Дитя мертвых Богов - Маргарет Уэйс

— Паслен, — устало сказал Рис. — Дрова.

— Если ты мне не веришь, — добавил кендер, — посмотри на Атту. Она тоже узнала Мину.

Рис не мог не согласиться, что собака ведет себя странно. В обычном случае Атта подбежала бы к хозяину, готовая помочь: лизать холодную щеку ребенка или ткнуться в бессильно повисшую руку — эти способы лечения отлично знали и применяли все собаки. Но Атта не подходила к Рису. Она напряженно застыла на месте, глухо рыча, шерсть на загривке ее встала дыбом, верхняя губа приподнялась, обнажив клыки. В темных глазах, устремленных на ребенка, мелькало недружелюбное выражение.

— Атта! Прекрати это! — упрекнул ее Рис. Собака смолкла, но не изменила оборонительной позы. Она смотрела на Риса уязвленно и сердито; уязвленно потому, что он не верил ей, и сердито потому, что она не могла вразумить его.

Рис окинул девочку долгим, пристальным взглядом. На вид ей было около шести лет. Хорошенькое дитя. Длинные рыжие косы извивались вдоль руки Риса, лицо было бледно, нос покрывали веснушки. Пока у него не было причины соглашаться с кендером и собакой. А потом девочка пошевелилась и застонала. Глаза ее, прежде закрытые, приоткрылись, и он заметил, как под ресницами блеснул янтарь.

У Риса перехватило дыхание, и сердце его словно сжала ледяная рука.

— А ведь мы тебе говорили, — напомнил ему кендер. — Правда, Атта?

Собака снова заворчала.

Послушай моего совета, брось ее обратно в море, — сказал Паслен. — Только вчера ночью она собиралась пытать тебя; а потом пригрозила убить нас с Аттой. Забыл уже?

Рис оправился от потрясения.

— Я не собираюсь бросать ее в море. У многих людей рыжие волосы.

' Он направился к гроту. Паслен вздохнул.

— Я знал, что он меня не послушает. Пойду за дровами. За мной, Атта!

Кендер направился к дюнам, совершенно не испытывая воодушевления. Атта озабоченно взглянула на Риса, затем трусцой побежала за Пасленом.

Рис отнес ребенка в грот, где было не слишком-то уютно и совершенно сыро: повсюду виднелись лужицы воды. Но здесь, по крайней мере, не дул ветер. Скоро в холодной пещере запылает огонь.

Девочка снова зашевелилась и застонала. Рис потер ее ледяные руки и отбросил с лица намокшие золотистые волосы.

— Дитя, — мягко произнес он, — не бойся. Ты в безопасности.

Девочка открыла глаза — глаза цвета янтаря, меда или золота, и такие же чистые. Такие же, как у Мины. Но в них не бились души, заключенные в клетку.

— Мне холодно, — дрожа, пожаловалась девочка.

— Мой друг пошел раздобыть дров для костра. Скоро ты согреешься.

Девочка оглядела Риса, его оранжевую рясу.

— Ты монах. — Она нахмурилась, словно пытаясь что-то вспомнить. — Монахи путешествуют и помогают людям, да? Ты поможешь мне?

— С радостью, дитя мое, — ответил Рис. — Чем я могу помочь тебе?

На лице девочки отразилось страдание. Она совсем очнулась и дрожала так, что зубы у нее стучали. Она крепче сжала руку Риса. — Я потерялась, — сказала девочка. Нижняя губа ее затряслась, глаза наполнились слезами. — Я убежала от матери и не могу найти дорогу домой.

Рис почувствовал облегчение. Паслен ошибся. Скорее всего, это дочь какого-нибудь рыбака; буря застигла ее и унесла в море. Девочка не могла уйти далеко. Должно быть, ее деревня где-то поблизости. Он сочувствовал ее родителям — наверное, они сходят с ума от горя.

— Когда ты согреешься, я отведу тебя домой, дитя мое, — пообещал ей Рис. — Где ты живешь?

Девочка сжалась в дрожащий комок, закрыла глаза и зевнула.

— Ты никогда не слышал об этом месте, — сонно пробормотала она. — Оно называется… — Рису пришлось наклониться к ее губам, чтобы услышать, как она прошептала сквозь сон: — Дом Богов.

Боги в тревоге и изумлении смотрели, как смертная женщина, Мина, протягивает руки ко дну Кровавого моря, берет недавно восстановленную Башню Высшего Волшебства и поднимает ее из волн, чтобы подарить своему возлюбленному, Чемошу.

Очевидно, Мина была не простой смертной. Ни самые могущественные маги, ни самые искусные жрецы, когда-либо жившие на свете, не сумели бы совершить подобное деяние. Только божественному существу под силу такой подвиг, и теперь Боги находились в смятении и ужасе, не понимая, что происходит.

— Кто эта новая Богиня? — гремели Боги. — Откуда она взялась?

Разумеется, они боялись, что это какая-то чужеземная Богиня, которая пришла в их небесную обитель из далеких миров, желая вмешаться в их дела.

Но эти страхи оказались напрасными. Она была одной из них.

У Маджере имелись ответы на все вопросы.

— Как долго тебе это известно? — спросил Гилеан Бога Монахов.

Гилеан был главой Серых Богов, придерживавшихся нейтралитета, находившихся посередине между Светом и Тьмой. Сейчас, после добровольной ссылки

Паладайна, главы Богов Света, и изгнания Такхизис, Королевы Тьмы, Боги Равновесия обрели большую силу и численное превосходство. Гилеан выступал в образе человека средних лет, ученого и мудреца; его умные, проницательные глаза были холодны и равнодушны к чужим страданиям.

— Много, много эпох минуло с того времени, как я узнал это, Бог Книги, — отвечал Маджере.

Бог Мудрости Маджере был облачен в оранжевые одежды и не носил оружия. На его обычно спокойном лице сейчас лежала печать печали и сожаления.

— Почему ты держал это в тайне? — продолжал допрос Гилеан.

— Еще не настало время открыть это, — объяснил Маджере. — Я торжественно поклялся хранить секрет.

— Поклялся кому?

— Тому, кого больше нет среди нас. Боги молчали.

— Я предполагаю, что ты имеешь в виду Паладайна, — заключил Гилеан. — Но есть еще одна Богиня, которая покинула нас. Твой секрет имеет к ней какое-то отношение?

— К Такхизис? — резко произнес Маджере. Голос его стал жестким. — Да, она ответственна за происшедшее.

Тут заговорил Чемош:

— Последние слова, произнесенные Такхизис перед тем, как Верховный Бог пришел за ней, были следующими: «Вы совершаете ошибку! То, что я сделала, нельзя исправить. Проклятие живет среди вас. Уничтожьте меня, и вы уничтожите самих себя».

— Почему ты не рассказал нам об этом? — воскликнул Гилеан, гневно воззрившись на Повелителя Скелетов.

Чемош был Богом тщеславным и прекрасным лицом, с длинными развевающимися черными волосами и темными глазами, пустыми и холодными, как могилы проклятых мертвецов, которыми он повелевал.

— Темная Королева любила угрожать и пугать нас, — пожал плечами Чемош. — Откуда мне было знать, что в тот раз она говорила правду?