Полет «Эйзенштейна» - Джеймс Сваллоу

Боевой капитан окинул взглядом собрание, вглядываясь в лица высших офицеров флота и уполномоченных представителей всех боевых кораблей. Капитан «Стойкости», властная женщина с резкими чертами лица, поймала его взгляд и уважительно кивнула. Гарро ответил на приветствие и прошел мимо. Идущий рядом Теметер заговорил шепотом:

— Интересно, а где Грульгор?

— Вон там, — движением подбородка показал Гарро. — Рядом с Тифоном.

— А-а… — глубокомысленно протянул Теметер. — Меня это не удивляет.

Капитаны Первой и Второй рот Гвардии Смерти о чем-то тихо совещались, настолько понизив голоса, что даже острый слух космодесантника не был способен уловить ни слова. Гарро увидел, что Грульгор заметил их появление и, как обычно, проигнорировал этот факт, нарушая протокол, обязывающий приветствовать боевых братьев.

— Он никогда не был твоим другом, не так ли? — прошептал Теметер, заметивший его поведение. — Ни на одно мгновение?

Гарро едва заметно пожал плечами:

— Я стараюсь не обращать на это внимания. Мы достигли своих званий не из-за любви друг к другу. Мы стараемся ради Великого Крестового Похода, а не ради чьего-то благоволения.

Теметер насмешливо фыркнул:

— Говори только за себя. Я невероятно популярен.

— Уверен, ты в этом не сомневаешься.

Тифон и Грульгор резко отодвинулись друг от друга и повернулись навстречу приближавшимся соратникам. Первый капитан Гвардии Смерти, командир лучшей роты и правая рука примарха, выглядел весьма внушительно в своих доспехах терминатора цвета железа. Пряди темных волос рассыпались у него по плечам, а бородатое лицо обрамлял массивный прямоугольный ворот брони. Шлем, увенчанный над линией бровей единственным рогом, покоился на сгибе руки. Какие бы чувства ни бушевали в его душе, Тифон постарался их скрыть, но не настолько искусно, чтобы нельзя было не заметить блеск раздражения в его глазах.

— Теметер. Гарро.

Тифон почти прорычал приветствие и по очереди повернулся к каждому из подошедших. В тот же момент присущая Теметеру непринужденность исчезла, испарившись под пронизывающим взглядом Первого капитана. Гарро с удивлением отметил в глубине его темных глаз не потухшее пламя гнева, зажженное необходимостью в последний момент уступить главенствующую роль в сражении с йоргаллами.

— Мы с Грульгором обсуждали изменения в плане вторжения, — сообщил Тифон.

— Изменения? — повторил Теметер. — Я не знал…

— Так вот, знай, — с оттенком насмешки в голосе сказал Грульгор.

Несмотря на то, что он был рожден в мире на противоположном конце Галактики, своим внешним обликом Грульгор полностью повторял наружность Гарро, вплоть до безволосого черепа, испещренного шрамами. Но в противовес спокойствию и уравновешенности Гарро, поведение Грульгора всегда граничило с высокомерием, в его речи сквозила насмешка, а объяснения превращались в поучения.

— Задачи Четвертой роты изменились. Ей надлежит провести операции по сдерживанию заградительных сил противника.

Теметер поклонился. Гарро заметил, что его друг испытывает раздражение, поскольку его лишили возможности разделить с остальным Легионом триумф главной победы.

— Как пожелает примарх. — Он поднял голову и встретил взгляд Грульгора. — Спасибо, что предупредил меня, капитан.

— Командор, — бросил Грульгор. — Тебе стоит обращаться ко мне по званию, капитан Теметер.

Теметер помрачнел:

— Конечно, командор, это моя ошибка. Если мои мысли чем-то заняты, обычаи иногда ускользают из памяти.

Гарро заметил, как напряглись челюсти Грульгора. Как и у всех Легионов Космодесанта, у них имелись особые, только им свойственные обычаи и причуды. Гвардия Смерти, к примеру, отличалась от остальных Легионов в построении командной структуры и рангах. По сложившейся традиции в XIV Легионе никогда не было более семи полных рот, но воинов в этих подразделениях было больше, чем в ротах других Легионов, таких как Космические Волки или Кровавые Ангелы. Тогда как во многих Легионах единственное почетное звание Первого капитана присваивалось командору главной роты, в Гвардии Смерти существовало еще два привилегированных титула, предназначенных для командиров Второй и Седьмой роты. А потому, хоть и не имея формального старшинства над другими капитанами, Грульгор имел право претендовать на обращение «командор», тогда как Гарро именовался «боевым капитаном». По мнению последнего, его почетное звание восходило к Объединительным войнам, когда знак отличия был дарован офицеру Гвардии Смерти лично Императором. И даже по прошествии многих столетий Гарро гордился своим титулом.

— Наши традиции делают нас такими, какие мы есть, — спокойно заметил Гарро. — И правильно, что мы их придерживаемся.

— Все хорошо в меру, — поправил его Тифон. — Нельзя допустить, чтобы правила из давно ушедшего прошлого связывали нас по рукам и ногам.

— Верно, — поддакнул Грульгор.

— Вот как! — воскликнул Теметер. — Одной рукой ты, Игнатий, держишься за традиции, а другой отметаешь их прочь?

— Старые обычаи хороши только до тех пор, пока они служат нашим целям. — Грульгор неприязненно взглянул на Гарро. — Этот денщик, которого ты при себе держишь, тоже часть традиций, но уже не имеющих смысла. Некоторые обычаи теперь не представляют никакой ценности.

— Не могу согласиться, командор, — возразил Гарро. — Денщик безупречно выполняет свои обязанности…

Грульгор презрительно фыркнул:

— Ха! У меня когда-то тоже был такой помощник. Мне кажется, я потерял его где-то на ледяном спутнике. Этот слабак, наверное, замерз насмерть. — Он глянул по сторонам. — Это наводит на мысль о сентиментальности, Гарро.

— Грульгор, я, как всегда, приму твои комментарии ровно настолько, насколько они того заслуживают,— сказал Гарро и внезапно замолчал, уловив в луче света движение фигуры в золотом платье.

Теметер проследил за его взглядом и дважды хлопнул друга по наплечнику доспехов.

— Я же говорил, что Мортарион привез с собой компанию.

Калеб занял себя тем, что складывал зеленую бархатную накидку в ровный аккуратный квадрат. Вокруг него в нише оружейной Гарро на каркасах и крючьях было развешано обмундирование капитана. На одной стене на стальных штырях покоился болтер его господина. Вся его поверхность была отполирована до матового блеска, а латунные детали мерцали в слабом свете биолюминесцентных сфер.

Денщик убрал ткань и в раздумье скрестил руки. Мысль о том, что примарх находится всего в нескольких уровнях над ним, сверлила мозг и не давала сосредоточиться. Калеб посмотрел вверх, на стальной потолок, и представил себе, что бы он смог увидеть, если бы «Стойкость» была построена из стекла. Интересно, правда ли Мортарион распространяет вокруг себя мрак и холод, как о нем говорят? Возможно ли простому смертному взглянуть на Повелителя Смерти, чтобы сердце не остановилось в груди? Слуга сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться. Ему предстояло еще много дел, и рассеянность затрудняла выполнение обычных обязанностей. Мортарион приходился сыном самому Императору, а Император…