Узор в памяти - Вальтер Литвин

из зала. Она не могла судить живых, но вид потерянного, забытого всеми ребёнка вселил в неё печаль. Словно его бросили на произвол судьбы, на дав даже попрощаться с близкими. В этом было что-то неуловимо знакомое.

Она спрятала жезл за пояс и присела рядом с мальчиком, правую руку положила ему на плечо, а левой обхватила талию. Тот вздрогнул от неожиданности, но сопротивляться не думал. Стараясь не двигаться слишком резко, Хатхор помогла ему подняться на ноги и повела к выходу. С каждым шагом мальчик ступал увереннее и твёрже. Наконец он мягко высвободился из её рук, изящно поклонился и неспешно поплёлся в сторону коридора. Хатхор вернулась туда, где ждало незаконченное дело.

Она зашагала вверх по лестнице, звуки вокруг слились в подобие птичьего клёкота. Оружие на поясе и обереги на теле ощущались тяжким бременем.

– Пески таят опасность, – неожиданно заговорила она, обернувшись на ловушку за спиной. – Ошибся – и нет тебя, пропал.

– В этом они очень похожи на политику.

– Это такая игра для взрослых?

Чтобы разглядеть лицо юноши, пришлось бы задирать голову, но она не могла оторвать взгляд от тела с самым красивым в мире узором.

– Придёт время, и я сам собираюсь в неё играть. Так я бы смог принести счастье многим.

– А тебе не страшно проиграть?

Он улыбнулся.

– Я верю, что когда ты подрастёшь, то не дашь мне ошибиться.

Ветер пел для них в тот день, но слов было не разобрать.

Дом I

– Это обычай, – раздался голос матери. – Всё происходит, как и должно.

– Что происходит? – ничего не понимая, спросила Хатхор.

Вокруг её босых ступней кружился песок. Она не подымала голову с тех пор, как жрецы взяли её в кольцо. Прошло уже два часа, но ей так и не позволили подойти к родителям. Из приглушённых разговоров выходило, что её собираются забрать в Храм Наказаний. И она ничего не могла с этим поделать. Какой бы ни была её вина… теперь уже всё неважно.

– Сам бог живых оказал тебе великую честь, – сказал отец. – Ты обязательно поймёшь это, когда станешь старше.

Тогда Хатхор подняла глаза.

Мужчины, стоявшие рядом с родителями, носили одни лишь белые юбки и жёлтые клафты. Со стороны они чем-то напоминали хищных птиц на охоте.

Лица отца и матери казались нечёткими, размытыми, словно она смотрела на них из-под воды.

– Где мой брат?

– Его здесь нет.

– Где он? Когда он вернётся?

– Утром я отправил его на рынок. Так что вернётся он только к закату.

– Если так, я хочу сперва дождаться его.

– Боюсь, это невозможно, дитя, – прохрипел над её ухом жрец.

Хатхор вздрогнула и снова уставилась себе под ноги. Происходящее становилось непонятным настолько, что уже напоминало какое-то представление, разыгранное специально для неё. И это пугало только сильнее.

– Мы готовы начать, господин мой, – сказала мать и медленно опустилась на землю.

– Хорошо, – кивнул жрец, стоявший рядом с ней. – Как записано в «Круге Амона», детей, родившихся в день низкого солнца, следует провожать молитвой. Вы помните слова?

Колени Хатхор задрожали, когда изнутри её сковало льдом.

– О боги светил, о боги камней, – заговорила мать. Хатхор почувствовала, как нечто вырывает её сознание из тела. – Милосердны вы к тем, кто видит ваши бессмертные дела. Ликуйте в небесных чертогах тому, что даруем от сердца.

Мир вокруг померк. Исчезли безликие дома и развешанные повсюду серые ткани, пропали жрецы и отец с матерью. Вместо них возникла стройная фигура, махающая руками над головой.

– Хатхор!

Она стояла по колено в чёрной воде. На берегу стоял юноша с удивительно красивым узором на теле. Хатхор смотрела на него, только на него, и старалась охватить каждый изгиб, каждый переход золотых линий. Широко расходясь выше живота, они напоминали дерево. Особенно сейчас, когда руки юноши были высоко подняты. Словно налетел ветер и раскачал тонкие ветви. Она занесла ногу, чтобы шагнуть вперёд, но вместо этого её отнесло назад, вглубь чёрного озера. Странная вода всколыхнулась и обдала холодной волной её бёдра.

– Хатхор! Сестра! – закричал юноша, лица которого она не могла разглядеть.

– Мен-Ну, я здесь! – отозвалась она. Почему-то её крик прозвучал глухим шёпотом. Она протянула руки к своему брату и тут же начала медленно погружаться. Мен-Ну запаниковал, он попытался броситься в озеро, но на его пути будто встала невидимая стена.

– Не уходи, Хатхор! – Его голос превратился в бессильную мольбу, когда вода накрыла её с головой. – Останься…

Хатхор не могла оторвать взгляда от точки, где только что стоял её брат.

– Ты, царица, гуляющая среди таинственных вод, – услышала она молитву отца. – Всели свою любовь в дочь, что узрела кратчайший день.

Из горла Хатхор вырвался пронзительный вскрик, когда она попыталась вырваться из круга жрецов. Тот, кто стоял перед ней, слабо покачал головой, и каким-то образом этого движения оказалось достаточно, чтобы приковать Хатхор к земле. Несмотря на все усилия, тело перестало слушаться её, она могла только наблюдать. Жрецы, склонив головы, прошли мимо неё к месту, где сидели родители Хатхор.

– Мен-Ну! – срывая голос, взмолилась она. – Дайте мне проститься с ним!

– В день низкого солнца явилась она. – Казалось, матери не было до неё никакого дела. – Достойная делом воспевать вашу славу.

Один из жрецов макнул палец в глиняную чашу с белой краской и нарисовал круг на лбу матери.

– О боги светил, о боги камней, – прикрыв веки, произнёс отец. – Те, кто творят жизнь, молимся вам!

Другой жрец принял чашу и повторил рисунок на лице отца. Узоры на теле Хатхор начали мигать и жечься.

– Я просто… я всего лишь хочу проститься с братом.

Жрец посмотрел на неё, его тусклые глаза казались холоднее ночи.

– Твоя боль понятна, дитя, но так распорядилась судьба.

Бенсор IV

Ступенька за ступенькой Хатхор продолжала подниматься по лестнице.

Последние клубы магического тумана страха остались позади. Однако вскоре выяснилось, что не все слуги покинули дворец. По обеим сторонам верхнего коридора она видела тревожные ауры тех, кто остался за плотно