Атаманщина - Виктор Савченко

В то же время на историческую арену вышел еще один «красный атаман» — Иван Сорокин. Он был коренным кубанским казаком из середняков — родился 4 декабря 1884 года в станице Петропавловская. Иван учился в военно-фельдшерской школе в Екатеринодаре, но за какие-то провинности (возможно, «за политику») был оттуда изгнан и выслан из Кубанской области. Вернувшись на Кубань, работал фельдшером в станице Кущевской. По мобилизации попал на Кавказский фронт с 1-м казачьим Лабинским полком. Добился направления в Тифлисскую школу прапорщиков, окончил войсковую фельдшерскую школу, вернулся в полк офицером. За храбрость в боях Иван Лукич быстро вырос в чине — стал казачьим сотником. Есаул Сорокин в 1917 году поддержал революции в феврале и октябре, стал членом полкового комитета и вступил в партию эсеров. В начале 1918-го выступил против белогвардейцев, собрав первый красный казачий отряд, который за январь–февраль вырос со 150 казаков до четырехтысячной конной группы. Сорокин был женат на сестре Автономова — Екатерине Исидоровне.

С февраля 1918 года Сорокин был помощником командующего Юго-Восточной Красной армией. 14 марта 1918 года группа Ивана Лукича заняла Екатеринодар, вытеснив из города Кубанскую армию генерала Покровского.

В Екатеринодаре начались бесчинства, грабежи, расстрелы «кадетов и буржуев». Все тюрьмы, казармы, общественные здания были переполнены арестованными. В каждой воинской части действовал свой «военно-революционный суд», выносивший смертные приговоры.

В феврале 1918 года приказом штаба обороны Царицына (ныне — Волгоград) Автономов был назначен командующим Юго-Восточной революционной армией в районе станицы Тихорецкой. Эта армия вскоре стала называться Кубанской Красной армией. Автономов руководил обороной Екатеринодара во время неудачного затяжного штурма города белогвардейцами 9–13 апреля 1918 года. Хотя некоторые исследователи считают, что Автономов был номинальным Командующим, а все решения принимал Сорокин, подписывая приказы за Автономова. Конная группа Сорокина добила части белогвардейцев после гибели их лидера Лавра Корнилова. Сорокин приказал вскрыть свежую могилу Корнилова, вытащить его труп из могилы, сжечь его и развеять прах.

Кубано-Черноморский ЦИК и исполком Екатеринодарского совета с апреля 1918 года конфликтовали с Автономовым и Сорокиным. В Москву была направлена делегация с просьбой об их смещении, в партийных газетах клеймили их имена, обвиняя в потакании грабежам. Автономову и Сорокину вменяли самовольные контрибуции и расстрелы, бомбардировки станиц, кражу тридцати миллионов рублей золотом.

29 апреля был создан Чрезвычайный штаб обороны (ЧШО) Кубано-Черноморской республики. Этот штаб заявил, что ему принадлежит вся военная власть на Северном Кавказе и Автономов у него в полном распоряжении. Александра Исидоровича обвинили в заговоре, в личной диктатуре, в связях с антисоветским подпольем Екатеринодара... Над Автономовым нависла угроза ареста. Тогда же он заявлял: «Добровольцы нас непременно поколотят, несмотря на свою малочисленность, ибо население ненавидит большевиков, а белых оно пока не знает и склонно их идеализировать».

В свое оправдание Александр Исидорович писал: «Постепенно под влиянием всевозможных темных личностей... армия развратилась... Так называемые красногвардейские отряды на самом деле представляли из себя в большинстве случаев банды грабителей и насильников. Часто казачество восставало против подобного произвола... Казачество, привыкнув к дисциплине, недоброжелательно относилось к разнузданным бандам грабителей и на этой почве часто было провоцировано контрреволюционерами... Во время наступления на Таганрог и Ростов все банды так называемых советских защитников из Ростова бросились на Кубань, но их туда не пустили».

На Кубани и в Ставрополье весной 1918-го процветала атаманщина. Советские отряды самозваного командующего Бушко-Жука никому не подчинялись и грабили казаков, бывший казачий хорунжий, а в 1918-м большевик Одарюк также становится самостоятельным атаманом. Такими же «красными» самозванцами были «главнокомандующие» Пронников, Гудков, Яков Балахонов... Григорий (Серго) Орджоникидзе всю вину за «безобразия» возложил на советские части, отступившие с Украины: «Бесчинства этих войск доходили до того, что даже поезда с ценностями государственных банков из Ростова и Екатеринодара, отправленные мною в Царицын, были разграблены по дороге... Часть этих отступающих войск хлынула в Кубанскую область через Тихорецкую, другая же — отступила из Крыма в южную часть Кубани».

Но и при штабе Автономова отиралось множество «темных личностей», таких как, например, американский анархист Макс Шнейдер. Вокруг самого Александра Исидоровича также было множество авантюристов, в том числе будущий белогвардейский генерал атаман Шкуро, которому Автономов, зная его «правые» взгляды, предложил организовать новые казачьи подразделения для борьбы с немецкими частями, высадившимися на Кубани. Фактически Автономов помог Шкуро сформировать не красный, а мощный белый казачий отряд.

Шкуро так вспоминал о быте Автономова: «...роскошный салон-вагон, где стоял богато сервированный и украшенный цветами стол. Автономов любезно встретил нас и познакомил с несколькими находившимися в салоне хорошенькими дамами, которых он назвал сестрами милосердия». По версии Шкуро, Автономов хотел «помирить офицерство с советской властью», «добиться отмены позорного Брест-Литовского мира», поставить генерала Рузского или Радко-Дмитриева на место главкома. Атаман якобы сообщил о том, что «передал Добровольческой армии на станции Тихорецкая несколько составов с вооружением и боеприпасами», а у Шкуро просил гарантировать ему «жизнь и прощение в случае победы Белых войск». Так ли это было на самом деле или же белый генерал хотел показать гнилостность Красной армии, мы, наверное, никогда не узнаем...

Автономов в апрельском конфликте с большевицким руководством не только не потерял свое место, но в мае 1918 года был утвержден главнокомандующим советскими вооруженными силами Кубано-Черноморской республики.

Впрочем, ЧШО отстранил его от командования и назначил «высшим военным руководителем» на Кубани Снесарева, находившегося в Царицыне. Далее события происходили так, как писалось в советском донесении, отосланном из большевистского штаб Екатеринодара: «Бывший главнокомандующий Автономов, смещенный от 19 мая ЦИКом, не подчинился распоряжению, издал приказ об аресте некоторых членов ЧШО и объявил их провокаторами и германскими шпионами, угрожая пойти войною на Екатеринодар (оголив, таким образом, фронт)...» Автономов заявлял: «Если Чрезвычайный штаб не примет тех условий, которые я предложил ему, то прольется кровь, которая падет на головы провокаторов и предателей общего святого дела. Если я не получу ответа к четырем часам дня, то вышлю в Екатеринодар войска для занятия города и для наведения в нем истинного революционного порядка... Будем бороться и на деле выясним, кто является изменником революции».

Автономов бежал из Екатеринодара в станицу Тихорецкую, где находился штаб группы Сорокина. В разговоре по телефону с членом ЧШО А. Турецким Александр Исидорович заявил, что не считает себя смещенным с поста и не будет передавать командование ЧШО, который «...идет за некоторыми лицами, которые не являются даже выборными, делают позорное и кошмарное дело на руку немецким империалистам. Мне придется силою святого оружия заставить понять, до какой гибельной мысли, до какого позора дошла власть Кубанской республики...» Фронтовые части на съезде в станице Кущевской поддержали бывшего главкома, а вот красные войска в Екатеринодаре оказались на стороне ЦИК и ЧШО.