Зачарованный книжник - Кристофер Сташеф

Она и в самом деле попыталась уснуть — а что ей еще оставалось делать, — но не смогла. Последняя неудача с юным Гэллоуглассом преисполнила ее гневом — внутри у ведьмы все так и бурлило. Она ворочалась, гоня прочь мысли об этой семейке, но безуспешно. Финистер представляла себе возвращение Магнуса, исцеленного Зеленой Колдуньей, торжествующую Корделию рука об руку с принцем Аденом. Перед ее глазами стояла сцена в суде, когда коленопреклоненный Джеффри делал предложение Ртути перед лицом всего королевского двора. Все эти мучительные воспоминания о крушении ее планов заставили Финистер дрожать от ярости. Она постаралась вспомнить ритуал расслабления и стала дышать медленно и глубоко, как показывал ее учитель боевых искусств. Это дало результат: гнев покинул ее, в сознание вернулось ощущение гармонии, похоронившее боль и негодование в самой глубине души. Чувства осели там, как семена, только ждущие своего часа. Часа, чтобы предательски прорасти именно тогда, когда ей больше всего будет требоваться ясность мысли. И все же через несколько минут Финистер с удивлением ощутила, как на нее внезапно накатила дрема. Она с благодарностью позволила ей унести себя прочь от сегодняшнего дня, в глубокий и спокойный сон. В этом блаженном состоянии, когда сновидения о ее былых победах и поражениях то всплывали на поверхность, то вновь погружались на дно, Финистер накапливала силы для борьбы с тем бесчувственным мальчишкой, который сейчас охранял ее сон.

Конечно же, забвение Мораги было навеяно не только злостью и усталостью от бесконечных поражений в войне с семейством Гэллоуглассов. Здесь не обошлось без ее провожатого. Настороженный странностями поведения своей спутницы, Грегори начал подозревать, что перед ним отнюдь не невинная жертва, в чьих талантах столь нуждается Корона. Подозрения были достаточно сильны, чтобы заставить его нарушить привычный кодекс эсперов, и он внедрил некие ключевые образы в бурлящее сознание Мораги. Именно это вызвало к жизни вереницу ее воспоминаний о былых поражениях. Затем Грегори погрузил ее в спокойную, утешительную дрему и скользнул в незащищенное сознание ведьмы, чтобы провести ревизию его содержимого. Он стал свидетелем всех трех убийств, совершенных Финистер. Прояснилась и выработанная схема преступлений: завоевать доверие мужчины или, по крайней мере, усыпить его бдительность при помощи специфических чар, а затем воткнуть нож в спину спящего или подсыпать яд в пищу жертвы.

К немалому своему удивлению, Грегори обнаружил также, что сама девушка весьма невысокого мнения о собственной внешности, зато всецело полагается на телепатические способности. Они позволяли ей создавать в сознании людей образы, сколь угодно привлекательные. Юноша увидел и ее последнее убийство, не заказное, а совершенное по собственному почину. Финистер убрала своего начальника — бывшего резидента анархистов на Грамарии, предварительно убедившись в наличии письма, открывавшего ей дорогу к этой должности.

Вот оно, значит, как… Оказывается, он имел дело не просто с ведьмой, искалечившей чувства его брата, покушавшейся на убийство Корделии, Алена и Джеффри, но с самим резидентом анархистов на планете. Здесь пахло уже не личной враждой семьи Гэллоуглассов, а опасностью для всего народа.

Что же она собиралась предпринять? Грегори не мог точно ответить на этот вопрос, но не сомневался, что удар будет нанесен по нему. Его попытаются убить либо же обратить на путь одинокого холостяка, лишив надежды на продолжение рода. Юноша усмехнулся, несколько удивленный. Зачем прилагать столько усилий, если достаточно всего лишь оставить его в покое.

Ведь Грегори являлся свидетелем эмоциональной травмы, полученной его братом Магнусом. Он видел, сколько времени потратил впустую другой его брат, Джеффри, флиртуя с девушками. Этого вполне хватило, чтобы отвратить мысли Грегори от женщин. Никаких отношений, кроме чисто дружеских, а всю нерастраченную энергию обратить на научные исследования! Однако усилия Мораги не пропали впустую. Хоть Грегори тщательно скрывал это, но ее заигрывания, похоже, были тем камнем, который грозил пробить серьезную брешь в его мировоззрении. Воистину, юноше было необходимо поразмыслить над данным вопросом. Хорошая ночная медитация — вот что могло здесь помочь.

Он начал с установки автоматической системы защиты. Благодаря Фессу, электронному коню его отца, Грегори был достаточно хорошо знаком с компьютерами и умел создавать в своем сознании некую программу, защищавшую его от внешней телепатической агрессии. Враждебная энергия, отраженная таким щитом, возвращалась к своему же источнику. После этого юноша позволил себе расслабиться. Сам он не планировал никаких действий в отношении Мораги. Теперь же у него появилась надежная защита и от ее поползновений.

Планы Грегори не изменились: он по-прежнему собирался отконвоировать свою подопечную в Раннимид, столицу их королевских величеств. Однако теперь она предстанет перед Ковеном ведьм не как его член, а как подсудимая.

Прочитав нараспев мантру, юноша погрузился в транс, предоставив неким мыслеформам медленно проплывать в его сознании. Но видения неизменно вытеснялись образом Финистер. Это был честный, без дураков, образ — тот, что глядел на свою хозяйку из зеркала. Она сама невысоко ценила его, охотно сменяя при случае на более, как ей казалось, подходящий, но Грегори был поражен в самое сердце. Странное ощущение пришло к нему с этим образом — не мысль, даже не предчувствие мысли, а лишь ее проблеск, словно он наблюдал немое присутствие размытого призрака на поверхности ее сознания.

Грегори смутно прозревал в душе Финистер некие качества, которые она старательно подавляла — трепетную нежность, способность сопереживать, потребность о ком-то заботиться. Девушку учили, что подобные чувства — проявление слабости, непростительное для закаленного бойца. Ей внушали, что свою способность к эмпатии надо использовать для отыскания слабых мест у врага. Финистер готовили к роли этакой «горячей штучки», чье оружие — сексуальность. Используя свою привлекательность на благо дела, она перерастет отведенную ей роль простой соблазнительницы и телом и душой превратится в мастера убийств.

Однако что-то от тонкого и нежного ребенка осталось внутри Финистер. Сердце Грегори, воспринявшее его слабые посылы, сжалось от жалости и сочувствия.

У него было сильное искушение пойти дальше в своих поисках, возможно, попытаться в чем-то изменить врага. Однако подобное проникновение в чужое сознание имеет определенные границы, диктуемые этикой эсперов. Кроме того, отметил Грегори, Финистер еще не стала настолько опасной для него, чтобы посчитать оправданным подобное вторжение.

Да и бывают случаи, когда лекарство оказывается пострашнее самой болезни. Поэтому, решительно поборов искушение, юный маг отвратил свои мысли от Мораги и сконцентрировался на любимой мантре.

Морага проснулась незадолго до рассвета, дивясь столь долгому и глубокому сну. Она потянулась и села. Затем, вспомнив свою миссию, она продлила ритуал просыпания максимально соблазнительно. Потягиваясь, выгибая спину и запрокидывая голову, ведьма краешком глаза поглядывала на Грегори. Однако все, что ей удалось увидеть, — это профиль юноши с отрешенными, словно стеклянными глазами. Если он и смотрел на нее, то лишь искоса.