше уж я подпишу контракт и отправлюсь на восток отлавливать драконов для зоопарков и бродячих цирков. Спокойная, безопасная работа. Похороны и протезирование за счет фирмы. Если повезет, то я смогу протянуть целый год, а то и полтора.

— Успокойтесь, Фламм. Оставьте это представление для других.

— Это для каких других?

— Для таких, которые посетят вас после моего визита.

— Ну что ж, излагайте. Правда, я подозреваю, что этот рассказ мне понравится гораздо меньше предыдущего.

— Постараюсь вас не разочаровать. Опуская все ненужные детали, скажу только одно — произошла утечка информации. Как и когда — уже неважно. Слишком много людей было задействовано для поисков. Платил я всем хорошо, но кому‑то, видимо, недостаточно хорошо. Первыми про это пронюхали наши капиталисты — что‑что, а разведка поставлена у них как надо. Потом зашевелилось правительство. Политики услышали о большом куске пирога и забеспокоились, что его съедят без них. Последними в игру включились колдуны. Вы же знаете эту публику — кроме собственных персон их мало что интересует. Но как только они услышали об энергии, то забегали, как муравьи в горящем муравейнике. Именно по их суматошным действиям я и догадался, что существование энергоячеек — секрет Полишинеля.

— Это все или есть еще кто‑то?

— Есть и еще. Скажем так — оппозиция нашей полиции… Конкуренты, так сказать…

— Бандиты.

— Они начали поиск последними, но у меня серьезные подозрения, что информация ушла именно через них.

— Им‑то на кой черт это надо?

— Деньги. У них нюх на прибыль.

— Плохо.

— Погодите, вы еще всего не знаете. Как только я обнаружил, что больше не являюсь эксклюзивным владельцем информации, я сразу задействовал всю сеть своих шпионов, чтобы иметь наиболее полную картину происходящего. Вот что удалось выяснить. В правительстве Федерации создана некая секретная группа, которая занимается… Черт их знает, чем они занимаются. Информации у них практически никакой нет. В основном они следят за мной, надеясь, что я их куда‑нибудь выведу. Колдуны до сих пор грызутся между собой. У них там просто клубок змей. Они не доверяют друг другу, но в то же время понимают, что в одиночку никому ничего не удастся сделать. Пока есть только две ярко выраженные коалиции. В первую входит тройка сильнейших — Александр "Дракон" Стерн, "Скала" Зорбо и Ольга "Ветерок" Новак. Как вы можете заключить из имен, все принадлежат к различным школам магии, поэтому за каждым из этой троицы стоит куча помощников из "своих". Вторая группа включает в себя дюжину аутсайдеров, имена всех не помню. Эти объединились скорее от безысходности. Они прекрасно понимают, что если победит первая коалиция, то им мало что светит и в магии и вообще в жизни. Пока, к счастью, они больше занимаются выяснением отношений, чем поисками. Ну, и, наконец, организованная преступность. О существовании ячеек пока знает только семья Большого. Но это, как вы понимаете, только вопрос времени. Неделя, много — две, и об этом будут знать все шесть семей. Я надеюсь, что у них тоже начнется довольно жесткая конкуренция, а эти ребята не привыкли подыскивать деликатные методы. Самыми серьезными конкурентами являются промышленники. Четыре самых крупных корпорации создали свою поисковую группу. Эти подошли к вопросу основательнее. Они подписали договор, в котором четко указали на какую часть добычи может претендовать каждая из групп. Там работают профессионалы. Никакой суеты. Сейчас вербуют агентов в разных городах, проводят изыскания и приглядывают за мной. Мы беседуем с вами именно в этой гнусной дыре, потому что это, наверное, единственное место, где нас никто не подслушает…