Подарок для миллиардера - Амелия Борн

Потому что устроиться на должность мечты без соответствующих связей оказалось нереально. Никто не хотел брать на работу человека без опыта. И почти везде места занимали знакомые сотрудников и знакомые их знакомых. Этакий бесконечный круг. И если ты был в него не вхож, значит, ты был в пролете. Закон жизни.

Все эти мысли проносились в голове, пока мать зло буравила меня взглядом. Не дождавшись ответа, она добавила то, что я и так знала :

– Принесешь в подоле – убью.

Выхода не было, придется пойти в аптеку и купить тест. Я с трудом могла себе позволить подобные расходы, но ожидание очереди в бесплатной поликлинике могла позволить себе еще меньше. Потому что она составляла такой срок, за который можно было реально родить.

– Ты как всегда сама забота, мама, – хмыкнула я и быстро скрылась в комнате, чтобы одеться и уйти на работу. Тест решила купить по дороге.

Паб, в котором я трудилась за более чем скромную зарплату, работал круглосуточно. Моя смена начиналась в 7 утра. Расчет хозяина был весьма и весьма верный – уж чего-чего, а любителей-алконавтов в нашем районе было вдоволь. Хотя что это я? В питейном деле они были самыми настоящими профессионалами! И не позволяли себе просыхать двадцать четыре часа в сутки.

Наверно именно потому, что вертелась с рождения среди подобной публики, я и подпала столь легко под чары Ильи Родионова. Потому что нет такой Золушки, которая могла бы устоять перед Принцем. И дело ведь не в блеске его распрекрасного дворца. Дело в самом Принце. Он был из совсем иной жизни, что сошла словно со страниц сказки. Жаль только, что ни один сказочник не писал о том, что делать тем Золушкам, карета которых уже уехала. То есть таким, как я.

Ладно, та ночь – явно не то, о чем мне стоило сейчас думать. Хотя если тест окажется положительным, подумать все равно придется. Но только не сейчас.

– Ворочай поактивнее своей жопой, Вертинская!

От окрика хозяина нашего заведения, Семеныча, я только глаза закатила. Мало мне было странного имени, так еще и фамилия такая, что, похоже, сам Бог велел по жизни вертеться как белка в колесе. Что я и делала.

– Кстати, о жопе… – добавил Семеныч задумчиво, с пристрастием меня оглядев. – Потолстела ты, что ли?

Меня от этого замечания аж холодок прошиб. Как сговорились все, ей – Богу! Надо выкроить время и побыстрее сделать тест. Правда в любом случае лучше, чем постоянный страх. Вот только что мне делать потом с этой правдой?..

– Семеныч, да ты мастер комплиментов, я смотрю, – откликнулась я, скрыв тревогу за насмешливым тоном.

– Вот еще удумала, комплименты ей говорить! – фыркнул в ответ Семеныч. – Там вон Васька из восьмого дома скучает совсем один! Скрась его одиночество рюмашечкой и отбивной!

Да уж, только этим и можно было порадовать таких, как Василий. Рюмка водки им заменяла и мать, и отца, и жену с детьми. А соответствующий хит Лепса был слаще гимна родной страны.

Отнеся Василию рюмку и отбивную, годящуюся только на то, чтобы ею отбивать аппетит, ну или даже мозги (консистенция для подобного акта насилия была вполне подходящая), я выкроила время и скрылась в туалете.

Трясущимися руками достала тест и быстро прочитала инструкцию.

А спустя положенное время ошарашенно смотрела на роковые две полоски.

В конце рабочего дня я невесело поплелась домой. На протяжении всего прошедшего после теста времени могла думать только о том, как дальше жить. И по всему получалось, что проще не жить вовсе. Потому что я и сейчас скорее выживала, а уж с ребенком…

У лучшей ночи оказалась весьма дорогая цена. И исчислялась она уже вовсе не силой моего разочарования. Во мне жила новая жизнь.

Я не знала, как смогу прокормить ребенка и купить для него самые банальные вещи первой необходимости. Не знала даже, не выгонит ли меня мать из дома после того, как все узнает. Но если в чем-то у меня не было никаких сомнений – так это в том, что я не смогу избавиться от своего малыша. Даже если бы у меня и были средства на аборт.

Я сама была для своей матери вот таким же залетным сюрпризом. Но что бы ни было между нами, а она все-таки произвела меня на свет. А я… я знала, что смогу дать будущему ребенку не только жизнь. Я смогу дать ему любовь.

А заодно – и обречь на нищету.

Скрывать от матери то, что вскоре все равно станет очевидным, я не стала. Разразившаяся тем вечером в нашей двушке с картонными стенами буря стала достоянием всего дома и превзошла по своей силе даже ураган Катрину. Соседи услышали все – крики, угрозы и, что совсем уж неожиданно, мамин плач.

– И почему ты мальчиком не родилаааась, – завывала она так отчаянно, что соседи уже наверняка набирали ноль три.

– Потому что у меня члена нет, – не удержалась я от сарказма.

Мать резко вскинула голову от подобного заявления.

– Зато по членам скакать ты научилась! – выплюнула она зло.

Такой позы, насколько я помнила, той ночью не было. Но сообщать матери эти детали, имевшие мало отношения к проблеме, я не стала.

– Вот иди теперь к этому членоносцу и проси денег! – добавила мать решительно.

Идти к Родинову? Это последнее, о чем я думала!

Но, лежа той ночью в постели без сна, я в конце концов поняла, что мать была права. И дело было вовсе не в желании стрясти с богатого человека алименты (хотя Лиля радостно сделала бы именно это), а в банальном праве будущего отца знать о своем ребенке.

Но, как оказалось, знать об этом Илья Родионов вовсе не желал.

Вот уже два дня подряд я приходила, как по расписанию, к блестящему небоскребу в центре города, где располагался офис Родинова. И вот уже два дня подряд мне отказывали в том, чтобы пройти внутрь. Ответ всегда был один и тот же – пропуска для меня не заказано. Что и неудивительно, ведь меня здесь никто не ждал.

Единственный мой шанс заключался в том, чтобы перехватить Родинова на улице, на входе в здание. Но ждать слишком долго я не могла – за опоздание на работу Семеныч мог легко лишить меня последних средств к существованию.

Однако на третий день мне наконец повезло. Дорогая иномарка с лоснящимися на солнце боками подъехала прямо к главному входу. И из нее вышел тот, кого я так ждала. И кого мне не дано было забыть.

Сердце забилось как сумасшедшее и я не сразу смогла заставить себя сдвинуться с места. Илья уже поднимался по ступенькам ко входу, когда я наконец смогла пошевелить хоть чем-то. А именно – языком.

– Илья! – отчаянно окрикнула я.

Но он, конечно, не обернулся. Ничего удивительного! Ведь здесь он был не просто Илья. А какой-нибудь там Илья Николаевич. Но отчества его для соблюдения подобного этикета я не знала. Последнее, о чем думала в ту ночь – так это о том, чтобы заглянуть к нему в паспорт. А зря.