Прапор и его группа - Анатолий Гончар

Сергей первый раз заступил ответственным…

Общебригадной вечерней поверки не было, подразделения строились в казармах, где «контролирующие распорядок дня» (как стыдливо-официально именовались «ответственные») и проверяли наличие личного состава.

— Становись! Равняйсь! Смирно! Слушай список вечерней поверки! — Ефимов раскрыл книгу. Впрочем, даже не начав зачитывать список, Сергей видел, что двоих нет. Калинин и утром стоявший рядом с ним высокий тощий субъект отсутствовали.

— Саликов.

— Я.

— Семёнов.

— Я.

— Алексеев.

— Я.

— Копылов.

Тишина.

— Копылов? — несколько громче.

— Товарищ старший прапорщик, их ротный отпустил, — откликнулись с правого фланга роты.

— Куда и на сколько?

— До утра, — ответил всё тот же голос, — он их всегда до утра отпускает.

— Понятно. Карацупа…

Все остальные оказались на месте. Ефимов мысленно матерился. Поступок ротного ему решительно не нравился. Сложно навести порядок попустительствуя одним, даже если пытаешься держать в строгости других…

— Отбой! — скомандовал Ефимов и уже не обращая внимания на потянувшихся к кроватям бойцов сложил книгу и, повернувшись, направился к тумбочке дневального.

Взяв телефонную трубку, он нашел в списке внутренних телефонов первое КПП и набрал номер.

— Дежурный по первому КПП прапорщик Игнатов слушает, — донеслось до Сергея.

— Это старший прапорщик Ефимов беспокоит, пятая рота. Слушай, у меня просьба, появится мой сержант Калинин, звякни. Добро?!

— Да он здесь, с какой-то девкой милуется, — Игнатов хмыкнул.

— Хорошо, понял. Спасибо, — Ефимов нажал на рычаг и положил трубку. — Дежурный, — окликнул он стоявшего у двери ефрейтора Панина, — дневального свободной смены ко мне.

— Курочкин, — рявкнул дежурный, и из дверей комнаты досуга вынырнула перепуганная рожа второго дневального. — К товарищу старшему прапорщику.

— Курочкин, — Ефимов поманил того пальцами, — беги на КПП, найдёшь там Калинина, скажешь: через десять минут он в казарме. Понял?

— Так точно, — ответил Курочкин и поспешил выполнять приказание. Вскоре он вернулся, а Калинин не появился ни через десять, ни через пятнадцать минут.

— Курочкин, — уже почти привычно окликнул дневального Ефимов, — дуй снова на КПП. У Калинина пять минут, — Сергей ещё рассчитывал уладить назревающих конфликт мирным путём.

— Есть, — козырнул Курочкин и поспешил вниз по лестнице.

Надежды Ефимова оказались тщётными. Он подождал семь минут, и медленно закипая, вышел из дверей на лестничную площадку. Можно было плюнуть и забыть, тем более, что ротный дал добро на «до утра», но тогда это сочли бы проявлением слабости и воинство пятой роты однозначно вышло бы из повиновения. Допускать подобного старший прапорщик не собирался.

«Нет, — сказал он себе, — я вас ещё приведу к «нормальному бою» — и стал быстро спускаться вниз.

Калинин находился на крыльце контрольно-пропускного пункта. Он, вальяжно облокотившись на перила, что-то заливал стоявшей рядом с ним размалёванной девахе. До открывшего дверь прапорщика донеслось хвастливое «… мастер спорта по самбо и рукопашному бою…», и он, не раздумывая, схватил сержанта за загривок и рывком развернув к двери, втолкнул в помещение КПП. Девица что-то возмущенно завопила за его спиной, но Ефимов не обратил на неё ни малейшего внимания. Не выгляди она столь развязно, Сергей может быть ещё подумал, как бы поделикатнее увести Калинина, чтобы не унижать ни его, ни своего достоинства, но перед этой шмыдрой заниматься психоанализом прапорщик не собирался.

— Вы чего это себе… — попробовал взъерепениться сержант, но Ефимов не дал ему ни малейшего шанса.

— Заткнись! — рявкнул он и быстрым движением схватив «мастера» за шкирку, потащил его к выходу, ведущему в сторону казарм. Калинин попробовал дернуться, но прапорщик тряхнул его так, что у того отпало всякое желание к сопротивлению.

Оказавшись под тёмными сводами арки, делившей здание казарм на две равные части, Сергей развернул сержанта к себе лицом и зашипел, глядя ему прямо в глаза:

— Запомни, тварь, — он не собирался церемониться, — следующий раз, когда ты не выполнишь моего приказа, я переломаю тебе рёбра и мне плевать, кому и как ты побежишь жаловаться. Понял, ты?

— Понял, товарищ старший прапорщик, понял, — Калинин выглядел напуганным.

— Я из-за тебя ещё буду нервничать. Забить он на меня решил. Вот сволота! В казарму, бегом, живо! — ещё раз встряхнув сержанта, он выпустил его из рук и тот, как-то странно кособочась, бросился бежать, выполняя приказание.

А Ефимов постоял ещё минуту, успокаиваясь, (злость всё же выплеснулась наружу, едва не перейдя в неподконтрольную ярость) и, неторопливо шагая, направился вслед за убежавшим сержантом.

«Нужно держать себя в руках, нужно держать себя в руках», — твердил Сергей, поднимаясь по лестнице. Когда он вошел в казарму пятой роты, бойцы уже все спали. Спал или скорее притворялся спящим и виновник его нервотрёпки сержант Калинин. Копылова по-прежнему не было. Не появился он ни через час, ни через два. Впрочем, Ефимов и не ждал его раньше подъема. Удивительно, но тот заявился, когда стрелки часов подвинулись на половину четвёртого. Нагло улыбаясь, Копылов с грохотом распахнул дверь и словно не замечая стоявшего неподалеку прапорщика, потопал в направлении кроватей.

— Рядовой Копылов, ко мне! — приказал старший прапорщик, намереваясь всего лишь взглянуть поближе на ночного гуляку. Злиться на солдата было не за что, наказывать тем более. Ротный дал добро, а какой солдат откажется от халявной самоволочки?

— Ну, чего ещё? — развязно отозвался Копылов, и Ефимов моментально оказался подле него, загородив дорогу. Он самовольщика несло перегаром.

— Ты пил? — Сергей почувствовал, как его снова наполняет злость.

— Всего-то полторашку пива, — этот моральный урод то ли не понимал, то ли нарочито выставлялся напоказ. — А чё, нельзя?

— Туалет твой. До подъёма всё блестит, — без обиняков приказал Ефимов, впрочем не сильно рассчитывая, что это подвыпившее чудо сразу бросится выполнять его команду.

Секунду тот переваривал сказанное, затем попытался оттолкнуть прапорщика и пройти к вожделенной сейчас кровати.

— Стоять!

— Да по… — Копылов не договорил, разозлённый Ефимов резко, не раздумывая, ударил его в грудь. Самовольщик осип и стал оседать на пол. Сергей занёс для удара ногу, но сдержался, перед ним все же был его солдат, пусть даже такой никчемный и сволочной.

— Не надо, — прохрипел Копылов, видя чуть отведённый для удара ботинок. Трус всё же засел в нём намертво.