Подари мне себя - Зоя Анишкина

— Мы бьемся об стену. Сколько уже сделано? А кроме установки тупой прослушки залезть к Филатову по-настоящему не удалось. Да и в именах трех кредиторов мы не уверены до конца. Что дальше-то? Сколько они смогут прятаться?

Последний вопрос был адресован больше стене, чем мне. Я же вздохнул.

С Германом Освальдом жизнь меня свела лет пять назад, когда мой бизнес только стал приносить стабильные дивиденды. Он же тогда только пытался начать свое дело — открыть частную компанию по информационной безопасности.

Герман — почти гениальный айтишник, но до жути избалованный. Его родители — известные деятели культуры: мать, кажется, балетная прима в отставке, отец — режиссер-постановщик мирового уровня. А сын — компьютерный чудик.

Он не походил ни на одного ботаника или типичного задрота. Высокий, широкоплечий, фанат восточных единоборств, больше всего на свете любит себя.

Как-то мы с ним поспорили. На бабу, как ни банально. Просто с ходу ткнули пальчиком. Ткнули неудачно. Это оказалась сестра моего давнего знакомого.

Милое невинное создание, вырядившееся зачем-то как шлюха. Что, собственно, и сбило нас с толку. Первый поход в клуб ей явно запомнился надолго!

Естественно, когда этот знакомый в ужасе начал интересоваться, с чего это у девочки такие ухажеры появились, я дал заднюю. И Герман обвинил меня в трусости.

Причем сам еще долго добивался выигрыша спора. Чем там дело кончилось, я так и не узнал, но с тех пор между нами пробежала черная кошка.

Я не мог понять, зачем надо было дергать девочку, да еще и когда знаешь, что она невинная сестра твоего знакомого. Когда тебя просят не трогать и не ломать! Вокруг достаточно хищниц и эскортниц — только выбирай.

А он, очевидно, не мог понять, что это не трусость. Что я его не кидал. Что это совершенно другое, то, что ты перерос. Пьяный спор — это одно, но мне не нужно кому-то что-то доказывать. А вот Герман на подобных спорах был помешан.

С тех пор в прессе частенько мелькали наши перепалки. Пару раз он даже пытался мне насолить в части бизнеса, но как-то несерьезно.

Откровенно говоря, я уже и сам думал о том, чтобы воспользоваться его помощью. Да о каких, к черту, распрях может идти речь, когда на кону стоят жизни любимых. Правильно — никаких.

— Давай его телефон. Я уже даже не представляю, куда мог его засунуть.

Олег с явным облегчением полез в свой смартфон, и буквально через секунду в мессенджер мне прилетел номер. Возможно, это даже и неплохо. Когда еще дойдут руки закопать топор войны, если не сейчас?

— Погоди минутку! — друг на секунду задумался. — Давай-ка решим, что ему скажем? Информацию стоит выдавать дозированно.

Он зашуршал бумагами. Я же смотрел на него, как на Юлю, которая спрашивала про договор аренды.

— Олежек, солнышко, для безопасника твоего уровня подобные замечания — это как-то несолидно. Ты что, забыл, кому я звоню?

Я с веселым недоумением рассматривал друга. Вот правда насмешил! Это ж надо…

— Да я не удивлюсь, что он уже в курсе того, что я ему звонить собираюсь, а ты тут планы строишь. Давай не теряй сноровку!

Олег надулся и молча дал знак из разряда «Валяй». Я повертел в руках телефон и с особой надеждой нажал кнопку вызова.

На той стороне послышались гудки. Звучали они долго. Я уже начал терять терпение, когда в телефоне что-то звякнуло и послышался низкий бархатистый голос:

— Макс, долго же ты соображал, звонить или нет. Видно, знатно тебя приложило.

Он засмеялся. А меня слегка перекосило: я так и думал, что этот сученыш меня пасет.

— Гера, а ты не подскажешь, какого лешего ты ведешь меня? Мы же договорились, кажется, еще лет пять назад. Или нет?

С той стороны послышалось возмущенное фырканье. Даже оно звучало как-то по-стриптизерски. Все разговоры с Германом, оставляли ощущение, что ты болтаешь с мужиком из секса по телефону.

— Максимушка, с тобой договариваться — себе дороже. Ты свое слово держишь криво и косо, — он помедлил. — Но вот смерти твоей я никогда не желал, поэтому просто решил убедиться, что твои безопасники без начальника не наломают дров.

В трубке снова повисла тишина на какое-то время.

— Собственно, они и наломали, так что я по-дружески тебе все подчистил. Мог бы и спасибо сказать!

Даже через трубку я ощущал его самодовольство. Так вот оно что! А я еще думал, что ребята оказались чересчур большими молодцами. Ну теперь я им устрою! Премий они захотели? Получат!

— Ну а потом сам знаешь — запамятовал снять свои примочки. Думаю, что это он там за дело такое начал, что старый лис его укокошить решил? Раньше за тобой таких больших игр не водилось. Так, Витюше хвост подпалить, да и все.

Он снова рассмеялся. А я начинал раздражаться. Видя мое состояние и слыша разговор, Олег дал знак не кипятиться.

— Максимка? Ты еще тут? А то я про себя да про себя. Ну, что я охрененный, это я знаю, а ты что молчишь? Как дела? Как ресторанчик, который перешел к рыжей сучке? Что нового? Детей с ней не заделали?

Поток вопросов заставлял меня мрачнеть все больше. Вот гаденыш! И ведь понимает, что знает все. Тоже мне, кладезь знаний.

Герман всегда был нейтрален в подобных делах. Всегда. Сколько я себя помню, он никуда и никогда не лез, а тут прям неожиданно. Обычно вся его активность ограничивалась спорами. Преимущественно на женщин. И он их выигрывал. Всегда. Это была его маленькая слабость.

В голове крутились сотни вопросов, но от них не было никакого толку без ответов. Я понимал, что пора что-то сказать, но не знал что.

Герман словно чувствовал это, потому что засмеялся. И этот звук в трубке слышался как-то по-новому.

— Ладно, не напрягай свою головушку без дела. Знаю я твои проблемы. Давай-ка выключи громкую связь и немного поговорим без Олега. Я думаю, он будет не против.

Друг сделал жест и присел в импровизированном реверансе.

— Конечно, мистер Освадьд, как скажете, как распорядитесь. Я еще и выйти могу. Вас оставить вдвоем с Максимом Сергеевичем?

В его голосе было столько желчи, что я забеспокоился насчет предстоящего разговора. Мало ли что прилетит в голову Герману.

Но тот лишь фыркнул в трубку и молча ждал. Я переключил аппарат.

— Я слушаю тебя, мой всезнающий друг.

— Я тебе не бабка у подъезда, чтобы все знать, — теперь его голос был жестким, деловым. — У меня информации на две твои жизни, но эта информация неприятная и опасная. Готов ли ты ее услышать? Подумай, стоит ли рыжая наследница такого геморроя? Да и ее белобрысая подружка тоже. Им крупно повезло, что они стартанули так резво.

На секунду в трубке послышались шаги, а затем — шелест ветра.