Крестовые походы - Вадим Нестеров

«О, сыны Божьи, поелику мы обещали Господу установить у себя мир прочнее обычного и еще добросовестнее блюсти права Церкви, есть и другое, Божье и ваше, дело, стоящее превыше прочих, на которое вам следует, как преданным Богу, обратить свои доблесть и отвагу. Именно необходимо, чтобы вы как можно быстрее поспешили на выручку ваших братьев, проживающих на Востоке, о чем они уже не раз просили вас. Ибо в пределы Романии вторглось и обрушилось на них… персидское племя турок… Занимая все больше и больше христианских земель, они семикратно одолевали христиан в сражениях, многих поубивали и позабирали в полон, разрушили церкви, опустошили царство Богово. И если будете долго пребывать в бездействии, верным придется пострадать еще более.

И вот об этом-то деле прошу и умоляю вас, глашатаев Христовых, — и не я, а Господь, — чтобы вы увещевали со всей возможной настойчивостью людей всякого звания, как конных, так и пеших, как богатых, так и бедных, позаботиться об оказании всяческой поддержки христианам и об изгнании этого негодного народа из пределов наших [т. е. христианских] земель. Я говорю [это] присутствующим, поручаю сообщить отсутствующим — так повелевает Христос.

Если кто, отправившись туда, окончит свое житие, пораженный смертью, будь то на сухом пути, или на море, или же в сражении против язычников, отныне да отпускаются ему грехи. Я обещаю это тем, кто пойдет в поход, ибо наделен такой милостью самим Господом. О, какой позор, если бы столь презренное, недостойное, отвратительное племя, служащее дьявольским силам, одолело бы народ, проникнутый верою во всемогущество Божье… О, каким срамом покроет вас сам Господь, если вы не поможете тем, кто исповедует веру христианскую, подобно нам… Пусть выступят против неверных, пусть двинутся на бой, давно уже достойный того, чтобы быть начатым… Те, кто намерен отправиться в поход, пусть не медлят, но, оставив собственное достояние и собрав необходимые средства, пусть с окончанием зимы, в следующую же весну горячо устремятся по стезе Господней» [4].

Роберт Реймсский в своей хронике «Иерусалимская история» приводит и такие слова папы: «Особенно же пусть побуждает вас святой Гроб Господень… Гроб, которым ныне владеют нечестивые, и Святые Места, которые ими подло оскверняются и постыдно нечестием их мараются… Иерусалим — это пуп земли, край плодоноснейший по сравнению с другими, земля эта — словно второй рай. Ее прославил Искупитель рода человеческого своим приходом, украсил ее [своими] деяниями, освятил страданием, искупил смертью, увековечил погребением. И этот-то царственный град… ныне находится в полоне у своих врагов и уничтожается народами, не ведающими Господа. Он… жаждет освобождения, он не прекращает молить о том, чтобы вы пришли ему на выручку» [4].

Папа Урбан II председательствует на Клермонском соборе. Художник Жан Коломб. Национальная библиотека Франции

Что побудило папу произнести такую речь? По всей видимости, это не было спонтанным решением. Искусный оратор Урбан II воспламенил народный энтузиазм. Но чем питался его собственный?

Вторая половина ХI в. отмечена мощным наступлением ислама на христианский мир. Основной удар пришелся по территории Византии. В этой ситуации византийский император Алексей Комнин обратился за помощью к папе римскому Урбану II. Еще в 1091 г., находясь в Кампании (административный регион в Италии), папа принял послов Алексея Комнина. По свидетельству хрониста Бернольда Сен-Блазиенского, весной 1095 г. византийские послы прибыли на церковный собор в Пьяченцу.

Так были подготовлены деятельность и решения Клермонского собора — того самого, на котором принималось решение об организации Крестового похода. На Клермонском соборе папа апеллировал к двум основным аргументам: необходимость помочь Византии и ответить на оскорбление христианских святынь. Именно после окончания заседаний собора Урбан II и произнес свою страстную речь перед собравшейся толпой.

Почему послы были отправлены к папе?

В условиях политической раздробленности отдельных европейских государств единственной реальной силой являлась католическая церковь. Усиленная клюнийской реформой римская курия, развивавшая идею Царства Божьего, не могла не откликнуться на призыв из Константинополя. Ей предоставлялся удобный шанс не только возвыситься в качестве международного политического центра и распространить власть римского креста на земли полумесяца, но и объединить христианские страны, разделенные Великим расколом. Для церкви, являвшейся крупнейшим земельным собственником, определенный интерес представляла и возможность приобретения новых обширных владений.

Наконец, кроме политических соображений, похоже, сыграла свою роль и личная убежденность Урбана II в необходимости освобождения Иерусалима. По крайней мере, папа римский был одним из самых активных подвижников этой идеи. В течение полугода он разъезжал по Франции, выступая перед людьми, и посещал при этом самые глухие уголки, куда даже французский король не заглядывал уже много десятилетий.

В кратчайшие сроки религиозное волнение охватило Овернь, растеклось по Галлии и захлестнуло Европу. Люди перечеркивали свою прежнюю жизнь, бросали хозяйство, оставляли на произвол судьбы жен и детей, изображали на лбу или нашивали на плечи изображения креста и с возгласами «Deus vult!» («Так хочет Бог!») покидали свои дома.

Что двигало этими людьми?

Прежде всего — действительно жажда религиозного служения. Как уже говорилось, искренняя вера составляла суть религиозного сознания, и многие люди на самом деле считали, что совершают подвиг во имя веры. История того времени полна случаев, когда даже политики действовали вразрез с логикой, под влиянием веры принимали явно невыгодные для себя решения. К примеру, вышеупомянутый сын Вильгельма Завоевателя, бунтовщик Роберт Куртгез настолько проникся проповедью Урбана II, что не только заключил мир с братом, но своими руками отдал английскому королю материковую Нормандию. Не насовсем, правда, а в залог на три года под обеспечение займа в 10 тысяч марок серебром, которые Вильгельм Английский выдал ему на крестовый поход.

Кроме жажды религиозного служения, существовали и более прозаические мотивы. Главным источником богатства в эпоху Средневековья была земля. Только обладатель значительного количества земель мог считать себя полноценным рыцарем. Основным занятием рыцарства являлась война, которая была делом дорогостоящим. Одно только вооружение требовало огромных затрат. В исторической литературе находим утверждение о том, что «воин, имевший меч, коня, латы и седло, даже среднего качества, “тащил” на себе, сжимая в руке щит и водрузив на голову шлем, около 250 солидов, иными словами, эквивалент четырех поместий, или 25 отличных волов, либо 250 овец, либо 250 четвертей пшеницы. Целое состояние» [7].

Люди в Средневековье рожали детей столько, сколько могли родить — других способов обеспечить себе поддержку в старости в том мире не существовало. Причем в этом отношении между нищими крестьянами и богатой знатью не имелось никаких отличий — многодетными были все социальные группы. Потребность сохранения крупных земельных владений вызвала к жизни распространение так называемого принципа майората. Суть его довольно проста: если я буду справедливым и поделю свои земли между всеми детьми, не выживет ни один из них — столь мелкие земельные владения не смогут обеспечить им нормальную жизнь, а еще через поколение надел моих потомков уменьшится до маленького огородика. Поэтому истинной справедливостью будет разумная жестокость.