Рокировка - Татьяна Герцик

– Странно. Для удовлетворения страсти времени вполне достаточно.

Тот попытался неловко объяснить:

– Да речь о страсти, то бишь похоти, и не шла. Я говорю о любви.

Александр неодобрительно покрутил головой, не понимая.

– А что это за любовь такая, которая делает из нормального мужика жалкую тряпку? Это тебе нужно?

– Ты знаешь, нужно, не нужно, а избавиться от этого чувства нет возможности. Вот недавно в газетке писали, что изобрели средство от любви, – таблеточку проглотил, – и все в порядке. Но я бы ее пить не стал.

Собеседник недоуменно развел руками.

– Ну, извини, мне тебя не понять. По-моему, ты не в меру романтичен. Я давно уже эту детскую болезнь перерос. А ты, похоже, еще нет. Бабы все одинаковые. Начинается сю-сю-мусю, а заканчивается всегда одним – дай, дай и дай! Причем неважно что, важен принцип. А тебе давно пора со своей Марией разобраться. У тебя не семья, а сказка про журавля и цаплю, причем в одностороннем порядке.

Друг тихо засмеялся, глядя в озадаченное лицо Александра.

– Знаешь, после разговора с тобой я уже понял, что мне с ней совсем не плохо. Иногда легкие встряски, которые она мне для профилактики устраивает, помогают понять, как же мне в общем-то хорошо живется. Приеду, первым делом пойду мириться. Как говорится, все поправимо, кроме смерти. Ну, а тебе, я думаю, нужно влюбиться, чтобы понять, что же это такое.

Александр кисло засмеялся.

– Я уже тысячу раз влюблялся. И тут же остывал. Глупости все это.

Павел задумчиво улыбнулся, видимо, думая о своей шебутной спутнице жизни.

– Ты и не любил никогда. Так, слегка увлекался, но не более того. Надеюсь, что все у тебя впереди. Хотя, бывает, что люди всю жизнь проживают, никого не любя. Ну, это у каждого своя планида. От судьбы не уйдешь.

Гость взял принесенный хозяйкой жбан с молоком. Немного постаревшая тетя Галя в привычной коричневой юбке почти до пят и белом ситцевом платочке на голове расспрашивала его, как живет, не болеет ли, и почему не женится. Он цинично сказал:

– А для чего жениться-то, тетя Галя? Если раньше семью заводили, чтобы жить легче было, ну и спать было с кем, то ведь сейчас девки и без свадьбы на все согласны. А в любовь я давно не верю, не мальчик. Хотя, – он сделал скидку на почтенный возраст женщины и добавил, явно не веря самому себе, – может, просто еще не встретил ту единственную, с которой хотелось бы остаться дольше, чем на пару месяцев.

Попрощался с осуждающе покачивающей седой головой тетей Галей, пожал руку Павлу и уехал, не обращая внимания на чудесный лесной пейзаж за окном машины.

Проезжая мимо соседской дачи, увидел в сборе всю команду – дядю Ваню, тетю Наташу, их младшую дочь Олю и неразлучную сладкую парочку. Они стояли во дворе дружным кружком и что-то негромко обсуждали. Он медленно проехал мимо, перегнувшись через пассажирское место и приветливо помахав рукой. Они дружно взмахнули в ответ.

Все, кроме Ирины, которая отвернулась и сделала вид, что его не заметила. У Александра мгновенно испортилось настроение, и он поехал дальше, злясь на себя за бесхарактерность. Хотя виноват сам, нечего было хамить. Придется извиниться. Не специально, конечно, а при случайной встрече. Если она каждый день утром приходит поплавать, это нетрудно устроить. Вот встретит ее завтра у реки якобы ненароком и извинится.

На следующее утро вновь проснулся в предрассветной хмари. Какое-то шестое чувство подсказало ему, что надо спешить, и он быстрым шагом отправился к реке. Вынырнув из леса, зачарованно остановился.

Уже искупавшись, Ирина стояла на берегу, завернувшись в синее махровое полотенце, и задумчиво смотрела на огненную дорожку, проложенную по воде восходящим солнцем. Александр стремительно подошел и встал рядом. Ирина повернула голову и помрачнела. Даже глаза из голубых превратились в холодные синие льдинки. Быстро кинув: «Доброе утро», повернулась и хотела пройти мимо, но он выбросил вперед правую руку, и схватил ее локоть, как в капкан.

– Доброе утро! Думаю, нам нужно переброситься парой словечек.

– Зачем? – она повела локтем, пытаясь стряхнуть его мертвый захват, но, поняв, что это бесполезно, выпрямилась, как струнка, и осталась стоять неподвижно.

Не выпуская ее руки, он посмотрел на лицо. На этот раз Ирина купалась в шапочке, – волосы не намокли и легким венчиком окружали лицо. Длинная толстая коса вольготно разлеглась по полотенцу, доставая до ягодиц. Она выжидающе смотрела на него, чуть склонив набок голову, и его сердце вновь дало странный сбой. Он даже встал поудобнее, не понимая, что это такое.

– Мне следует извиниться. – Голос звучал глухо, и он покашлял, прочищая горло. – Я был не прав, говоря вчера разные глупости.

Она с прищуром посмотрела на него. Сердито заметила:

– Конечно, извиниться следует. Но, если не хочется, то и не надо. Вы же сразу отнеслись ко мне с предубеждением, и не стоит из-за каких-то там норм приличия менять свои взгляды. Но не думайте, что если я живу с парнем, то я доступна!

Дернувшись, как от удара, он сердито взглянул на нее.

– Да с чего вы взяли, что мне интересны?

Прищурившись, она зло прошипела:

– Что, отпираться будете? Не думайте, что я ничего не замечаю! – резко выдернула руку и легко взбежала по скользкой от хвои дорожке на пригорок.

Он раздраженно посмотрел ей вслед, гадая, что же она заметила. Негромко выругавшись, разделся и с разбегу бросился в воду. Искупавшись, вернулся обратно. Попрощавшись с родителями, поехал в город, стараясь не смотреть в сторону соседской дачи.

Вечером после работы пригласил в ресторан симпатичную Людочку, свою давнишнюю приятельницу. Она нравилась ему за то, что давно оставила матримониальные планы и здраво смотрела на их отношения как на своего рода взаимовыгодную сделку. Работа у нее была не ахти, денег не хватало, и она пользовалась им, чтобы время от времени латать дыры в своем протекающем хозяйстве.

Вот и сейчас, когда они перешли от еды к более приятным вещам, спросила, отдыхая в его постели от настойчивых мужских ласк:

– Александр! Ты не мог бы купить мне стиральную машину? Моя бежит, бак прохудился.

Он усмехнулся.

– Новое корыто? Ладно, без проблем.

Люда довольно провела пальчиком по его мускулистой груди.

– Здорово! Не знаю, что я буду делать, если ты женишься. Тяжеловато жить будет.

Он удивленно переспросил:

– Женюсь? С чего ты это взяла? Не только не собираюсь, и не думаю даже. Тоска это зеленая – жить всю жизнь с одной женщиной.

Людмила не согласилась.

– Да ладно тебе. Возраст ведь подходит. Тебе же на следующий год тридцать лет? Вот увидишь, сам скоро захочешь стабильности и покоя. И женщина нужна будет одна, но своя, дорогая во всех отношениях. Жаль, конечно, что это буду не я. – И она легко чмокнула его в кончик носа. – Но уж тут ничего не попишешь. Чего не дано, того не дано. Хотя я и не прочь.