Федеральный наемник - Владимир Гуркин

— Имеет значение то, что было в последний период. А это было настолько ужасно, что я стараюсь не вспоминать. Не понимаю, зачем ты пришел сюда, ты же знаешь, здесь тебя не ждут.

Невольно я в какой уже раз вспомнил вещие слова моего случайного собутыльника.

— Эта квартира принадлежит не только тебе, но и мне. А жить мне негде. Это раз. И два — мой сын. Ка- никак я отец, а отцовское чувство не в состоянии убить даже тюрьма.

— А я-то грешным делом надеялась, что она как раз прежде всего у тебя убила отцовские чувства. Но коль такое и не случилось, это твое дело. Надеюсь, ты помнишь, что отказался от отцовства; у меня есть все документы.

— Это верно, отказался. Я тогда был не в себе; то, что произошло, меня слишком потрясло. Я был готов отказаться не только от отцовства, но и от своего имени.

— Как бы то ни было, я не разрешу тебе встречаться с сыном. Тебя он не знает, он не сомневается, что Евгений его настоящий отец. Прошу тебя, уйди, наша жизнь для тебя чужая, не встревай в нее. Ты лишь внесешь в душу Игоря вечное противостояние.

— А что будет происходить с моей душой — на это тебе абсолютно наплевать. А ведь мне придется жить с мыслью, что я даже не имею права посмотреть на сына, что он не знает и никогда не узнает о своем настоящем отце. Как ты полагаешь, какие чувства я должен испытывать. Я встречусь с ним и скажу, кто его отец.

— Нет, я не допущу этого. Я позову на помощь, я обращусь в милицию! Тебя снова посадят.

Лариса разволновалась, ее щеки покрыл очаг румянца, глаза заблестели, высокая грудь под халатом заходила ходуном. А я так хорошо помнил эти две соблазнительные полусферы, сколько раз я ласкал их и не мог наласкаться. Ко мне внезапно пришла одна мысль.

— Никакая милиция тебе не поможет, ты разве позабыла о том, кто я. Не думаешь же ты, что я там растерял все свои навыки. Если я сказал, что встречусь с сыном, не сомневайся, так оно и будет.

— Ты, ты — негодяй! Тебе плевать на судьбу ребенка!

— Меня этим не проймешь, можно подумать, что ты лучше. Бывший муж, отец твоего сына пришел после трехлетней отсидки, а тебе плевать на это, тебя заботит только собственное спокойствие. Но ты его не получишь, теперь забудь о нем о навсегда.

Лариса смотрела мне в лицо, и я легко читал в ее глазах ненависть.

— А знаешь, — вдруг сказал я, — мы можем поладить. Я могу отказаться от всех претензий на сына. При одном условии.

Теперь Лариса смотрела на меня с надеждой. Что ж, поглядим, как она отреагирует на мое предложение, подумал я.

— У меня три года не было женщины, я зверски соскучился по ним. Если мы сейчас позанимаемся всласть любовью, я согласен больше не появляться в этом доме и не видеться с сыном.

От возмущения у Лариса лицо стало таким же багровым, как закат солнца на море.

— Да ты знаешь, кто после этого. Уголовник, зэк паршивый. Да я тебя в тюрьме сгною.

— Брось ты нести эту околесицу, ничего ты мне не сделаешь. Я отсидел свое и теперь я такой же полноценный гражданин, как и ты или как твой муженек. Условие свое я тебе сказал. Не желаешь, останусь здесь и буду ждать, пока не придет Игорек. Где от, кстати? Поди в детсаде срок мотает. Могла бы не отдавать его, ты же не работаешь. От безделья вся опухла.

— Что ты понимаешь, — вдруг с возмущением проговорила моя бывшая жена, — это элитное заведение. Там есть все, их учат двум языкам, играть на рояле и многому другому. Знал бы ты сколько в месяц мы платим.

— Ладно, может я и не совсем тут прав. Я рад за Игоря, лишь бы там ему нравилось. Однако мое условие остается в силе. Я сажусь вот на этот диван и жду до упора, пока не придет сын. Не пойму тебя, чего ты кочевряжишься, ты же помнишь какой я мужик, сколько удовольствия тебя доставлял. Ну признайся, что твой нынешний и половина меня не стоит. Ну давай, вперед и с песней. Позанимаешься со мной разок любовью — и спокойствие на всю жизнь. Это даже платой нельзя назвать, так какая-то мелочь в кармане.

Теперь я увидел в ее глазах сомнение; в самом деле предложение было соблазнительным и, как мне подсказывала моя интуиция, не только потому что позволяло так быстро избавиться от меня.

— А где гарантия, что ты не обманешь. Получишь свое, а сына будешь донимать своими россказнями.

— Я обещаю тебе. Ты же помнишь, я никогда не обманывал, коли что обещал, то и выполнял.

Лариса на несколько мгновений совершила короткое путешествие в прошлое и убедилась, что так оно всегда и было.

— Ну раз так. Я могу быть уверена…

— Можешь! — даже излишне горячо заверил я.

— У нас не очень много времени, — уже иным деловым тоном произнесла Лариса. — Евгений придет через часа два.

— Не беспокойся, я уйду вовремя. Зато это время мы проведем с большой пользой.

— Ты думаешь…, — проговорила Лариса, знакомым мне жестом вскидывая брови. — Пойдем в ту комнату.

Я покинул квартиру примерно через полтора часа. Хотя был бы не против остаться еще на некоторое время. Не только я получил все, что хотел, но и моя бывшая жена пережила немало незабываемых мгновений, которые скорей всего вопреки ее желанию надолго задержатся в ее памяти. Я ясно видел, что к концу сеанса любви, ее отношение ко мне вдруг стало меняться, какие-то казалось навсегда утерянные мелодии нашей былой нежности отдельными нотами и аккордами стали возвращаться к ней. И все же холодный прагматизм одержал в ее натуре над горячими чувствами.

Едва мы снова оказались одетыми, в ее плоть вновь вселилась прежняя Лариса.

— Ты обещал мне, что больше никогда мы о тебе не услышим и никогда тебя не увидим, — требовательно сказала она.

— Не волнуйся, все было замечательно. А значит нет причины пересматривать наше соглашение. А знаешь, — задумчиво произнес я, — у меня возникло ощущение, что твой дорогой Женечка все же не полностью тебя удовлетворяет.

— А это уже не твое дело. — довольно грубо проговорила Лариса.

— В общем ты права, не мое. Покажи хоть напоследок фотографию Игоря.

Лариса кивнула головой.

— Сейчас принесу.

Из другой комнаты она принесла фотокарточку сына. Я внимательно вглядывался в черты еще не до конца сформировавшегося лица, ища сходство со мной. Но, пожалуй, природа сотворяя Игорька, в качестве образца взяла все же мать, а не меня. А жаль.

— Можешь взять карточку, — вдруг расщедрилась Лариса.

— Спасибо.

— Теперь иди, Евгений может появиться в любую минуту. Я бы не хотела вас знакомить.

— Привет ему. Как жаль, что я не могу дать твоему муженьку несколько полезных советов, как лучше тебя удовлетворять. — сказал я и направился к выходу.

Я прошел несколько кварталов, нашел скамейку, присел на нее. Стало ли мне от посещения своей бывшей квартиры, от общения со своей бывшей женой легче или тяжелее? Это был вопрос, на который ответить было не так-то легко. Я достал фотокарточку сына, долго смотрел на нее. Само собой разумеется, я отказался от встречи с ним не ради роскошного тела Ларисы — им я воспользовался благодаря удачным обстоятельствам, а потому, что признал ее правоту; не стоит вносить раскол в душу ребенка. Пусть он растет и развивается, не зная внутренних противоречий по поводу того, кто его настоящий отец. У него их будет и без того предостаточно.