Топоры и Лотосы - Александр Зорич

Берсальер посмотрел на мои нашивки (благо, они находились у него на коленях вместе с моей рукой), потом перевел взгляд на меня, потом понимающе усмехнулся.

– Меня зовут Джакомо Галеацци. Я был в отпуске на Земле. Прибыл на Палладу вчера на борту корвета «Серый фламинго». Добился назначения на «Бетховен» за полчаса до вашего отлета. Я очень боялся опоздать в свою роту. Вы ведь знаете, готовится вторжение... Точнее, готовилось...

– Номер вашей части, – потребовал я.

– Меня вносили в вашу базу данных.

Теоретически это было возможно. В последнюю смену в шлюзе «Бетховена» дежурил мой помощник, лейтенант Вяземский.

– Номер вашей части, – повторил я громче.

– Только что назначен командиром Семнадцатой Отдельной роты берсальеров, борт приписки – быстроходный десантный транспорт «Кавур». Можете проверить, я недавно переведен из другой части, постоянно дислоцированной в Метрополии. У меня блестящий послужной список. Не такой, как у вас, конечно, но...

Джакомо снова усмехнулся. Ох уж мне эти ухмылочки! Конечно, посмотрев на срез моей руки, любой осведомленный вояка поймет, что я – активант. И все-таки противно...

Я вяло махнул пистолетом – дескать, какая теперь разница? Такой послужной список, сякой...

– Вы что-нибудь понимаете в этом барахле? – я обвел широким жестом полумертвый боевой пост.

– А что тут понимать? Вон те здоровенные часы отсчитывают время до входа в подпространство. Мы ведь выведены автоматикой на джамп-траекторию... Если автоматика сработает, через минуту нас вынесет из этого пекла к чертям собачьим. А если нет – прощайте. Приятно было познакомиться, хоть вы и не представились.

– Искандер Эффендишах.

– А я думал, вы тоже итальянец...

– Нет. Я родился в Ширазе.

Четыре! –

Паллада чудовищно разбухла, увеличившись почти в полтора раза, потом озарилась изнутри малиновыми сполохами и, разбежавшись частой сетью ослепительных прожилок, превратилась в огромный пузырь свежей магмы.

Почти сразу вслед за этим я почувствовал, как тело мое теряет вес, а сознание – четкость.

Привет вам, Семь Бездн Аль-Фараби.

Автоматика имеет одну приятную особенность: иногда она все-таки срабатывает.

Мириады бесплотных шумов, триллионы энергетических всплесков, нескончаемые шеренги разновысоких зубчиков на кардиограмме Вселенной промчались по Ребрам Аль-Фараби и в районе Сандеи вновь собрались в овеществленное нечто, в мобил-док «Бетховен».

Когда мы вышли из подпространства, я вздохнул с облегчением.

Джакомо улыбнулся.

– Здравствуйте еще раз. О этот новый сияющий мир!

Я попытался улыбнуться в ответ. Получилось неубедительно. Неожиданно для самого себя я признался:

– Честно говоря, в последний момент перед прыжком у меня возникло пренеприятное предположение: если тойланги смогли прорваться через пояс блок-крепостей, не означает ли это, что их знание о структуре Ребер Аль-Фараби качественно превосходит наше? И теперь они в состоянии уничтожить корабль землян в любой точке подпространства?

– Ерунда. Имей тойланги подобную технологию, они уничтожили бы корабли Флота Метрополии во время их прыжка от Солнца к Палладе. Но я своими глазами видел наши дредноуты, принявшие бой с тойлангами.

– Вы быстро соображаете, Джакомо.

– В пространстве Аль-Фараби все происходит быстро.

Я снова попытался улыбнуться. На этот раз попытка удалась.

Мы оба сидели на полу, в десяти шагах друг от друга. Боевой пост чудом сохранил герметизацию – очевидно, нас спас самозатягивающийся подбой внешней обшивки. Надо было что-то решать.

Впрочем, лишний раз напрягать серое вещество, оскудевшее от переизбытка впечатлений, не пришлось. За нас все решила штурмовая партия тойлангов.

Необычайно быстрым, но плавным движением Джакомо бережно отложил в сторону мою несчастную правую руку, одновременно с этим извлек из набедренной кобуры берсальерский «Гоч» и, грациозно обернувшись на сто восемьдесят градусов, взял под прицел коридор, который отлично просматривался сквозь звездообразную пробоину в переборке.

Мне лишних объяснений не потребовалось. Если берсальер извлекает из кобуры оружие – значит, что-то неладно в Датском королевстве.

В следующую секунду Джакомо открыл огонь – рассеянный, на предельной мощности, в общем, совершенно мясницкий. Тоже мне, снайпер... Теперь «Гочем» можно еще полчаса орехи колоть, пока пушка не перезарядится.

И все-таки хорошо, что Джакомо выстрелил первым. Самокорректирующиеся нити плазмы прочистили коридор на четыре поворота вперед. Если там были вирусы гриппа – нет больше вирусов гриппа. Если были тойланги – нет больше тойлангов. Но это не значит, что их не осталось вовсе.

Если берсальеры славны своей сверхчувствительностью, то мы, активанты, – наглостью.

– Вперед! – гаркнул я, подскакивая к Джакомо.

Свою оторванную правую руку я подобрал на бегу и кое-как запихал отчужденную конечность за пояс. Детям до 23 в просмотре отказано.

Капитан не стал спорить. Он вернул «Гоч» кобуре и вытащил из нагрудного кармана семизарядный LAIW. Плоская коробочка формата портсигара послушно распустилась в его ладони, превратившись в нечто среднее между эллинской пастушьей флейтой и моделью геликоптера от Леонардо да Винчи.

Мы продрались через сколы бронепластика, выбежали в коридор и, миновав легкой трусцой два поворота, вжались в стерилизованные плазмой стены. Дальше по коридору потрескивали, остывая, останки трех тойлангов в штурмовых скафандрах. Один из них был вооружен аналогом «Гоча». Если бы он выстрелил первым...

Да, точно, они хотели взять «Бетховен» на абордаж. И не по глупости, а по расчету обстреляли док «бешеными торпедами». Истребить живую силу с минимальным ущербом для оборудования, а после этого захватить корабль одним взводом – удачная тактическая импровизация.

Иначе как импровизацией этот бред объяснить невозможно. Зачем, собственно, тойлангам какой-то паршивый док, если сейчас их торпеды уже гвоздят по Земле?

При мысли об этом мне стало очень, очень грустно. Для сотен миллионов землян Апокалипсис уже вершится. А я мечусь в недрах бесполезной жестянки и не то спасаю свою жизнь (для кого?), не то защищаю имущество флота от тойлангов (во имя чего?).

LAIW в руке Джакомо, в отличие от меня, не рассуждал, а действовал. Оружие выпустило фантомный бот.

Внешне это выглядело так: та часть пистолета, которая придавала ему сходство с геликоптером Леонардо да Винчи, беззвучно продублировалась. Вперед по коридору, прижимаясь к потолку, шустро устремилось эфемерное полупрозрачное образование – наш разведчик и поводырь.