Испанские каникулы - Софи Кинселла

Вид двенадцатилетнего беззаботного Сэма вызвал у Филиппа прилив нежности. Сэмюэл Александр Мюррей.

Сэм.

Они официально сменили ему фамилию с Хардинга на Мюррея, когда мальчику исполнилось семь лет. Хлоя была тогда беременна Натом.

— Я не хочу, чтобы у моих сыновей были разные фамилии, — плаксиво заявила она. — Я не хочу, чтобы они чем-то различались. И ты теперь отец Сэма. Ты — его отец!

— Конечно-конечно, — заверил ее Филипп. — Конечно, я его отец. Я это знаю, и Сэм тоже знает. И фамилия тут совершенно ни при чем.

— Ну и что! Я так хочу! — Глаза Хлои наполнились слезами. — Я очень этого хочу, Филипп!

И так они и сделали. Вежливости ради они связались с родным отцом Сэма, ныне — профессором в Кейптауне, спросив, не возражает ли он против смены фамилии. Тот коротко ответил, что ему совершенно безразлично, как будут звать ребенка, и что он убедительно просит Хлою выполнить ее часть договора и не беспокоить его более.

Итак, они заполнили все документы и зарегистрировали Сэма под фамилией Мюррей. К удивлению Филиппа, его странно тронула эта формальная, поверхностная перемена: семилетний мальчик, не связанный с ним кровными узами, получил его фамилию. Они даже распили по этому случаю бутылку шампанского. В некотором смысле это стало подобием их несостоявшейся свадьбы.

Он отвлекся от своих мыслей, услышав, как открылась дверь. Хлоя выпроваживала последних клиентов — раскрасневшуюся пухлую девушку в шортах и желчную мамашу, которая с подозрением взглянула на Филиппа и тут же отвела взгляд. На их фоне Хлоя в своем свободном хлопчатобумажном платье выглядела спокойной и невозмутимой.

— Подумайте об этом, Бетани, — произнесла она. — До свидания, миссис Бриджес. До новой встречи.

Пока мать и дочь шли к их «вольво», царило вежливое молчание. Потом хлопнула дверь машины, и Хлоя перевела дыхание.

— Ну наконец-то! — Она взглянула на Филиппа, и глаза ее засияли. — Наконец-то! Мне просто не верится, что все это на самом деле!

— Так значит, ты по-прежнему хочешь ехать, — сказал Филипп.

И понял, что это было шуткой лишь наполовину.

— Дурак, — усмехнулась Хлоя. — Погоди, я возьму сумку.

Она снова исчезла в доме, а Филипп посмотрел на Сэма с Натом.

— Эй, вы двое! Теперь можете наконец-то сесть в такси — или мы оставим вас тут. Выбирайте.

Нат беспокойно дернулся и взглянул на старшего брата. Последовала короткая пауза. Затем Сэм небрежно поднялся, встряхнулся, словно пес, и так же небрежно зашагал к машине. За ним с явственным облегчением последовал Нат, устроился на своем сиденье и пристегнулся. Таксист включил зажигание, и бодрый голос ди-джея из автомагнитолы прорезал неподвижный воздух улицы.

— Готово! — Рядом с Филиппом возникла слегка раскрасневшаяся Хлоя с большой плетеной сумкой в руках. — Я все заперла, так что можем отправляться. Вперед, в Испанию!

— Великолепно! — отозвался Филипп, пытаясь изобразить приличествующий случаю энтузиазм. — В Испанию!

Хлоя посмотрела на него.

— Филипп… — начала она и вздохнула. — Ты обещал, что попытаешься…

— Радоваться жизни.

— Да! Ну хотя бы для разнообразия!

Последовало молчание.

— Извини, — сказала Хлоя и потерла лоб. — Я не должна была… Но мне очень нужен этот отпуск, Филипп. Он нужен нам обоим. Нам необходимо уехать подальше от дома и… и людей… и…

— И… — произнес Филипп и остановился.

— Да, — отозвалась Хлоя, глядя ему в глаза. — Прежде всего — от этого. Я хочу хотя бы неделю ни о чем не думать.

Над ними пролетел самолет. Хотя они привыкли к такому, живя вблизи аэропорта, сейчас невольно запрокинули головы и посмотрели на лайнер.

— Ты же понимаешь, отзыв будет подан на этой неделе, — напомнил Филипп, глядя в голубое небо. — И все решится, так или иначе.

— Понимаю, — отозвалась Хлоя. — А ты понимаешь, что абсолютно ничего не можешь с этим поделать? Можешь только беспокоиться, маяться и зарабатывать себе язву. — Она внезапно нахмурилась. — Ты взял с собой мобильник?

Филипп поколебался, потом вытащил его из кармана. Хлоя забрала телефон, отошла к дому и сунула его в почтовый ящик.

— Я серьезно, Филипп, — произнесла она. — Я не допущу, чтобы что-либо испортило нам отпуск. Идем.

Она вернулась к машине и открыла дверь.

— Поехали.

Няня опаздывала. Аманда сидела за условленным столиком в «Коста кофе», барабанила пальцами по столу, нетерпеливо вздыхала и каждую минуту поглядывала на табло.

— Ты понимаешь, что скоро объявят посадку? — наконец не выдержала она. — Ты понимаешь, что нам пора идти? И что нам теперь делать: подходить к каждой двадцатилетней девушке в самолете и спрашивать, не она ли, часом, Дженна?

— У нее будет место рядом с нашими, — мягко заметил Хью. — Так что мы сразу поймем, кто она.

— Да, но суть не в этом! — раздраженно произнесла Аманда. — Суть в том, что ей полагалось встретиться с девочками и хоть немного познакомиться с ними еще до отлета. Тогда она могла бы заняться ими, а мы бы слегка расслабились. Вот как должно было быть! Я вообще не понимаю, почему я…

Тут ее прервал звонок мобильника.

— О господи, только не говорите мне, что это она! Только не говорите мне, что она отказывается от места! Мне только этого не хватало! Алло?

Лицо Аманды разгладилось.

— А, Пенни! Слава богу! — Аманда развернулась на стуле и приложила трубку к другому уху. — Все в порядке? Специалист по краске уже прибыла? А почему нет?

Хью глотнул эспрессо и улыбнулся Октавии и Беатрисе, которые молча трудились над тарелкой с печеньем.

— Ну что, ждете не дождетесь каникул? — спросил он. — А, Октавия?

Октавия безучастно посмотрела на него, вытерла нос и впилась зубами в очередное печенье. Хью кашлянул.

— А что вы сейчас проходите в школе? — предпринял он очередную попытку и снова напоролся на упорное молчание.

«А что вообще могут проходить в школе пятилетние дети?» — запоздало задумался Хью. Октавия в школу ходила — во всяком случае, это он знал твердо. Клармонт-хаус, тысяча восемьсот фунтов за семестр, плюс завтраки, театральный кружок и еще какой-то кружок. Темно-зеленая форма.

Или темно-синяя. Точно, либо темно-зеленая, либо темно-синяя.

— Мистер Стрэттон?

Хью с удивлением поднял голову. Перед ним стояла девушка в потрепанных джинсах, с темно-рыжими волосами, заплетенными во множество мелких косичек-дредов, с несколькими колечками в брови и, прищурившись, разглядывала его. Хью невольно охватили дурные предчувствия. Откуда она знает, как его зовут? Может, она собирается просить у него денег? Это что, какая-то новая разновидность мошенничества? Жулики читают твое имя на багажных наклейках, выслеживают, дожидаются, пока ты расслабишься…