Запретное место - Сюзанна Янссон

Когда на улице было настолько темно, Натали чувствовала себя совершенно беззащитной в свете керосиновой лампы. Штор у нее не было. Но в верхних углах окна она обнаружила два вбитых гвоздя. Натали связала вместе два толстых свитера и попыталась повесить их на окно так, чтобы хотя бы закрыть кровать. Получилось ужасно. Надо не забыть поискать покрывало или простыню. И для других окон тоже.

Натали достала из чемодана вчерашнюю газету и снова забралась под одеяло. Начала было читать статью о развитии энергетики, но не могла сосредоточиться. Окна – как глазницы. Темнота смотрит прямо в душу.

Вот черт! Ну и как здесь жить?

Она не думала, что будет ощущать себя такой уязвимой. Это в ее планы не входило. Нет, надо гнать от себя дурные мысли. Сейчас для нее главное – работа и та трудно формулируемая тайная задача, которая, как она догадывалась, касалась в первую очередь ее самой.

Никто, кроме ее научного руководителя, не знал, что она здесь, в Моссмаркене. Но тот тоже был в отъезде.

Самой Натали нравилась мысль о том, что можно так вот взять и уехать. Исчезнуть из своего привычного окружения – это глоток абсолютной свободы, своего рода очищение.

Четырнадцать лет назад Натали покинула эти места, не сказав никому ни слова. Нынешнее возвращение было подобно зеркальному отражению. Натали должна была пройти вдоль размотанной нити весь путь назад, распутав по дороге узлы, и начать все сначала.

Большинство ее друзей вряд ли заметят, что Натали уехала из Гетеборга. Все они были учеными, как и она сама, и жизнь разбросала их по всему земному шару.

Единственными людьми, которые могли бы ее хватиться, были ее приемные родители.

В последние несколько лет у Натали не было сил поддерживать с ними контакт, и чем реже они встречались, тем жестче становились упреки, особенно со стороны приемной мамы, Харриет.

«И это твоя благодарность за все, что мы для тебя сделали?» – спросила она Натали, когда у них в последний раз состоялось некое подобие разговора. Они тогда зашли с букетом цветов поздравить Натали с днем рождения, и Харриет не смогла скрыть своих чувств. Ее круглое лицо покраснело, к глазам подступили слезы.

Приемный отец Натали, Ларс, сидел на стуле, не снимая верхней одежды. Глядя в пол, он непрерывно подергивал себя за усы.

Наконец, Ларс произнес: «Пойдем, оставим все как есть. Ты же видишь – ей все равно».

Такое циничное отношение даже заставило Натали ощутить некую солидарность с Ларсом. Но в остальном она ничего не чувствовала. Совсем ничего. И Харриет поняла это. Перед тем как уйти, она, прищурившись, долго смотрела на дочь, безо всякого сочувствия. А затем произнесла надломленным голосом: «Ты просто ужасна, ты знаешь об этом? Я всегда думала, что твое жуткое поведение связано с тем, что тебе пришлось пережить. А вот теперь не уверена. Может быть, ты такая и есть: неглубокая, бесчувственная и неблагодарная».

Затянув потуже пояс от халата, Натали уселась прямо посередине комнаты, словно желая взять ситуацию в свои руки и бросить вызов ощущению отверженности. Перед ней высилась гора бумаг – результаты измерений и экспериментов, которые до этого проводились в Германии, Голландии, Польше и Дании.

«Тишина», – подумала она и огляделась. В домике было так тихо. И эта тишина казалась такой требовательной. Может быть, надо просто привыкнуть.

Натали попыталась вслушаться в те звуки, которые все-таки можно было различить: полудохлая муха, допевающая свою песню на кухонном окне, потрескивание дров в камине, глухое карканье вороны где-то поблизости. Натали попробовала переключиться на запахи. Это оказалось сложнее: горящая древесина, мыло, копоть.

Она развернула диаграмму фракций азота и начала думать над отличиями. Почему, например, в Германии показатели выше, чем в Польше? Может, это связано со временем года? Или со свойствами окружающей среды? Или причина в глобальном потеплении?

Те из ее коллег, кто работал с похожими вопросами, в основном проводили исследования за полярным кругом, на огромных территориях, покрытых вечной мерзлотой. Теперь, когда из-за глобального потепления все эти районы начали потихоньку оттаивать, в почве запустились процессы, приводящие к еще большему выбросу парниковых газов в атмосферу. Вопрос был в том, насколько увеличился парниковый эффект и как это повлияло на потепление в целом.

Раньше Натали была членом скандинавской команды ученых, исследовавших это же явление в шведских горах. Но как только представилась возможность сузить сферу и сосредоточиться на скандинавских и центральноевропейских заболоченных районах, она тут же воспользовалась своим шансом.

Ее работа должна была, несомненно, стать значительным вкладом в климатологию, имеющую непосредственное влияние на принятие политических решений. И только когда поездка в Моссмаркен была утверждена и спланирована до мельчайших деталей, до Натали начало доходить, что едет она туда не только из профессионального интереса. Есть еще личные мотивы, и выбор ее обусловлен совсем не теми причинами, о которых она сначала думала.

Каким бы очевидным это ни представлялось впоследствии, поначалу такой вывод поразил ее. Прижал к стене, чтобы на этот раз ей было не отвертеться. И хотя она пока не сильно углубилась в свое «я», но по крайней мере уже не бежала от себя.

Она приехала сюда, в эти забытые богом болота где-то на границе провинций Дальсланд и Вермланд.

И это самое главное.

Натали выходила из домика, только чтобы принять душ, набрать воды или зарядить компьютер и мобильник. Ей необходимо было сродниться с домом, найти точку опоры, прежде чем всерьез отправиться в болота. Она отметила на карте предварительные места забора проб. Натали собиралась в течение двух дней взять пробы на двенадцати различных участках болота, чтобы получить максимально достоверные результаты. А потом проделать то же самое в ноябре, когда земля промерзнет. За первые дни Натали и двух слов никому не сказала. Но каждый вечер, примерно в одно и то же время, она видела в окно, как мужчина ее возраста совершал пробежку по тропинке мимо ее домика. Всякий раз он с любопытством косился на ее окна. Один раз он пробегал мимо, как раз когда она выходила из деревянного туалета. Мужчина остановился на минуту передохнуть. Сначала они сделали вид, что не замечают друг друга. Потом он едва заметно кивнул ей.

– Привет, – произнес он, все еще переводя дыхание. – Значит, это вы здесь живете?

Натали вдруг почувствовала себя загнанной в угол. Она рассчитывала, что здесь не придется ни с кем общаться, и с нетерпением ждала этого времени, когда можно будет полностью исключить контакты с непрошеными людьми.

– Да, можно и так сказать, – ответила она. – Временно, я просто снимаю домик.

Натали повернулась и направилась к дому.

– Красивое место. Меня зовут Юханнес, – произнес мужчина и поднял руку в знак приветствия. – А я могу… попросить у вас стакан воды? Забыл дома бутылку. Ужасно пить хочется.